Мужчина (Райан Рейнольдс) бороздит небо над скалами в своем частном самолете, теряет высоту. За минуту до потенциального столкновения с землей герой выпрыгивает с парашютом. Закадровый голос объясняет зрителю: призраком быть замечательно. Герой классический — гений, миллиардер, филантроп. Вербует таланты (от паркурщиков до убийц), дает каждому свой порядковый номер и собирает из них команду специализирующуюся на всем хорошем против всего плохого. Технически этих людей не существует, их формально похоронили, в базах живыми не значатся, что позволяет работать анонимно, не оставляя следов. Разгром Флоренции в попытке скрыться от головорезов станет стартом первого благого начинания — свержения диктатора страны Тургистан.
Несколько лет назад, сняв «13 часов в Бенгази» режиссер Майкл Бэй уже доказал свою состоятельность как хорошего рассказчика и большого автора, способного на высказывание. Происки «призраков», скорее, шаг назад, пример хваленой, гарантированной Netflix творческой свободы, которая в эру развития компьютерных эффектов, заключается для Бэя в том, сколько трупов полетит прямиком в объектив (в два раза больше, чем обычно). Замедляется время, как тут обойтись без рапида, на фоне то и дело мелькают взрывы, которых, кажется, было меньше даже в «Трансформерах». Но опыт прошлых работ доказывает, что свой визионерский дар Бэй тратит впустую, если в придачу не прилагается последовательной история. Риз и Верник уже в первые двадцать пять минут успевают перемешать флешбэки столько раз, сколько не снилось даже вокзальному кидале с тремя пластиковыми стаканчиками и шариком.
Работая по формуле классического летнего блокбастера, Бэй увлеченно создает мир своеобразной метаправды. Сконструированная режиссером реальность является почвой для его внутренних убеждений о том, что жить нужно по справедливости, а возможно это только в отказе от социальных установок — человеческое и идейное превыше дозволенного. По схожему принципу существуют все его персонажи: даже наиболее отчаянные бодибилдеры («Кровью и потом») нарушали закон искренне веря в денежного тельца. Но, когда убеждения становятся близки идеологии, а в мультяшный мир, в котором спокойно громят галерею Уффици, вплетаются патетичные (спасайте детей) сцены с атакой газовым оружием, чувствуешь что-то глубоко неправильное. В том, что драма внутри коллектива «призраков» — «солдаты» не хотят быть номерами, а должны стать семьей — подается вскользь. В том, что логотип «Газпрома» на украинских высотках и Юрий Колокольников в роли вышибалы-охранника — это вроде как весело. Но привычная Бэевская монтажная мешанина понемногу обретает силу особого воздействия на зрителя и зрелище превращается в агитку против несуществующего режима (читай: всего плохого).
Оттого элементы иронии — если газ, то веселящий, повествования от лица плута, использование сверхсильных магнитов, нескончаемые (преимущественно несмешные) остроты — граничат с нездоровой патетикой, которой исполнена миссия «призраков». Что уместно для астронавтов, спасающих землю, не слишком логично для вчерашних воров и убийц, даже если дать каждому по манипулятивному элементу, что должен вызвать сочувствие и как-то многих из них оправдать. И если на бумаге большинство элементов наверняка выглядели как стеб, обыгрывающий штампы любой шпионской франшизы последних двадцати лет, то эстетика Бэя их утяжеляет, отчего особенно беспомощным смотрится ставший символом постиронии Райан Рейнольдс, ухмылка на лице которого, кажется, давно стала спазмом.