Юный Коул (Калеб Маклафлин из «Странных дел») то и дело ввязывается в школьные драки и вообще всячески проказничает, доставляя своей маменьке-медсестре, воспитывающей его в одиночку, одни проблемы. После очередного инцидента она отвозит Коула в Филадельфию к его отцу Харпу (Идрис Эльба), которого он много лет не видел. Так мальчик оказывается в странном мире афроамериканских ковбоев с Флетчер Стрит, держащих коней прямо в городе, разгуливающих в типичных стетсонах, собирающихся у костра и травящих байки о славном прошлом, в котором хватало места всем — и лошадям и людям.
Здесь же Коул встречает своего друга детства Смуша, который в отличие от Харпа рад его видеть и пытается привлечь к своему деловому предприятию — торговле травкой, несанкционированной местными дилерами. На этом идейном противостоянии — между легким путем обаятельного Смуша и тяжелым нелюдимого Харпа — и строится сюжет фильма. Сама община темнокожих ковбоев служит для нее лишь фоном, добавляющим ей оригинальности и повышающим идейный пафос обычной истории взросления до уровня сохранения исторических субкультур и отношений настоящего с прошлым.
Нечто подобное можно увидеть и в «Клетке» — дебютной короткометражке режиссера Рики Стауба. В ней такой же темнокожий подросток вынужден выбирать между уличной жизнью и друзьями, с одной стороны, и серьезным занятием баскетболом, баптистской общиной и увещеваниями отца, отбывающего срок, с другой. Замените баскетбол на поло и получите «Городского ковбоя» — с тем же конфликтом отцов и детей и проблемой выбора.
Важнейшее отличие между этими двумя работами состоит в способе съемки. Глянцево-синяя «Клетка» визуально больше напоминает рекламу Nike, а не художественный фильм, а «Ковбой», почти весь снятый на ручную дрожащую ручную камеру, заигрывает с документальностью, напоминая о недавней «Земле кочевников» Хлои Чжао. У фильмов, на первый взгляд, действительно много общего — непрофессиональные актеры в кадре, играющие самих себя, нон-фикшен-книга, легшая в их основу, уходящие в прошлое субкультуры, в которых оказываются главные герои, и тема утраченного чувства дома и заземленности.
Но то, что придает «Кочевникам» цельности, — пантеистичность показанного мира, в котором главная героиня Ферн заявлена лишь как одна из многих действующих лиц, отказ от классической драматургии с ее нарастанием напряжения и визуальное богатство, рассказывающее зрителю больше, чем произносимые слова, — отсутствует в «Городском ковбое», в котором замысел Стауба артикулирован в репликах персонажей (упоминания блудного сына, пророка Даниила, дома как чувства, а не пространства), а сама история Коула выглядит искусственно на фоне естественной жизни общины.
История, рассказанная в «Ковбоях», по-своему замечательна и трогательна благодаря талантливым актерским работам, но попытки Стауба играть в документальность, вносит разлад в саму ткань фильма, ограничивая историю, делая ее локальной и не позволяя ей, подобно резвому коню, свободно скакать по прерии.
Некоторые из актеров — настоящие ковбои из коммуны на Флетчер Стрит в северной Филадельфии.
В комнате друга главного героя Смуша висят кинопостеры. Один из них отсылает к роману Линды Литтл «Скотч Ривер», а второй к фильму 1969 года «Золото Маккены».
Майкл Теймбон, исполнивший в фильме небольшую роль наркодилера, появлялся в дебютной короткометражке режиссера Рики Стауба — «Клетка».
Все считают, что укротить лошадь — значит сломить ее дух, подавить ее, заставить поверить, что единственный способ выжить — это подчиниться. А мы, темнокожие, знали, что лошадь нельзя подавлять. Она должна быть свободной. И единственный способ раскрыть ее истинный дух, ее суть — это любовь.
Если хочешь жить по законам улиц, пожалуйста, но не в моем доме. Если возьмешься за ум, можешь вернуться.