Воображаемый Ближний Восток. На Землю ступает пробужденный Черный Адам (Дуэйн Джонсон), наделенный силой древних богов и плащом, который напоминает сомнительный дроп коллекции Damir Doma. Одни видят в нем спасение (как жители Метрополиса в Супермене), другие — Общество справедливости (Лига справедливости поменьше) — сущее зло, поскольку методы борьбы с врагами у Адама откровенно зверские. Чего же еще ждать от древнего ископаемого, проснувшегося в эпицентре худшего фильма DC за долгие годы.
Конечно, «Черный Адам» должен был заблистать религиозно-мифологическими концепциями, где Адам — номинально человек, ставший богом, узнает, что убивать врагов плохо, а прощать хорошо. Но Скала, впервые играющий супергероя и не заслуживший такого плохого кино как актер и продюсер, просчитался и с режиссером (Жауме Кольет-Серра, вероятно, один из самых скучных режиссеров-ремесленников современного Голливуда), и с интонацией (драки разворачиваются то под Power Канье Уэста, то под унылый кавер на Paint it Black, как будто мы в 2009 году), и с концепцией, в которой Пирс Броснан щеголяет в дорогом кашемире, а окружающие напоминают безликие тени больших героев DC. В целом «Черный Адам» наступает во все то же мазутное пятно, в которое вляпалась «Лига справедливости» Джосса Уидона: приветственный набор неработающих шуток, плохой CGI и финальная битва с Сатаной Ликующим и мобами из игры Overlord.
Откровенно говоря, в «Черном Адаме» вообще нет ни капли свежей крови, хотя мясорубка на экране разворачивается нешуточная для рейтинга PG-13, а уж когда в кадре появляется демон с пентаграммами, становится особенно неловко, что все усилия раскачать лодку в стенаниях и повторить мегаломанские христианские подтексты Зака Снайдера, доступные только Заку Снайдеру, оборачиваются миротворческой миссией по созданию очередного энтертейнмента в жанре побоев в катакомбах. Фанаты твердят, что фильм заслужил право на существование благодаря камео Супермена после титров. И это по праву тот спойлер, который хоть как-то способен вызвать мотивацию выдержать мучительного «Черного Адама».
[STAT_ART_0.5]
Лори (Джейми Ли Кертис), вот уже 40 лет противостоящая Майку Майерсу, все еще продолжает наряжать дом к Хэллоуину, вероятно, из непроработанного стокгольмского синдрома. Ведь ее не останавливает ни смерть дочери (Джуди Грир), ни расправа над выжившими жертвами в прошлой части франшизы. Майерс, меж тем, серьезно раненый и уже едва перебирающий ногами и руками, прячется в пещере, где на него натыкается местный изгой Кори (Роэн Кэмпбелл), ставший жертвой странного инцидента со смертью ребенка, у которого тот работал бебиситтером. Двое быстро налаживают невербальное общение и на пару начинают кромсать горожан. Ко всем бедам Лори добавляется еще одна: ее внучка Эллисон (Энди Мэтичак) влюбляется в Кори, отчего у бабушки нешуточно едет крыша.
Никто, конечно, толком не даст внятного ответа, зачем режиссеру Дэвиду Гордону Грину и сценаристу Дэнни Макбрайду понадобилась эта стоящая особняком трилогия с возрождением городского зла. К третьему и как бы заключительному фильму вектор развития слегка поменялся. Новый герой, похожий одновременно и на Мэтта Диллона из «Аптечного ковбоя», и на Майкла Бека из «Воинов» Уолтера Хилла, привносит, с одной стороны, необходимые ноты ребел-ревенж-муви, но, с другой, сложно, конечно оценить радикальное решение приставить к убийце Майерсу боевого товарища. Стоит отдать должное: «Хэллоуин заканчивается» выглядит даже артовее, чем прошлогодний «Хэллоуин убивает», показанный в Венеции вне конкурса, но это едва ли меняет правила игры в слэшере, которому по-хорошему нужно было еще четыре года назад превратиться в обаятельную деконструкцию, где Лори бы, например, настолько возжелала бы Майерса, что, не дожидаясь Дня всех святых, сама бы наконец уже надевала маску Майерса, приближая свой любимый праздник. И если Хэллоуин и заканчивается, то для того, чтобы наступить через год. Или лет через десять. В Голливуде такое наследие не закапывают.
[STAT_ART_2]