В апреле 2016 года номер журнала The New Yorker вышел с изображением хипстера и хасида на обложке. Иллюстрация двух пассажиров в нью-йоркском метро как бы намекала на внешнее сходство жителей района Вильямсбург: бородатые и сутулые, они погружены в свои мысли, хипстер в наушниках, в руках держит айфон, из-под шляпы хасида свисают пейсы, вместо айфона — портфель. За прошлое десятилетие хипстеров мы изучили хорошо, к хасидам вопросов больше: зачем они носят штраймлы, а не жарко ли в черном пальто летом, почему не пользуются смартфонами, что с прическами у женщин, иногда в семьях по двенадцать детей — зачем столько?
Показать «благочестивое» («хасид» в переводе с иврита означает «благочестивый») течение иудаизма изнутри удалось Деборе Фельдман. В 2012 году она выпустила автобиографию о побеге из сатмарской общины Нью-Йорка. На основе книги Netflix выпустили мини-сериал «Неортодоксальная». И если вас отпугивает сериал об устройстве ультраортодоксальной коммуны, то он, конечно, не только об этом. Успех таких проектов обусловлен как раскрытием локальной проблематики (жизнь религиозной общины в мультикультурном Нью-Йорке) и возможностью заглянуть туда, куда у нас нет доступа, так и прохождением сложного пути вместе с героиней, пока она ищет личную свободу в отрыве от принадлежности к группе.
Первый важный шаг на этом пути нам показан уже в самом начале сериала. Миниатюрная Эстер сбегает из дома в шаббат. Такое временное совпадение символично. Шаббат — момент наивысшего слияния с Богом, когда человек полностью теряет власть над ходом жизни. Эстер, напротив, берет инициативу в свои руки, словно впервые отождествляя себя с одним из главных национальных понятий американцев: self-reliance (полагайся на себя). Из США, страны, известной ей по маленькому клочку земли в Бруклине, она уезжает. С собой девятнадцатилетняя девушка берет классический набор тех, кто бежит от сложных жизненных обстоятельств: паспорт, деньги, комплект одежды лишь тот, в котором вышла из дома. Через монтажную склейку Эстер оказывается в свободолюбивом Берлине, где многое напоминает о предках: памятники жертвам холокоста, еврейские кладбища. Но вместо жизни прошлым, как ее учили в общине, она начинает прощупывать свое новое настоящее: случайное знакомство со студентами консерватории, среди которых — однополая пара, сэндвич с беконом на завтрак, первые джинсы скинни и поход в ночной клуб.
Когда я поговорил со сценаристами сериала, они отметили важность достоверности деталей и репрезентации традиций. Они полностью доверились моему личному опыту жизни в общине, чтобы все получилось максимально правдиво.
Выходы Эстер за рамки привычного переплетаются с флешбэками. Воспоминания героини болезненно погружают нас в историю вынужденного заточения, духовного и физического. Вместо эмоционального постижения Бога и ежедневного восторга от связи с ним, которую проповедуют хасиды, Эстер почти тайно ходила на занятия фортепьяно к соседке, а в перерывах краснела за пьющего отца, спорила с матерью, которая покинула общину и оставила дочь на воспитание бабушке. Та тайком слушала с внучкой Шуберта, но параллельно следовала религиозному долгу: выдать девочку замуж и ждать правнуков, большое потомство — вклад каждого иудея в восполнение потерь, пережитых в первой половине XX века. Музыку Эстер полюбила, а с участью матери и покорной жены смириться так и не смогла. Да и как смириться, если будущая свекровь оценивающе смотрит на потенциальную невестку в супермаркете, а мужа до свадьбы Эстер видит всего пару раз. Для семейной жизни от громкости голоса до поведения в постели действует единый принцип: мужчина дает, женщина берет. Правда, отдать женщине придется многое: волосы (замужним ортодоксальным иудейкам сбривают волосы и выдают шейтель — специальный парик), интересы (увлечения жены чем-либо, кроме семьи и дома, запрещены) и собственное тело. Удовольствие, исследование телесности, мастурбация — слова не только запрещенные, но и несуществующие как для девушек, так и для молодых людей. Урок полового воспитания проводится для галочки накануне свадьбы на уровне рассказа о пестике и тычинке, а после свадьбы начинается боль, унижение и постоянный надзор старших родственников, считающих минуты до зачатия. Муж Эстер Янки, кажется, даже запомнил слова девушки о том, что она не такая, как все, но он слишком зависит от мнения матери, а это не скрашивало еще ни одни отношения. Назойливая женщина пользуется своим положением и напоминает, что все нужно делать гладко, иначе сын потеряет уверенность в себе. Но про важность прелюдии сыну рассказать не то чтобы забыли — не принято.
Показ событий глазами жертвы — скользкая дорожка, где субъективное восприятие нередко превалирует над реальностью и скрывает важные детали. Отказ от повествования от первого лица здесь особенно важен, в противном случае расстановка отношений в религиозной общине превратится в искаженное восприятие одного травмированного человека. Для этого авторы разбавляют флешбэки и жизнь Эстер в Берлине параллельными событиями в ее семье. Пока героиня изучает новый мир и свое место в нем, ее семья отчаянно пытается вернуть девушку домой. При этом непонятно, что для них важнее: сохранение человека в общине или информация о беременности сбежавшей. Скорее и то и другое, ведь даже согрешивший еврей остается евреем, а воссоединение семьи любыми способами — долг каждого хасида. Хасиды не знают об эмансипации, гендерном равенстве и самоидентификации. А те, кто попробовал узнать, как правило, возвращаются. Например, Мойше, кузен супруга Эстер. Мойше сбегал в Берлин, но быстро проигрался в казино и вернулся домой за привычным комфортом. Но от смартфона, сигарет и злого умысла он так и не избавился, да и зачем, мужчинам дозволено больше, чем женщинам. С Мойше Янки отправится в Берлин на поиски жены, и, пока первый будет проигрывать деньги, ее супруг впервые задумывается о том, как доставить женщине удовольствие.
Люди любят "Голодные игры" и "Очень странные дела" за их специфичность. Этот вымышленный мир быстро подкупает. Наш сериал о реальном мире, посмотрев на который, можно лучше понять, что происходит вокруг тебя.
Главное достоинство сериала не в соблюдении деталей хасидских традиций и правильном произношении идиша. Хотя создатели подошли к этим вопросам серьезно, среди консультантов — автор книги Дебора Фельдман, а также покинувшие сатмарскую общину актеры Мелисса Вайз и Эли Розен, оба сыграли в сериале эпизодические роли. И интрига здесь не так чтобы сильно закручена. Мелодраматический сюжет подсказывает: Эстер будет сложно, но она выстоит — накрасит губы помадой, влюбится, пойдет на прослушивание в консерваторию. Важнее и интереснее всего наблюдать за трансформацией героев, которая проявляется словно вскользь: вопросы Эстер о существовании Бога, сомнения Янки в том, правильно ли его воспитала семья, наконец сомнения семьи девушки: а что мы сделали, чтобы защитить ее? Важность преодоления таких барьеров — то, к чему пришли многие из основных персонажей.
К чему приходит зритель? К повторению пройденного на новом материале: у каждого есть право на счастье, познание собственного тела, удовольствие, выбор жизненной траектории. Но в глаза так и бросается шаблонность и намеренное противопоставление светского и религиозного: хорошие и свободные от религиозных догматов жители Берлина и жестокие, узколобые евреи Нью-Йорка. Последние и без того стали поводом для постоянных шуток. Сериал словно пытается отойти от четкого разделения на черное и белое, но прямолинейное изображение жизни сатмарских хасидов, пусть и проработанное в деталях, вызывает то усмешку, то ненависть, грань между которыми весьма тонкая.
Повлияет ли «Неортодоксальная» на религиозную группу в Вильямсбурге? Очевидно, что нет. И дело даже не в том, что Netflix для них не существует. Неприятие ассимиляции — один из важнейших принципов ультраортодоксальных иудеев.
Сериал вышел в дни пика коронавируса в Нью-Йорке. В отличие от всех остальных жителей города хасиды в это сложное время продолжают следовать привычному распорядку дня. Самоизоляция для них понятие двойственное: изолироваться от новостных сводок и рекомендаций губернатора — обязательно, от общины и семейных застолий — ни при каких обстоятельствах, ведь Бог спасет тех, кто беспрекословно следует правилам. И пока они свободно гуляют по пустынным улицам Нью-Йорка, у нас точно найдется без малого четыре часа, чтобы посмотреть на маленькую историю о сложном поиске себя и обретении собственного голоса.
Сериал основан на книге Деборы Фельдман «Неортодоксальность: Скандальный отказ от моих хасидских корней», ставшей бестселлером в США (книга была в недельных топах в The New York Times в 2012, 2016, 2018 годах и после выхода сериала снова оказалась в списках самых продающихся). В автобиографии автор рассказывает о выходе из хасидской общины и сложном преодолении детских травм.
После того, как Дебора Фельдман в 2006 году выпустила свои мемуары, на нее обрушились угрозы и обвинения в клевете от родственников и представителей общины. Писательница была вынуждена переехать вместе с сыном в Берлин, где остается до сих пор. В 2014 году у книги «Неортодоксальность: Скандальный отказ от моих хасидских корней» вышло продолжение, рассказывающее о том, как Дебора Фельдман привыкала к жизни в Европе.
В реальной жизни отец Деборы Фельдман страдал не от алкоголизма, а от психического расстройства. Мать тоже сбежала из семьи, но не в Берлин, а просто в другую часть Бруклина.