Творец цифрового ада. Интервью с художником Кириллом Контре — об NFT-лихорадке, плохой CG-анимации и сотрудничестве с Леди Гагой

Давай сразу расставим точки над i. Как правильно произносится твой псевдоним и почему именно Кирилл Контре?

Кóнтре, c ударением на первый слог. Он производный от французского contre — контркультура и прочее.

Чему ты себя противопоставляешь?

История с противопоставлением себя чему-либо идет тонкой нитью через все мое творчество. Когда занимался татуировками, то все время думал, что могу лучше и стильнее, могу показать что-то новое, контркультурное, чего пока не существует. С татуировок это стремление перетекло в картины, потом в выставки и сейчас в диджитал.

В диджитал-арте ты ведь совсем недавно.

Да, чуть больше двух лет. Начинал в январе 2020-го.

Как изначально ты пришел к искусству, к творчеству?

Мне с детства это было интересно. Лет в 14 нарисовал свою первую мангу. Я пересмотрел очень много тайтлов и сначала перерисовывал мангу, а потом рисовал свою. Даже участвовал в конкурсе. После все закрутилось, завертелось — открыл для себя татуировки и, когда нанес первую на свое тело, подумал: «А почему нет? Почему я не могу этим заниматься? Это же круто». Так все и пошло. Со временем стало тесно в этих рамках: кожи и татуировочных чернил было недостаточно для самовыражения, и я стал заниматься художественной живописью. Это был примитивизм: на старте просто текстовые холсты, чем-то напоминающие работы Кирилла Кто, дальше — уже нечто близкое к Баскии. Позднее играл с формами и цветом, делал персональные выставки, самоорганизованные такие, самопальные. Вот, и потом заинтересовался диджиталом.

У тебя ведь нет профильного образования?

Вообще никакого. Ни художественного, ни высшего.

Тебе не мешало отсутствие академической базы?

Помню, в 2018-м или 2019-м подумал, что мне ее не хватает, и сходил на один единственный урок академической живописи. Было ужасно скучно. А вообще, всем основным штукам, с которыми играюсь в своем творчестве, — я, как мне кажется, научился благодаря насмотренности. 

Как считаешь, талант — это не миф? Или же искусство — это ремесло, которому можно научиться?

Сложно сказать, потому что талант — неотъемлемая часть творчества, но его одного недостаточно. Талант составляет условные 30% процесса, остальные 70% — это упорство, работоспособность и трудолюбие. Без постоянной практики талант ничем тебе не поможет.

Как ты сам нарабатывал нужные навыки?

Просто сидел и пилил картинки, смотрел видео на ютьюбе. Ни на каких курсах не обучался, просто делал-делал-делал. Я постоянно что-то учу, в чем-то развиваюсь, пытаюсь идти дальше, совершенствовать картинку, детализировать ее, усложнять истории. Просто не стою на месте и прогрессирую.

Кстати, насчет прогресса. Знаю, что ты удаляешь свои старые работы — коммерческие и те, что тебе не нравятся. Почему?

Я удаляю все свои работы, но в последнее время не безвозвратно. (Смеется.) Пару месяцев назад купил внешний жесткий диск и теперь все завершенные проекты скидываю туда. Раньше действительно просто удалял, потому что не видел смысла хранить пройденные этапы. Понятное дело, из старых работ можно взять готовые сеты или подсмотреть механики, но сейчас я даже футажи (необработанный видеоматериал. — Прим. SRSLY) не храню. Каждую новую работу начинаю с нуля и к старым почти не обращаюсь.

А как же рефлексия? Посмотреть ранние проекты, вспомнить, с чего начинал, увидеть прогресс. В конце концов, показать начинающим художникам, что поначалу ни у кого не выходит идеально. 

У меня все продумано: в инстаграме я не удалял свои старые работы. Там есть и татуировки, и картины — по ленте можно отследить весь мой путь. В моменты творческого кризиса, когда думаю, что бесталанный или все кончено, могу просто полистать ленту и поностальгировать, отследить свой рост. Рефлексирую, не обращаясь к копанию в работах, механиках и прочем.

Давай об обратной ситуации. Есть ли работы, которыми очень гордишься и никогда бы не стал их удалять? 

На самом деле нет. Я очень люблю все, что я публикую, потому что каждый проект проходит большой внутренний ценз: что-то переделывается по десять раз, что-то создается заново, что-то просто отбрасывается. Я бы не сказал, что у меня есть фавориты.

Несмотря на то, что в диджитале ты всего два года, ты уже успел поработать с крупными брендами и артистами: Dr. Martens, Игги Азалией, Леди Гагой. Неужели даже к этим работам нет особого отношения? 

Во мне нет горделивости, только проектное видение. Для меня любая работа — это определенная личная победа, и неважно, была она сделана для небольшого локального бренда или западной звезды А-класса. Важен лишь финальный результат.

Как вообще у тебя появились такие заказчики, как Леди Гага?

Я убежден, что во всем происходящем в нашей жизни есть достаточно большой элемент случайности. Любая картинка, сделанная за пять минут и выложенная в сеть, может сыграть свою роль в будущем. Может, на нее наткнется чувак из чьей-то команды, посмотрит на тебя, поймет, что ты крутой, и напишет с классным предложением. Так обычно и происходит со мной.

Проекты для Леди Гаги и Игги Азалии тоже были случайностью?

Частично. Одно всегда влечет за собой другое. Как-то мне написал знакомый из Австралии с предложением помочь с анимацией для лайвов Игги Азалии. Я такой: «Да, why not?» Было достаточно просто и сэмпельно, а потом ко мне в директ постучался менеджер Игги и предложил сделать картинку. На тот момент я еще не знал, что это будет обложка делюкс-версии ее альбома The End of an Era. Сделал все буквально за сутки, а потом оказалось, что мою работу разместят на билбордах по всей Америке и на виниле. После этой картинки меня нашел чувак, Кирилл, который вместе с дизайнером Gsm Garden собирали команду для работы над проектом Леди Гаги. Джеймс (настоящее имя Gsm Garden. — Прим. SRSLY) был тем, кто где-то увидел мои картинки. 

Что за проект ты делал для Гаги?

Визуалайзеры. Она собрала музыкантов, чтобы те сделали ремикс-альбом на пластинку Chromatica, а мы визуализировали каждый трек с него. У меня был парт с четырьмя композициями. Их можно найти на официальном ютьюб-канале Гаги.

Сейчас в пяти городах России проходит фестиваль цифрового паблик-арта Rosbank Future Cities, где ты являешься одним из хедлайнеров. Как ты стал частью этой истории?

С этим фестивалем я столкнулся еще в прошлом году, но как исполнитель — помогал девочке-художнице реализовывать объект дополненной реальности. Меня зацепило, что проект дает молодым художникам возможность показать себя огромной аудитории, это очень круто. 

Теперь ты в роли креатора, а твой проект Biomorphism транслируют на огромных экранах в Москве, Санкт-Петербурге, Самаре, Казани и Екатеринбурге. Расскажи о нем.

Его мы придумали с моим куратором Дарьей Эпин. На разработку идеи и сэмпл ушло около недели, а потом был огромный круг исследований, гипотез, ресерча. Затем наработки обрели форму и визуализацию в формате видео. Этим проектом мне в большей степени хотелось донести концепт фестиваля — «Сосуществование». То, что любые ипостаси, будь то технологии, человек или природа, могут существовать гармонично друг с другом. Моя задача состояла в том, чтобы придумать механику и технологию их взаимоотношений, некую экосистему.

В твоих работах искусство очень тесно переплетается с современными технологиями. Я бы даже сказала, что они связаны неразрывно. Допускаешь ли, что когда-нибудь можешь вернуться к более традиционным, аналоговым формам творчества?

Когда создаешь что-то неосязаемое, то, что нельзя «потрогать», хочется сделать что-то физическое, тебя влечет к работе в офлайне. У меня есть огромная тяга к этому, но очень сомневаюсь, что вернусь исключительно к холстам и краскам, потому что меня слишком уж прельщает инструментарий диджитал-арта. С его помощью я могу вызвать у зрителя более сильные эмоции, нежели работами в традиционном формате.

У тебя есть масштабный проект — твоя собственная вселенная Digital Hell 9.0. Расскажи о ней.

Это именно та большая штука, над которой я сейчас работаю и буду продолжать работать в течение следующих полутора лет — именно столько времени я отвожу на ее развитие. Пока Digital Hell существует только в рамках концепта с огромным количеством референсов на популярную культуру и сегодняшние реалии, но в механиках древней литературы вроде «Божественной комедии». Это будет гремучая смесь фьючера, технологий и чего-то древнего, сакрального, демонического. Я планирую превратить Digital Hell в масштабный экспозиционный проект, который будет выставляться в больших павильонах. Возможно, именно после завершения этого проекта у меня и появится первый фаворит.

Уже сейчас, на стадии концепта, в Digital Hell обитает несколько персонажей. Кто они?

Первый — это правая рука дьявола, Авара, который завлекает провинившихся грешников в ад. Еще есть Нектро — проводник, эдакий Вергилий и мое альтер эго. Его имя — анаграмма на Контре. Помимо них, в Digital Hell уже живут небольшие демоны, которые следят за обитателями этого диджитал-мира. 

В своем телеграм-канале ты иногда показываешь арты, которые тебе нравятся, и высказываешься о том, что в современном искусстве тебе не близко. Какая тенденция вызывает у тебя самую сильную антипатию?

Меня всегда раздражало мемное искусство, ультрапримитивистское, созданное нарочито уродливым, всякие карикатуры и прочее. Никогда не понимал этого, ведь благодаря инструментам, к которым у нас сегодня есть доступ, можно придумать что-то совершенно новое, красивое и нереальное, но вместо этого мы делаем мемы. Это странно для меня. 

Видела у тебя пост о наболевшем — про надоевшие «модные нечитаемые шрифты». Это о каллиграфутуризме в стиле Покраса Лампаса, который многие пытаются копировать?

Вроде того — про постоянную штамповку одинакового, всех этих хромтайпов и прочего. Это мне тоже не близко.  

У меня «нечитаемые модные шрифты» вызывают несколько иную ассоциацию. Многие современные художники в кэпшенах к публикациям в соцсетях используют какие-то хитрые шрифты, из-за которых текст совершенно невозможно разобрать. В твоем профиле такие, между прочим, тоже есть. Зачем?

Раньше у меня в аккаунте действительно были стремные непонятные шрифты, которые реально нельзя было прочитать. Однако в определенный момент я придумал концепт ведения своего профиля в инстаграме, и теперь это вполне понятная и выверенная штука. Сейчас я за читаемость и лаконичность, но при этом зашифровываю в текстах определенные смыслы.

Как думаешь, есть какое-то объяснение этому массовому тренду на нечитаемые шрифты в соцсетях? 

Боюсь, что нет. Мне непонятно, зачем писать что-то, что нельзя прочитать. Может, просто прикол, просто нравится, кто знает. 

Видимо, пока это так это и останется загадкой. Что ж, давай еще про коллег. Ты довольно часто коллабишься с другими диджитал-художниками, а еще публикуешь в телеграме ассеты своих работ, чтобы подписчики могли видоизменить их. Не самое типичное поведение в среде, где большинство стремится к индивидуализму. Почему тебе важно взаимодействовать с комьюнити?

Как-то у меня возникла мысль: «А почему бы не скинуть парочку своих ассетов, которые ребята смогут спокойно использовать в своих артах?» Это был просто позыв, я не собираюсь делать так постоянно, потому что не вижу смысла в работе на экспорт. 

За кем из современных художников сейчас следишь? Чьи работы тебе нравятся?

Такие определенно есть, но я не запоминаю то, что вижу. Просматриваю огромные массивы данных, красивое и полезное сохраняю себе, но запоминать что-то в этом потоке у меня не выходит. Если меня цепляет художник, его вайб и видение — просто подписываюсь на него. 

Кстати, насчет визуала. У стиля, в котором ты работаешь, есть название? 

Скорее нет, но можем назвать его «диджитал-готикой», потому что готические вайбы и темные материи здесь превалируют. Их я совмещаю с контрастным изображением, сочными цветами, высокой яркостью и таким образом сочетаю несочетаемое. По сути, этот стиль отражает меня как личность.

Не могу не спросить про NFT. Был ли у тебя опыт выпуска токенов? 

Один единственный раз, когда вся эта движуха только набирала обороты. Этот опыт показал мне две вещи. Во-первых, что мне не подходят сегодняшние способы раскрутки NFT. Я не хочу ломать свой личный бренд и манеру коммуникации в сети ради пары сотен или тысяч долларов за продажу картинки. Никогда не буду вести аккаунт в твиттере, потому что так надо, и уж точно не стану писать все эти фразы типа «GM, криптофэм». (Смеется.) Во-вторых, я опасаюсь таких массовых штук, они похожи на золотую лихорадку. Пытаюсь дистанцироваться от этого всего. Но сами по себе NFT — крутой инструмент, который одним помогает монетизировать свое творчество, другим — стать продавцами картинок, а третьим — просто передавать права на свои работы в обмен на деньги. Токены решают определенные проблемы, и это тоже классно.

Остановимся на коммуникации. До недавнего времени ты даже лица своего в инстаграме не показывал и в принципе о себе не очень много говорил. Почему так? 

Думаю, публичность придет органично с течением времени. Я не люблю говорить на камеру или давать интервью — для меня это пока что-то новое, я к такому не привык. Не привык и рассказывать о себе, поэтому сейчас для меня существует только формат визуальной коммуникации. Мне интереснее закрыться в лаборатории, что-то делать, колдовать, а потом показать результат. 

Слышала, что ты очень трепетно относишься к репрезентации себя. Когда нужно было сделать фотосет для профайла Rosbank Future Cities, ты настоял, что сам спродюсируешь съемку, пришел на площадку с каким-то оборудованием, самостоятельно занимался постпродакшеном. Тебе сложно довериться другим или просто важно, чтобы тот самый визуальный язык коммуникации был соблюден?

У меня действительно есть четкие требования к репрезентации себя, потому что все, что я выпускаю, должно отражать меня. Я не могу выпустить какие-то лайв-фотки, которые не будут нравиться мне самому. Для меня это суперважно, и, если для этого нужно принести на съемку 20  килограмм всякого стаффа и сделать сет-дизайн, то окей, я сделаю. С другой стороны, мне было интересно поработать руками, сделать что-то в офлайне.

Допускаешь, что мог бы углубиться в эту сферу и заняться арт-дирекшеном, например? Открыт ли ты для экспериментов на этом поприще?

Думаю, да. Совершенно не отрицаю такой вероятности, потому что мне интересны и режиссура, и креатив в продакшене, и прочее. 

Недавно у тебя появилась еще одна роль: ты присоединился к команде «Щелочи» (издания о современной графике. — Прим. SRSLY). В телеграм-канале проекта ты ведешь рубрику, в которой «выискиваешь первосортный CG-кал в дебрях интернета»…

(Смеется.) Да, это был забавный эксперимент.

Почему решил делать именно такую рубрику?

Мне всегда нравились обзоры на кино, а вот на плохой CG их никто не делает. Сейчас рубрика больше уходит в сторону мультфильмов, потому что плохой анимации очень много. 

Плохая анимация, которая первой приходит тебе на ум? 

Мультфильм про Носферату от кинокомпании СТВ и «Дети против волшебников». 

Но как хорошая комедия — прям прекрасно. 

Так плохо, что даже хорошо.

Именно. Есть еще западные штуки. Не помню название, что-то вроде «Детишки из какого-то там штата». Это еще хуже, чем «Дети против волшебников». Такие Граали достаточно весело выискивать: ты видишь их и не можешь поверить, что это создавали те же самые люди, которые делают другие довольно качественные проекты. Эти CG выглядят так, будто их сгенерировала нейронка, умеющая выдавать только плохой результат.

Какие у тебя планы на ближайшее время, не считая расширения Digital Hell? Работаешь ли над чем-то еще? Может, есть некий проект мечты, который ты хотел бы реализовать?

Если говорить о масштабных проектах, над которыми я буду основательно трудиться, то таким остается Digital Hell. В нем будет очень много разноплановых штук в онлайне и офлайне. Еще работаю с самым большим фан-сообществом Леди Гаги над клипом. Это будет на голову выше того, что мы делали в рамках видео на Bloody Mary.