Первые афроамериканские супергерои были выброшены на страницы комиксов волной расовых беспорядков 60-х годов. Дело Джеймса Мередита — первого афроамериканского студента «белого» Университета Миссисипи; столкновения чернокожего населения с полицией в Уоттсе — пригороде Лос-Анджелеса, а затем в Детройте; вознесение на национальный уровень фигуры Мартина Лютера Кинга и его убийство, всколыхнувшее новую волну беспорядков — все это отразило бурный процесс борьбы за свои права и параллельное ему повышение самосознания афроамериканцев как уникальной субэтнической группы.
Впрочем, «Черная пантера», в отличие от историй многих других темнокожих супергероев, была написана вполне белым Стэном Ли, и спустя 60 лет после выхода рассказ о вымышленной африканской стране Ваканде наконец был экранизирован и в определенном смысле вернулся домой, обретя «черный» голос (режиссером и сценаристом фильма стал Райан Куглер, известный по работе над двумя частями «Крида») и тон (выраженно этнический, слегка «китчевый» дизайн костюмов контрастирует со стальными глыбами зданий высокотехнологичной Ваканды изолированной от всего мира). Благодаря этому фильм выделяется визуально на фоне остальных фильмов Marvel — ярких, но в тоже время не слишком оригинальных.
«Черная пантера» отлична и в другом. Режиссер Куглер больше времени уделяет раскрытию Ваканды как специфического культурного пространства, а не персонажей, его населяющих, и главный вопрос, который он ставит в фильме, носит коллективный, «цивилизационный» характер. Вопросительное «Кто ты?» звучит в картине чуть реже, чем утвердительно скандируемое «Ваканда навсегда». Причем обе сентенции связаны.
Т’Чалла, только вступив на престол и обладая ясным как слеза ребенка взглядом на мир, завещанным ему предками (Ваканда — хорошо, остальной мир — плохо), узнает о цене этого мира, когда выясняет, что его покойный отец Т’Чака убил своего родного брата, предавшего интересы страны. Сын последнего, выросший в 90-е на улицах Окленда и получивший милое прозвище Киллмонгер (дословно — «торговец смертью») за презрение к человеческой жизни, возвращается в Ваканду, чтобы побороться за трон. В ритуальном поединке Т’Чалла проигрывает, символично падая с края пропасти, и начинает классическое для героя эпоса восхождение на вершину.
Противостояние братьев не только и не столько личное, сколько идеологическое. Чужак Килмонгер, движимый ресентиментом и ненавистью ко всему миру, готовит супертехнологичную Ваканду к войне со всем миром за права угнетенных. Т’Чала же поначалу придерживается традиционалистских позиции «блестящей изоляции» и на пути своего восхождения приходит к мысли о том, что никто и ничто не остров в океане и что Ваканда должна поделиться с миром своими технологиями (это основная сюжетная арка).
Да, вероятно белый режиссер смог бы снять этот фильм. Но смог бы он передать точку зрения, с которой эту историю рассказал Райан (Райан Куглер — режиссер фильма. — Прим. SRSLY)? Наверное, нет. В фильме много нюансов, которые известны лишь тому, кто обуреваем тем же конфликтом, что и герои.
Когда Килмонгер появляется в королевском дворце, его спрашивают: «Кто ты?» И своими дальнейшими действиями он показывает, что репрезентует западную захватническую модель общества, в котором вырос, представляя куглеровский вариант его критики. Тот же вопрос задает в финале обычный оклендский мальчишка самому Т’Чалле, приехавшему открывать социальный центр помощи. Король Ваканды отвечает ему доброй улыбкой.
Это именно что афро-американский фильм. Африканская Ваканда представлена здесь идеалистической Атлантидой — благословенной прародиной, полной благородных воинов, то есть такой, какой она видится потомкам плененных в ней рабов. Потомкам с неясной идентичностью — американцам с непременной и неопределенной приставкой. Казус Либерии — африканского государства, основанного освобожденными американскими рабами, презиравшими коренное население, в этом отношении весьма показателен.
Однако в финале Куглер, как видится, выступает миротворцем, вкладывая в уста Т’Чаллы слова о том, что только безумцы во время кризиса возводят стены, а не мосты. И думается, что слова эти обращены ко всему миру, но в первую очередь к самим афроамериканцам: «Оставь свой меч, всяк сюда входящий».