«Закат» (Sundown)
Дорогой отель в Акапулько, семья, состоящая из мужчины, женщины и двух взрослых детей, загорает на солнышке и выпивает кто пиво, кто «Маргариту». Когда ей (Шарлотта Генсбур) позвонят и скажут, что мать забрали в госпиталь, нужно будет в срочном порядке вернуться в Лондон. Он (Тим Рот) на стойке регистрации схитрит, мол, забыл в отеле паспорт, а сам, чтобы проводить на пляже беззаботные дни, поймает такси и уедет в задрипанную гостиницу, где даже страшно оставить чемодан.
Первые минут сорок мы думаем, что Тим Рот играет паскуду с кризисом среднего возраста, который бросил жену с детьми, а сам остался греть пузо и развлекаться с продавщицей пива и надувных кругов. Но то ли это сценарий плохой, то ли фишка такая (причем второе не отменяет первое), но Генсбур и Рот — брат и сестра, а не семейная пара. Большой плюс, что, в отличие от «Нового порядка», с первых кадров «Заката» непонятно, что происходит. Это чуть ли не единственный фильм конкурса, который весь зал в едином порыве смотрел, прильнув к экрану, до того, как Франко со стабильностью мастера все не запорол. Свое умение показывать, как нарастает контролируемый хаос, он по привычке меняет на грубое столкновение миров. Режиссер работает методом обуха по голове и монтирует кино саперной лопатой. В итоге, достигая максимального напряжения в жанре «и на старуху бывает проруха», отправляет героя болеть раком, что полностью объясняет его апатичное поведение и, кажется, заставляет самого Франко шевелить пальцами ног в оргазмических конвульсиях от чувства своего драматургического превосходства.
Для тех, кто еще не заинтригован, добавлю: в каком-то чисто идейном смысле Франко снял своего «Советника» Ридли Скотта, только без толики настоящей словесной беспощадности писателя и сценариста Кормака Маккарти и постановочного таланта Скотта. Ассоциативно Франко, кажется, пытался добиться той же авторской прыткости и свежести взглядов в вопросе «@#аные богатые сдохнут, а озверевшие латиноамериканцы помочатся на их трупы», что и Ридли, но вышло примерно как всегда. Хотя есть отличные кадры, и Тим Рот, днями напролет лакающий пиво, — хорошая находка для видеоинсталляции на биеннале.
[STAT_ART_2.5]
«Прошлой ночью в Сохо» (Last Night in Soho)
Элоиз (Томасин МакКензи) переезжает из британской глубинки в Лондон, чтобы учиться на дизайнера по костюму. Ее сокурсники не разделяют любви девушки к шестидесятым и принимают ее за скучную задротку. Элоиз дает слабину и переезжает в просторную бабкину комнату в дом с историей, где такой душок, словно в нем кто-то умер. Девушке тут как тут начинает в видениях приходить (Аня Тейлор-Джой) — улыбчивая блондинка из шестидесятых, которая мечтает стать певицей. А по пятам за ней крадется кошмарный мужчина (Мэтт Смит).
Эдгар Райт, автор знаменательных для десятых годов од нердам, мужской дружбе и алкоголизму («Типа крутые легавые», «Скотт Пилигрим против всех») в «Прошлой ночью в Сохо» выступает с очень странным и ужасающим номером. Фильм, придуманный явно не за одной пинтой, — это триллер, в котором нашлось место и шизофрении, и галлюцинациям (режиссер так и не определяется, что ему ближе), и призракам харассмента (мужчины со стертыми лицами, насиловавшие Тейлор-Джой в прошлом, немыслимое количество раз заполняют экран, точно зомби из «Зомби по имени Шон»), и любви к Джеймсу Бонду, певице Твинкл и актрисе Одри Хепберн. Ничего из заявленных поинтов не работает даже в четверть силы.
Эдгар Райт, на монтаже всегда шинковавший кино в мелкую капусту под задорную музыку из собственного плейлиста, вдруг превратился в средней руки хоррор-мейкера без всякого чувства меры. Как можно было перечеркнуть классные первые двадцать минут шестидесятнической версии «Маленькой мисс Счастье» и удариться в «Новогоднюю ночь на Первом Канале»? От Райта в этом еле подающем сигналы жизни зрелище остался еще хоть какой-то приличный набор музыки, но все равно не такой богатый и яркий, как раньше, и совсем уж редкие синефильские приколы: Аня-Тейлор Джой и Мэтт Смит цитируют поцелуй в лифте Райана Гослинга и Кэри Маллиган из «Драйва».
На остальное без слез не взглянешь: Райт, не задумываясь над причинно-следственными связями, сначала дает нам понять, что мать Элоиз покончила с собой из-за шизофрении, затем, что героине МакКензи все происходящее с Тейлор-Джой снится, а значит, происходящее — вовсе не плод галлюцинаций. Поначалу думаешь, что Райт — смышленый дядька, такой как раньше, и сейчас на волне феминистских боди-хорроров деконструирует нам через психотравму образ white girl с одной мечтой на всех о вокальной карьере, коротких платьях и вечерах в кафе de Paris. Актрисы, конечно, прекрасные: что Джой, что МакКензи могут изобразить любую ерунду максимально правдоподобно. Но режиссер, начавший «Сохо» своей классической историей про неудачника(цу), пиво и легкое касание темных сил, обрекает не только свою героиню на мучительный делирий, но и зрителей на неуемное ерзанье в кресле, до тошноты закручивая вальсом призраков белых цисгендерных мужчин, кровавые расправы и зловещие подмостки мюзик-холла.
Смотреть это кино на Венецианском кинофестивале, а не в мультиплексе на окраине Москвы — отдельное расстройство. Какой-нибудь недавний «Кэндимен» на фоне покажется вершиной хоррор-сложения.
[STAT_ART_0.5]