Какая у тебя программа шоу на Block Party?
Авторская программа полностью основана на свежих треках, бОльшая часть из которых еще даже не вышла. Они написаны в новом для меня ключе: в жанре электропанка, этакой смеси хип-хопа с панком и электроникой. В целом, мы с ребятами из живого состава скорее ориентировались на то, что мы планируем делать дальше, в какой эстетике развиваться (музыкальной и визуальной), поэтому решили выбрать такое направление. Посмотрим, что из этого выйдет.
То есть с тобой на сцене будет выступать полноценная рок-группа?
Да. В течение последних двух лет она собиралась у меня по частям. По сути, для нас это будет первое большое выступление в таком расширенном составе — три человека, помимо меня, на сцене.
У тебя были какие-нибудь ориентиры, когда вы готовили этот гиг? Мне на ум приходит Machine Gun Kelly, который тоже буквально в течение последних полутора лет превратился в панк-рокера из рэпера?
В первую очередь я всегда ищу вдохновение в чем-нибудь русском. Такой своеобразный «русский след» или «русский нерв». Потому для меня довольно далеки примеры вроде Machine Gun Kelly. Несмотря на то, что многие люди могут упрекнуть меня в «говнарстве», в эстетическом, визуальном и музыкальном плане я скорее ориентировался на русских панков, которых слушал сам. В свое время я успел даже побывать на концерте еще живого Горшка («Король и Шут») — в любом случае, во мне все эти увлечения отпечатались. Я и в панки посвящался когда-то: в мусорке копался c одноклассником. (Смеется.)
Что касается постпанка, то тут, конечно, Цой. Вообще постпанк — это очень русский жанр, он очень точно коррелирует с локальными настроениями, локальными пейзажами. Периодически я продолжаю открывать для себя какие-то новые интересные группы. Так, например, люблю послушать питерскую группу «Капитан ненавидит море». Коллектив малопопулярный, но мне очень импонирует их творчество. Группу «Химера» частенько включаю в последнее время. Короче, в большей степени я черпал вдохновение из истории именно русской панк-сцены.
Ты еще признавался, что Есенин или Гоголь для тебя важны. У тебя была литературоцентричная концепция, если я правильно понимаю.
Возможно, хотя я всегда старался этого избегать, так как мне казалось, что это довольно клишированная история. В целом от всей этой хипстерской, возвышенной эстетики я довольно далек. Я учился на журфаке МГУ и был погружен в эту среду, поэтому знаю, что не хотел бы ей полностью соответствовать. У меня было время, когда я слушал группу The Retuses, перепевки Есенина, но впоследствии понял, что время поменялось и больше не торкает. Это все, конечно, столпы, но надо двигаться дальше. Я думаю, что как раз-таки условный Горшок — это следующая ступень, певец своего времени.
Насколько вообще журналистика важна для формирования твоего поэтического языка? У тебя был опыт работы и журналистом, насколько мне известно.
Да, небольшой, но был. Изначально, когда шел на журфак, я горел именно политической журналистикой. Сейчас я, так или иначе, политически выражаюсь и в своем творчестве.
Можешь рассказать про последний свой релиз и клип «Иерихон»? Насколько он для тебя новаторский?
Он новаторский скорее в части исполнения, потому что это был мой первый опыт скрещивания рэпа с панком. Мы написали аранжировку при участии моих живых музыкантов и хип-хоп-продюсеров. В целом для меня это был новый опыт в части записи, в части работы над аранжировкой и в части непосредственно исполнения.
Мне кажется, я в форме электропанка сумел выразить какие-то свои мысли, заговорить своим языком в этой форме. Так что очень доволен результатом. Для меня «Иерихон» стал таким хип-хоп-репрезентом в утяжеленной огранке. Знаю, какой материал сейчас уже лежит и ожидает выхода — там все куда интереснее.
Как ты себя чувствуешь сейчас на сцене по сравнению с выступлением под «минусовку»?
Честно, сначала у меня появился только барабанщик. Это было два года назад. С тех пор я всего пару раз выступал под биты. В последний из раз я сказал своему менеджеру Даниэлю: «Дань, давай-ка мы больше без клаб-шоу, после живых инструментов такие лайвы — эмоциональная пустота». Появление живого состава вообще перевернуло мое представление о выступлениях, об эмоциях, которые ты испытываешь, о репетициях, о работе над материалом и возможностях того, как твоя музыка в принципе может зазвучать. Конечно, сейчас для меня уже крайне скучно выступать под «минуса».
Ты со скорбью смотришь на своих коллег по цеху, которые до сих пор с флешками приходят на концерт?
Да нет. На самом деле, все зависит от музыки. Как-то так получилось, что мы избрали этот путь. Сначала выступали под «минуса», безо всяких подложек, сейчас вот это все вылилось в живые инструменты, причем порой c довольно тяжелыми металльными аранжировками. Порой я бываю на выступлениях своих коллег по цеху и остаюсь под большим впечатлением от лайвов. Недавно ходил на VK Fest, попал на гиг PHARAOH. У него была подложечка, автотюнчик, но, блин, насколько это круто звучало. Был, к примеру, тот же 10AGE, который выступал вообще под «плюс», пропускал по десять слов, выкрикивая по паре фраз мимо нот, но, мне кажется, его музыке больше и не нужно. Так она звучит круче всего. Если посмотреть на крутых американских рэперов типа Трэвиса Скотта — блин, да ему не нужно читать под «минус», а вот под «плюс» — это невероятно звучит. Короче, каждому свое, мне кажется.
Думаю, это связано с тем, что по натуре я на самом деле никогда не был рэпером. Мне в целом рэп-культура была довольно чужда всегда. Я рос на русском роке, был большим поклонником «Нашего Радио» начала нулевых, выписывал журнал Fuzz, еще учась во втором-третьем классе. Я этим всем интересовался, возможно, во мне внутри это где-то сидело.
Сейчас у меня появились живые музыканты. Некоторые ребята с большим бэкграундом. Мой басист Саша играл в лайв-составе у Димы Бамберга и Хаски, а когда-то стоял у истоков Anacondaz. Мы почти моментально замэтчились с ним на этой панк-истории. Я как будто бы нашел себя, мне сейчас максимально комфортно и интересно.
На «Нашем Радио» же еще Zdob și Zdub играли. Это могло иметь определенное отношение к твоему становлению, поскольку ты из тех краев родом?
Да, Zdob și Zdub — это музыка из детства. Звуки волынки вообще у меня до сих пор вызывают очень теплые воспоминания. К слову, я точно такой же большой поклонник «Океана Ельзи». Думаю, что Вакарчук сыграл очень важную роль в моем представлении о мелодике и поэтике.
Ты допускаешь, что у тебя в аранжировках могут появиться в том числе волынки, чабанские свистульки из Бессарабии?
Мечта, мечта. Но не только волынки. В этом плане мне очень нравится группа «Залпом». Я прям хочу баян, хочу балалайки, хочу поработать с фолком, мне это интересно. Не только с условными Zdob și Zdub, но и с какими-то гагаузскими исполнителями. Мы не так давно это обсуждали. Есть такой рэпер Fardi — азербайджанец, проживающий в России. Мы общались насчет возможной коллаборации, хотя, казалось бы, да? Мы друг в друге уважаем это стремление к корням, какое-то признание в любви к своему происхождению, к своей культуре.
Когда ожидать ближайшего крупного релиза? Будут ли там свирельки соседствовать с металлом и постпанком?
В планах на ближайший год — регулярно выпускать синглы. До этого у меня были крупные релизы (LP), но сейчас хочется попробовать себя в более компактном формате (синглы, EP). Уже накопилось довольно большое количество материала — от привычного хип-хопа до панка и электроники. Очень хочется выдержать его в определенной форме и, возможно, как-то концептуально объединить это все в мини-альбомы. Поживем — увидим, но видеться станем чаще!