Одиноко стоящая станция на некоем далеком и бескрайнем Севере, за окном простирается снежная пустыня. Ветер завывает, утро скверное, еще и Рождество. Джо (Рэйф Сполл) просыпается традиционно недовольным и, зайдя на кухню, скептически посматривает на своего коллегу Мэтта (Джон Хэмм), который уже готовит торжественный обед. По радио играет песня, лирический герой которой пожелал бы проводить этот день снова и снова. Товарищи по работе усаживаются за обеденный стол друг напротив друга. Мэтт, пытаясь разговорить Джо и все-таки впервые за пять лет выведать, как тот попал на станцию, начинает свой рассказ. Некогда он подрабатывал наставником, помогая неуверенным в себе парням очаровать кого-нибудь на свидании или случайном корпоративе. Встроенное в глаз приложение, помогало наблюдать за происходящим. Теневое хобби продолжило бы приносить герою деньги, если бы не малоприятный инцидент, случившийся с одним из его подопечных. Впрочем, настоящее ремесло Мэтта, связанное с технологиями по извлечению человеческого сознания, окажется куда более пугающим. И что все это время на самом деле скрывал Джо?
В «Черном зеркале» представлено будущее и общество, одновременно очень похожее на наше, лишь с несколькими незначительными отличиями, поэтому вы можете легко проецировать себя туда.
«Белое Рождество» могло стать символичным финалом для мира «Черного зеркала». В один эпизод длиною 70 минут уместились: три оригинальные истории, развитие мотивов двух первых сезонов и достаточно пасхалок, чтобы связать между собой практически все предыдущие серии. «Зеркало» ждали, фан-база осаждала Твиттер, впоследствии антологию купил Netflx, и вместо того чтобы двигаться дальше, Брукер начал повторять использованные темы вновь и вновь. Моральный аспект «Белого Рождества» через пару лет на злобу дня отзеркалился в «USS Каллистер», а шоураннер неуклюже переключился на освоение хештегов, кибербуллинг, шантаж в Сети и абсурдистские фантазии с дронами, заменяющими вымерших пчел. Ключевая для «Белого Рождества» технология «зет-глаза» уже была камнем преткновения в одном из самых продуманных сюжетов «Черного зеркала» — «Истории твоей жизни». Но если проблематика, затронутая в нем, ограничивалась отношениями двух людей и инновация только усиливала драму, то проблематика вмешательства в частную жизнь и этику ее огласки, используемая в специальном выпуске, представлена сразу в нескольких иллюстративных примерах.
В "Сумеречной зоне" часто был урок в конце эпизода. Думаю, что мы склонны делать это реже. Я бы не сказал, что в наших историях обязательно есть мораль. Конечно, определенные выводы можно сделать после просмотра, ведь представлено в том числе что-то плохое и неправильное, но, надеюсь, что со стороны это не выглядит как проповедь или что-то в этом роде.
Находясь в лучшей своей форме, Брукер способен даже самому бесславному мелодраматическому заделу с помощью нескольких финальных штрихов придать трагедийную окраску. Сценарист упорно, что впоследствии подтвердят многочисленные попытки и в последующих сезонах, изучает ту грань, когда скопированное сознание перестает восприниматься как живой, самостоятельный персонаж или, наоборот, продолжает вызывать сопереживание. В «Рождестве» он еще способен был безжалостно поставить в этом вопросе точку, обрекая работать органайзером заключенный в «тюрьму» скопированный разум. Впоследствии Брукер все чаще станет склоняться к обратному. Но если эта история кажется наиболее промежуточной в повествовании, в силу своей непродолжительности, с остальными отработанными приемами у Брукера все в порядке. На тот момент он все также изящно способен превратить ироничный случай на корпоративе в настоящий ночной кошмар пикапера. Драма Джо, пусть и построена по лекалам «Истории твоей жизни», но и в ней Брукер представляет более мрачную и безрадостную панораму последствий супружеского адюльтера. В «Белом Рождестве» реакция на новые формы коммуникации органична и пафос, присущий извечному «за свои поступки приходится платить», в новом измерении приобретает экзистенциальные масштабы. Спецвыпуск, хоть и праздничный, но за всю историю антологии, наверное, один из самых дискомфортных. Брукер в те годы был способен играть даже на шаблонах восприятия, выпуская три мрачные байки в тот момент, когда зрителю по канону нужно чудо.
Актриса Уна Чаплин — внучка Чарли Чаплина, а актер Рэйф Сполл — сын Тимоти Сполла.