Сперва я думал, что ваш фильм о любви, не знающей границ и национальностей. Но потом понял: героиня Сейди Хаарла не представляет собой «типичную» финку, она скорее аутсайдер, чудачка. А магия в том, что главные герои — двое странных людей — находят друг друга.
Думаю, обе интерпретации допустимы. Но самое главное в фильме — эта связь, неожиданная встреча человека, который чувствует в точности, как ты. Когда я увидел Юру Борисова на прослушивании, то понял, что он идеально подойдет для этой роли, они с Сейди смотрятся почти как брат и сестра. В начале фильма герои разъединены защитными психологическими механизмами, но к концу фильма преодолевают предубеждения и сближаются.
И археология — тоже защита? Лора (героиня Сейди Хаарла. — Прим. SRSLY) прячется за ней?
Да. Многие этого не замечают, но в начале фильма Лора говорит, что «хочет заняться археологией». То есть врет, когда называет себя археологом: ведь она даже не изучает этот предмет. И я думаю, что идея посмотреть эти петроглифы — не ее, а ее подруги Ирины.
До меня только сейчас дошло. Она ведь даже не владеет знаниями, языком, чтобы читать петроглифы!
Да. И она сперва такая высокомерная, потому что пытается быть интеллектуалкой из высшего класса. Но Лора ею не является.
Мало кто притворится археологом и потащится на край света с такими иррациональными мотивами. Пожалуй, это делает Лору особенной.
Так и есть. И мне нравится, как Леха, герой Юры, реагирует на ее намерение добраться до петроглифов: «Ну посмотришь ты на них. А дальше что?»
Они оба — этакие капризы природы.Да, это их объединяет. В начале фильма героиня не находит себе места на вечеринке среди множества привлекательных людей. Но и у Лоры, и у Лехи есть потребность в ком-то, в близости. По каким-то причинам это для них крайне трудно, они одиноки, поэтому их сближение оказывается таким сильным. Можно быть одиноким даже в кругу семьи, а потом встретить кого-то и установить связь на невербальном уровне. Это даже не романтическая любовь, это нечто невыразимое. Они soulmates, родственные души.
У меня есть смутное подозрение, что в кадре использовался настоящий алкоголь.
Верно. В сцене визита к Лидии (пожилая родственница Лехи. — Прим. SRSLY) — и это единственная сымпровизированная сцена в фильме. Актриса, исполнившая роль Лилии, непрофессиональная и рассказывает свои собственные истории из жизни. Эта сцена была снята в конце съемочного дня: большая часть команды пошла гулять, а мы — Юра, Сейди и я — настроили камеры и микрофоны и принялись выпивать и закусывать с Лилией в доме. Болтали и выпивали около часа, затем поняли, что готовы снимать. Я просто вышел из-за стола — и начал съемку.
Вы же из маленького городка? Это повлияло на вас как на режиссера?
Да. В финале Юра поселяется в Зеленогорске — фабричном городе. Для меня это не какой-то уродливый индустриальный пейзаж, а уютное место, я даже испытываю ностальгию. Мой отец из такой же заводской зоны в Финляндии. В маленьком городе ты постоянно контактируешь с людьми разных социальных и семейных статусов, разных мировоззрений. Все ходят в одну школу и в один бар: нет отдельного заведения для богемы, для пролетариев и для пьяниц. Это научило меня дружить с людьми вне зависимости от их политических взглядов или общественного положения — ведь мы все ходили в одну школу. Сейчас я живу в Хельсинки и там в основном общаюсь с людьми театра…
И я подозреваю, что они все леволиберальных воззрений?
Да, именно. В большом городе им легко в окружении единомышленников, а в Коккола (родной город Юхо Куосманена. — Прим. SRSLY) приходится как-то находить общий язык со всеми в баре, в том числе — с людьми иных взглядов.
Я слышал, вы открыли в Коккола культурный центр?
Да. Это старый рыбацкий дом, ему сто лет. Мы его уже выкупили за два евро у порта (здание хотели снести), передвинули на новое место на берегу залива и сейчас ремонтируем — причем рыбацкую пристань планируем сохранить, чтобы рыбаки продолжали работу. Я хочу сделать из него резиденцию для кинематографистов. Там уже есть кафе, театр, площадка для живых музыкальных групп. В доме по соседству с культурным центром будет хостел — там будут жить гости кинофестиваля, который проводится в Коккола и длится семь дней.
Этот проект мы начали делать больше десяти лет назад, и посмотреть на него теперь приезжают со всей Финляндии. Что важно: от постояльцев резиденции не требуется идейной однородности. У нас можно будет выбраться из своего ментального пузыря, купить свежую рыбу, посмотреть спектакль и открыть себя для мира других идей.
На кинофестивале мы каждый раз фокусируемся на той или иной стране и периоде. В этом году смотрели старые советские ленты. Хотя в городе есть кинотеатр, эти фильмы невозможно было бы посмотреть на большом экране. Таким образом, это не только моя личная страсть, но важно для всех жителей и гостей фестиваля. Фестивали — очень полезная штука!
Что вы будете снимать дальше?
У нас есть несколько сценариев на рассмотрении. Я планирую снять фильм о Минне Кант, финской писательнице XIX века, общественной активистке. Это интересно, потому что Финляндия в тот период только конструировала свою национальную идентичность. Замысел масштабный, так что не знаю, когда смогу за него взяться.
Финский кинематограф тоже формирует национальную идентичность? Все знают Каурисмяки.
До недавнего времени Каурисмяки и был финским кинематографом. Финны тоже судят о русском кино по тому, что попадает в прокат: Звягинцев и Серебренников. Но теперь и в России, и в Финляндии происходит гораздо больше интересного. Сейчас молодые режиссеры активно участвуют в международных фестивалях — и это хорошо. Фестивали, как я уже сказал, очень нужны.