Пролетевший мимо всех фестивалей тот самый фильм, где Том Харди в возрастном гриме играет знаменитого бандита, наконец добрался до стримингов и оказался никому, кажется, не нужной полулюбительской авантюрой, выглядящей на 200 тысяч долларов.
1931 год. Великий американский гангстер Аль Капоне (Том Харди) выходит из тюрьмы и продолжает нести свое наказание под домашним арестом на шикарной вилле во Флориде с бассейном и скульптурами под наблюдением ФБР. Главной, впрочем, трудностью становится заточение в собственном теле, которое поражено нейросифилисом и то и дело выдает разные приколы на все лады. То понос, то психоз.
Сложно представить, что вообще двигало постановщиком Джошем Транком, когда он задумал биографическое кино про Аль Капоне как кино про физическое разложение. Почему вообще так? Почему вообще Капоне? Еще сложнее разобраться с тем, какой на самом деле этот Джош Транк и о чем он хочет снимать. Режиссер, поразивший восемь лет назад критиков и зрителей мокьюментари про супергероев «Хроника», а после разругавшийся со студией «20-й век Фокс», уничтожившей его «Фантастическую четверку».
Здесь все вроде как должно было сложиться: и режиссер, все еще дрейфующий на кредите доверия, и Харди, который ест перевоплощения, как хлопья на завтрак. Но не сложилось. 30-е годы в кадре выглядят, прямо скажем, не как 30-е, а как 30-е в скетче SNL. Одна из причин, еще больше топящих фактуру в этом дискинематографическом пространстве, — цифровая картинка постоянного линчевского оператора Питера Деминга, снимавшего помимо «Малхолланд Драйв», «Шоссе в никуда» и нового «Твин Пикса» такие картины, как «Затащи меня в ад» и «Квартирка Джо». Парадоксально, но «Капоне» — это как раз как будто «Затащи меня в ад» и «Квартирку Джо» перемешали между собой.
То, что вызывает неподдельную симпатию, — картина действительно старается походить на кино из оскаровского шорт-листа, действительно метит и на большой европейский кинофестиваль, ведь в ней хватает авторского поиска. Актеры очень стараются и смотрят на Харди как на человека, который уже поменял пиджак Капоне на смокинг в лос-анджелесском кинотеатре «Кодак». И особенно обидно, что на «Капоне», конечно, спустят собак, не желая замечать его юношеского максималистского начала. Да, Транку уже даже не 30, но как же редко в Голливуде случаются подобные истории. Хотя именно поэтому фильм невозможно и по-настоящему похвалить: чуть больше часа тридцати чувствуешь себя как на утреннике, где не веришь ни в какие предлагаемые обстоятельства, но радуешься за ребенка на сцене.
Ребенок — это, конечно, Том Харди. Именно за такую роль практически любой студент театрального вуза отдал бы десяток ролей поменьше. И благодаря таким ролям мы все в детстве хотим быть актерами. Перевоплощение, мистификация. Сложный грим, манипуляции с голосом, безумие, которое поощряет вся съемочная площадка. На месте сходящего с ума Альфонсо Капоне мог быть любой другой исторический/не исторический персонаж. Можете даже сыграть в игру и подставить сюда его в своем воображении, представляя, как тот пытливо щурится, изучая аллигаторов в болоте или ребенка с выпученными глазами, приходящего к нему в нешуточных кошмарах.
В кумирах Транка первые позиции, как можно догадаться, у Дэвида Линча, у которого, помимо вышеуказанного оператора, забрали и Кайла МакЛоклена, чтобы тот сыграл врача в красивом белом свитере. Немножечко симпатизирует режиссер и Мартину Скорсезе. Есть, кстати, цитата из «Острова проклятых». Ищите.
Драматургическая система фильма вообще сплошное удовольствие — сиди себе да накидывай психоделических символов, видений и прозрений. В том, что Харди сыграет «измену» прекрасно, сомнения нет: весь фильм «Веном» был примерно об этом. Почему кино про Капоне при этом не склеивается — вопрос более глубокий. И, наверное, только время покажет, найдутся ли в каком-то откровенном интервью для условного The Playlist ответы у самого Джоша Транка. Безумству храбрых поем мы песню, но было ли безумство? Или только его иллюзия?