В основе сюжета «Имморталиста», как я заметил, лежит не только эмоциональный конфликт, но и конфликт идейный: мать главного героя олицетворяет архаичное религиозное мировоззрение, он сам пытается спасти деда силой науки, а и еще есть девочка с пирсингом, которая выражает идеи new age («Все равно все переродятся, какая разница»).
Как хорошо, что вы поняли идею, это мало кто угадывает. Да, там каждый возраст как бы определяет мировоззрение: дед — к природе, мать — религиозная, внук — в науку, а девочка — в new age.
Почему эта тематика вас увлекла?
Потому что у меня самого была тяжелая болезнь. Когда я работал над картиной про Валентино, то пережил две операции и не знал, выживу или нет. Тогда понял, что смерть может прийти в любое время. Один из моих приятелей увлекался иммортализмом и заинтересовал меня своими историями. Имморталистов на Западе очень много, я с ними общался: англичанин Обри де Грей, американец Джим Янт. У них, как правило, схожие истории: в семье кто-то умирал, и этого человека пытались спасти. Например, был реальный случай на Аляске: имморталист выкопал из могилы тело матери.
Рассказ об этом есть в вашем фильме.
Да, в фильме соединены вымысел и реальные истории. Знаете, я снимал документалку The Kid про человека в костюме Супермена, который фотографировался на Голливудском бульваре с туристами за чаевые — он был первым, кто придумал так зарабатывать. Потом появились Бэтмен, Чарли Чаплин и другие.
Крис (так звали того человека) был похож на Кристофера Рива, его все знали. Он рос в интернате, отец его все время бил, и вот Крис превратился в уличного Супермена, но в результате скатился до бомжа. Во время съемок фильма я жил с ним в палатках на улице, пытался вообще понять, почему так много бомжей, объяснить природу этого явления. Крис в силу одиночества воспринимал меня как родственника: я ему то одежду подкину, то из тюрьмы заберу… И вот однажды снимаю я эпизод с Шерилин Фенн и Полом Родригесом на голливудском кладбище, как мне поступает звонок из полицейского участка: «Ваш родственник умер». И называют его имя: голливудский Супермен. Оказалось, Крис полез в ящик с одеждой для девушки-бомжихи за курткой, потому что было очень холодно, ему защемило голову, и он задохнулся. На меня повесили все заботы по похоронам, а денег-то нет. А он еще завещание оставил, чтобы его хоронили исключительно в костюме Супермена. Я обошел все голливудские кладбища, и мне просто повезло, что на кладбище Форест Лоун, где похоронен Майкл Джексон, знали Супермена и дали более 70 000 долларов на похоронную службу, гроб, могилу и все-все-все. И Джимми Киммел пожертвовал немного денег, потому что Супермен когда-то приходил к нему на шоу. Тело месяц пролежало в морге полицейского участка… Но почему я это все рассказываю? Потому что в это время я как раз снимал «Имморталиста» и искал образы, внушавшие ужас. Когда мы привезли тело Криса на кладбище, приехал экскаватор и начал трамбовать землю. Да, это стало сердцем фильма. Я смотрел на экскаватор, а люди, которые пришли почтить Супермена, обсуждали коктейли и бургеры. Они об этом говорят, а его трамбуют, я попросил оператора: «Сними-ка мне все это крупным планом». Так родилась главная сцена «Имморталиста», а из нее — монолог на крыше. Его я снимал во время локдауна: ночью, когда нельзя было никуда выходить, летали полицейские вертолеты, мы взлезли на крышу моего офиса с актером и оператором и снимали. Фильм создавался в таком неровном режиме: изначально это вообще был короткий метр, потом стал полный.
Некоторые думают, что «Имморталист» бьет по религиозным людям — как раз нет. Например, моя супруга, сценарист и продюсер фильма Наталья Дар — верующая. Наш православный батюшка обожал это кино. Он посмотрел «Имморталиста», наверное, раз десять, показывал своим детям и внукам и назвал его философским фильмом, который могут понять не все. Внезапно батюшка умирает от сердечного приступа. Хоронили его на том же кладбище, на котором я снимал. Когда подъехал экскаватор, родственники батюшки ушли, потому что они из моего фильма знали, что сейчас будет происходить.
Мистических событий было очень много. Когда мой агент позвонил Шерилин Фенн, чтобы попросить ее принять участие в фильме, стало известно о смерти ее отца. Она рассказывала, что так же, как и ее героиня в «Имморталисте», сидела с ним и по скайпу говорила с родственниками. То есть все реально. И Джим Янт — тоже реальный человек. Я очень люблю брать именно таких людей, потому что они, как правило, не играют, а живут.
Конфликт между наукой и религией тоже взят из реальности.
Это самый крупный камень преткновения всего фильма, потому что католические священники теперь высказываются в поддержку науки и теории эволюции. Они очень пытаются быть прогрессивными и примирить науку и религию. Но если они за эволюцию, то получается, что Библия неправдива, а если Библия неправдива, тогда чему же священники следуют? Это очень серьезный вопрос, и свой фильм я вижу как некое предвидение будущего. Мне кажется, когда люди полностью потеряют веру — не только в Бога, но и вообще во что-либо доброе, то начнется что-то ужасное. В погоне за прогрессом мы утрачиваем себя. Следующим этапом эволюции станет уже получеловек-полуробот, где мозг будет приставлен к новому механическому телу. Фильм ставит главный философский вопрос: кто такой человек? Это просто животное или даже некая вещь, механизм? Или все-таки нечто большее, как душа, что пока еще невозможно доказать, потому что это сфера слишком тонких материй.
А правда ли, что вы стали режиссером, потому что вас Роберт Де Ниро переубедил становиться актером?
Да, я вообще попал в режиссуру по ошибке, но очень рад, что так произошло. О кино я мечтал с детства: отец приносил мне фильмы с Рудольфом Валентино, и я хотел, как он, надевать чалму и играть шейхов. Потом поехал в Лос-Анджелес, где долго пробивался. Если честно, жил тогда в своем придуманном мире, потому что не знал, избавлюсь я от заикания или нет, и вдобавок почти не знал английского. Я очень любил фильм «Самурай» Жан-Пьера Мельвиля и представлял себя самураем, играл в эту роль.
Первые годы жизни в США я чистил унитазы, мыл посуду и еле-еле попал в массовку. Уже там стал учиться мастерству, постоянно пытался записаться к известным режиссерам: Спилбергу, Камерону… Когда оператор Спилберга Януш Камински узнал, что я говорю по-русски, то позвал меня, посадил рядом с собой, и двадцать дней я записывал, как снимает Спилберг, все раскадровки. Потом узнал, что Де Ниро ищет актера на роль русского агента КГБ, и написал своему агенту. Он в ответ мне: «Не-не-не, там нужен взрослый мужик без заикания». Тогда я выяснил, кто кастинг-директор у Роберта Де Ниро в Нью-Йорке, записал сам кассету и послал ему. Мне отказали, но через какое-то время я узнал, что герой должен играть на скрипке. Сразу же позвонил в Нью-Йорк со словами: «Могу научиться играть на скрипке» — а там надо мной уже смеялись. Вскоре Роберт Де Ниро неожиданно позвонил моему агенту: «Пусть приезжает за свой счет, мы его для чего-то попробуем». На последние деньги я почесал в Нью-Йорк. Зашел в студию, а там сидят Коппола, Анджелина Джоли… — в общем, весь состав. Роберт Де Ниро сказал: «У меня для тебя нет той роли, но Владимир Машков будет играть агента, а ты зайдешь в камеру и убьешь его». Я ответил: «Да запросто, все что угодно» (потом Машкова, правда, заменили другим актером по имени Марк Иванир). Где-то месяца через два я приехал на съемки, и тут мне сообщили: «К сожалению, в кадре будет рука, ваше лицо не покажут, но не беспокойтесь: вам заплатят вдвое больше». Я расстроился, зашел в свой вагончик, мне принесли эти деньги. От них я отказался, потому что приехал не из-за денег, а хотел кино делать. Тогда главный продюсер предложила мне следующее: «Знаете, мы сейчас с Робертом Де Ниро поговорили. Согласитесь тогда на другую роль русского агента? Мы будем снимать Кубу в Доминиканской республике, вы полетите в январе 2006-го». Я согласился. Пришло время, мы полетели туда, встретились с Робертом Де Ниро, и он спрашивает: «А что это за книга у тебя?» Я: «Про Валентино. Всю жизнь мечтал его играть». Он: «Ты на него похож. Может, сам и сделаешь про него фильм? Ты меня уговорил два раза взять тебя в кино, так что ты уже стал продюсером и сможешь все это создать». Эти слова подарили мне огромную веру в себя. Я прилетаю в Лос-Анджелес с идеей короткого метра про Валентино, иду на голливудское кладбище, где он похоронен, и прошу у руководства дать денег на кино. Мне отказывают. Прихожу во второй раз — опять отказывают. В третий и четвертый — то же самое. На пятый раз финансовый директор говорит: «Вот тебе 5000 долларов. Начинай».
Камеры мне дали в компании Panavision, а в Western Costumes — доме, где делали одежду для «Титаника» — костюм, в котором играл сам Валентино. И то и другое абсолютно бесплатно. Я полностью собрал огромную команду (они работали на фильме «Монстр» с Шарлиз Терон, на «Бойцовском клубе» с Брэдом Питтом) и начал делать свой первый короткий метр про Валентино. Сам, по записям в блокнотах со съемок Иствуда, Спилберга, Кэмерона… У меня таких заметок куча: пока на массовке все ели или знакомились, я следил за каждым движением этих режиссеров.
Как создавался и на какой сейчас стадии фильм о вашей кинематографической судьбе D-D-Dreamer?
А вот это интересный вопрос. Фильм у меня отснят. Все, что со мной происходило, я снимал разными камерами в разное время.
Это реальная хроника?
Все абсолютно реально. Я был фанатом Дзиги Вертова и, изучая его фильмы, увлекся неореализмом. Даже когда я заболел и лежал после операции, то сказал снимать, ведь это жизнь. Люди хотят видеть реальность. Так что этот фильм будет исповедью режиссера. Я хочу сделать его таким, чтобы те, у кого есть мечта, поняли: если горишь чем-то, то возможно вообще все, ничего не надо бояться. Мне всегда было интересно рассказать настоящую историю мечты, как это по-настоящему бывает, а не сказки. Когда мне говорят, что можно приехать и просто попасть в кино, я привожу им такой пример: мой сосед — Кристофер Нолан, мы ходим в один супермаркет, говорим про Тарковского, но я не то что «Имморталиста» не могу ему показать, а даже тизер. Это связано в первую очередь с легальной системой: если что-то подобное потом появится в его работах, то у меня будет полное право подать в суд за плагиат.
То есть разрыв между независимым кино и Голливудом непреодолим?
Он преодолим, просто здесь вопрос шанса. Жан-Клод Ван Дамм, например, получил роль, когда расплакался перед продюсером «Кровавого спорта» Менахемом Голаном. Кстати, монтажер, который монтировал «Кровавый спорт» и «Американского ниндзя», работает теперь со мной.
Я еще хочу снять сериал «Леха» в полудокументальном стиле про одного юношу, который прошел пешком через Южную Америку до США. Он сам из Крыма, в 90-х поехал на заработки в Буэнос-Айрес, и там у него начались приключения: он песком чистил корабли, шел через границы Коста-Рики, Панамы, через джунгли, сидел в тюрьмах Мексики. Я хочу снять, как он через все проходил, и брать реальных проводников. Это фильм для русских людей, особенно для молодежи, чтобы они увидели, как все происходило, чтобы им было с чем сравнить.
«Имморталист» был показан на ММКФ, но вы сами его не посетили?
Посетил, только онлайн. Погрузившись в кино, позабыл о регистрации, визах, загранпаспорте. Я родителей не видел 20 лет, для меня обнять мою маму — самое главное. Поэтому я планирую российскую премьеру фильма «Немая жизнь» про Рудольфо Валентино с моей главной героиней Терри Мур, которой в январе будущего года будет уже 93. Она знала в Голливуде всех: Мерилин Монро, Джеймса Дина, Элизабет Тейлор, Чарли Чаплина, Марлона Брандо и Элвиса Пресли. Фильм интересный, одновременно, как «Имморталист», и цветной, и черно-белый. Почему я постоянно использую эти палитры в кино? Дело в том, что, когда я сильно заикался, мой мир был черно-белым, а когда о чем-то мечтал — это было в цвете.
Какую роль в вашем творчестве играет музыка?
Когда я начал снимать «Мечты Рудольфа Валентино», мы познакомились с Джеком Осборном, и он сказал: «Мне нужно снять для отца клип на трек Life Won't Wait. Можно я позаимствую у тебя идею из кино про Валентино, где он смотрит свою жизнь на экране и вспоминает ее?» Я: «Конечно! Это же Оззи!» Джек привез меня домой, мы стали смотреть фильм, к нам подошел какой-то мужик с длинными волосами и спросил: «Можно мне посидеть и посмотреть?» И тут я понял, что этот мужик и есть Оззи. Я офигел от того, какой он простой и как умеет преображаться на сцене.
Ваша биографическая идея вошла в видео Оззи?
Да, но он все равно сделал по-другому. Еще Джек хотел снимать со мной реалити-шоу D-D-Dreamer, но я вовремя сообразил, что в его планах было тупо заработать денег и сделать из меня русского Бората, который пробивается в Голливуде. Я отказался от этой затеи, потому что в первую очередь хотел не деньги делать, а историю рассказать.
Некоторые мои знакомые музыканты говорят, что я в кино действую, как будто играю в рок-группе: нарушаю правила. Просто в музыке люди проще, и мне очень нравится их свобода. Поэтому для меня самый лучший русский режиссер — Балабанов. Вспомнить хотя бы его зависоны на питерских квартирах с Бутусовым. Честно говоря, я жажду приехать в Россию и работать над фильмами с музыкантами и художниками, создавать именно художественное, настоящее кино, а не просто бизнес-процесс. Очень по этому изголодался. Я американизировался, но в тоже время остался русским — так мне рвет сердце это чувство.