Кто такая Дрянь? У нее все еще нет имени, но она «просто девушка без друзей и с пустым сердцем ... по ее собственному описанию», — как говорит ее терапевт (Фиона Шоу). Дрянь (Фиби Уоллер-Бридж) в ответ на это бросает быстрый и многозначительный взгляд в камеру. И это то, что она делает с завидным постоянством в течение нового сезона. Первый сезон закончился тем, что главная героиня со слезами на глазах выбежала на улицу — она вот-вот потеряет кафе, которым владела со своей подругой Бу, чья внезапная смерть глубоко ранила Дрянь и до сих пор преследует ее чувством вины. Тем не менее эта история заканчивается на обнадеживающей ноте, поскольку кредитный специалист, который отклонил ее первоначальное предложение, возвращается, чтобы дать ей второй шанс. «Все совершают ошибки», — просто говорит он. В начале более триумфального второго сезона у Дряни не слезы, а кровь, льющаяся из ее носа. Она лукаво смотрит в камеру и провокационно заявляет: «Это история любви».
В то время как первый сезон «Дряни» был в значительной степени размышлением о горе через медленное раскрытие темной правды, от которой героиня упорно бежала, второй сезон гораздо более открыт во всех отношениях. В данный момент все идет наперекосяк — ее кафе процветает, она отказалась от саморазрушительного поведения, и, хотя она все еще не разговаривает со своей сестрой (Сиан Клиффорд), это часть исцеления, которое происходит в течение этих шести получасовых эпизодов.
Основной темой нового сезона является запретное влечение Дряни к чрезвычайно горячему, обаятельному и неожиданно приземленному священнику (Эндрю Скотт). И это предмет для множества шуток. Шутки облекаются в неповторимые диалоги, благодаря которым «Дрянь» так хороша.
Персонажи сериала часто бывают резкими, напряженными, злыми и пассивными агрессорами, но динамика и обаяние шоу уравновешивают его. И все хорошо до тех пор, пока вы не столкнетесь с невероятно острым диалогом, который ударит вас в живот. Опять же шутки правдивы. В разговоре со священником он комментирует их зарождающуюся дружбу и ее стойкий атеизм, говоря: «Вы заставляете меня сомневаться в своей вере». «И?» — спрашивает она. «Я никогда не чувствовал себя ближе к Богу!» — смеется он. Но это правда: в сюжете присутствует фантастическое вальсирование, в ходе которого Дрянь делает несколько шагов к исследованию веры, а священник, в свою очередь, на пару шагов отступает от нее. Возможно, это метафора для любых отношений, когда мы покидаем свои зоны комфорта, чтобы приступить к чему-то новому с кем-то другим. В «Дряни», хотя краски и сгущаются, все происходит в исключительно быстром темпе. Но один из особых талантов Уоллер-Бридж заключается в том, что она заставляет нас так глубоко эмпатировать любым отношениям в шоу, что мы невероятно вкладываемся в людей, которых едва ли узнаем достаточно близко.
Также нужно отметить, что у Дряни и священника есть необычная, исключительная, безумная химия. Уоллер-Бридж и Скотт сошлись на каком-то естественном уровне взаимопонимания, которое помогает им вести себя естественно и непринужденно в присутствии друг друга. Во втором сезоне Дряни уже не удается прятаться, священник выводит ее на чистую воду и заставляет быть честной с самой собой. Священник замечает, когда она смотрит в камеру, не то чтобы она делает это специально, но что она «куда-то уходит» всего на мгновение. Он понимает ее так, как никто другой никогда не понимал, и в конце концов она склоняется к этой открытости.
Этот второй и, скорее всего, последний сезон — тот, в центре которого оказывается восстановление. Отношения оживают, мы сталкиваемся с суровыми истинами, и все заканчивается той же надеждой на новое начало, которое приведет к чему-то еще большему. Цитируя священника, скажем: «Зачем верить во что-то ужасное, когда можно верить во что-то прекрасное?»