Интервью, Интервью — 4 мая 2021, 20:41

«Новых комиков я вообще не смотрю». Интервью со стендапером Ильей Соболевым

Одной ногой Илья Соболев стоит в стендапе, а другой уже шагнул в кинематограф: комические скетчи «Соболь», полные черного юмора и непредсказуемых сюжетных поворотов, пленяют абсурдностью его подписчиков, повидавших многое. Илья рассказал SRSLY о новостях «Прожарки», охоте за ненормативной лексикой и важности телевидения для героя интернета.

Как развивается «Прожарка»?

«Прожарка» как жанр существует давно, но в России, когда мы ее запустили, таких шоу, где одни стебут других, вообще не было. В какой-то момент оно даже было единственным в этом жанре, что дало возможность поверить в него, и многие стали это эксплуатировать в разных формах. Теперь же нам захотелось «Прожарку» немного индивидуализировать. Сначала думали сделать как «у них» — каждый выпуск в новых декорациях, с отдельной графикой. Но в силу экономических причин в итоге сошлись только на постоянной площадке (кирпичный лофт показался уже неактуальным). Преобразив студию, сможем ли мы преобразить еще и внутренние формы шуток? Пока шутим в том же стиле. Новые выпуски покажем уже в мае на ТНТ4, ТНТ и на ютьюбе.

Вы же еще стали продавать билеты?

Да. За свои деньги люди смеются охотнее.

А смех звучит более естественно, если люди заплатили за билет?

Это уже покажет финальный монтаж. Надеюсь, разница есть. Люди из массовки, которым платят за посещение шоу, часто уставшие, выхолощенные. Они механически хлопают и смеются.

Насколько это регулярный проект?

Может быть, я ошибаюсь, но для нас это проектная история. Мы можем три месяца не писать новых выпусков в связи с тем, что просто нет такого количества звезд, как у американской версии. А если и есть, то они не ходят. В общем, пишем выпуски, только когда находим героев.

А для интернета делаете версии с матом и невошедшими моментами.

Ну, вообще, делали. Но в ютьюбе мат попадает под ограничение 18+ и не ротируется должным образом. За матом устроили охоту. Это не очень здорово, но таковы реалии.

У тебя есть личное отношение к этой охоте как у игрока индустрии?

Я считаю, что если мат не унижает чье-то достоинство и звучит уместно, то его не надо запрещать. Уместность тех или иных выражений — интуитивный и субъективный критерий, его должен определять сам артист.

Мат — это ведь даже не какие-то конкретные чувства и смыслы, а слова и морфемы, которые могут означать что угодно. 

Это пережитки цензуры. Считается, что можно оскорбить, например, словом «@#й».

Но слово «о@#$тельно» — это же комплимент? Многие мечтают услышать его в свой адрес.

Тоже верно. Можно оскорбить словом, сказав, что ты похож на жабу, например. Главное же — смысл, а не слово, но этому заблуждению мы, к сожалению, не можем ничего противопоставить.

Можно противопоставить этому столетия литературы: Пушкин, Гашек, Ерофеев…

Когда те, кто принимает решения, будут советоваться с теми, кто матные слова произносит, — вот тогда, может быть, что-то изменится.

Как на тебя повлиял старый американский стендап?

Мышца, отвечающая за регулярное написание шуток, требует постоянной тренировки, поэтому я смотрю западных комиков как туториал. При этом новых комиков вообще не смотрю: они перерабатывают в своей манере ту же классику, на которой я сам воспитан. И чтобы не дай бог не повторить шутку современного артиста, я смотрю только классических стендаперов.


У стендаперов есть свои фишки: кто-то выступает по пояс голый, как Бен Крейшер, кто-то — с пивом, как Джим Джеффрис. Какая узнавамая особенность у тебя?

Во-первых, я максимально интегрирую зрителя в свой контент, для меня это ключевое. Стараюсь придумывать что-то вместе с аудиторией и отталкиваюсь от этой идеи. И когда готовлю концерты, то всегда придумываю какие-то формы, неожиданные повороты, которых еще не было на стендап-сцене: шоу должно каждый раз удивлять. Я хочу удивлять. И стендап — это всего лишь один из жанров, в которых я проявляю себя как артист.

Какие еще жанровые формы принципиальны для тебя?

Я делаю пародийные ролики о событиях, происходящих в России. Раз в полтора года выступаю с концертами: в прошлом году выступил на телеке, исключительно чтобы не вякали всякие телевизионные комики. Ну и для себя самого гештальт закрыл.

Чтобы не вякали, что у тебя нет концерта на телевидении и поэтому ты не настоящий комик?

Да. Некоторые из них почему-то считают, что то, что они делают — это стендап, а то, что делают другие — не стендап. Поэтому потребовалось сделать концерт на телевидении — достойный, надо сказать, собрал хорошо.

Мне кажется, самое сложное в том концерте — спонтанная импровизация. Каким образом ты вводишь себя в это состояние?

Просто в какой-то момент я принял решение, что таков мой путь и я буду его держаться. Соответственно, все мои последующие проявления были так или иначе связаны с импровизацией. Люди, когда идут на мое шоу, знают, что я придумываю шутки на ходу и никогда не держусь за текст. Стараюсь в моменте что-то добавить, потому что это дает другую энергию и часто оказывается сильнее и смешнее, чем заготовленный материал. В стендапе импровизация вообще всегда сильнее. Кстати, на мероприятиях, которые я веду уже много лет, я тоже никогда не повторяю шутки.

Бывало такое, что к тебе подбегал организатор мероприятия и говорил, что ты перешел черту?

Такие моменты происходят чаще до мероприятия. Мне говорят: «Осторожно, с этим не надо шутить». Боятся, что я буду материться, как в ютьюбе.

Мне кажется, что, если тебя уже утвердил заказчик, он как раз рассчитывает на твой уровень грубости. Но этого может не понимать ивент-менеджер, который стоит между тобой и героем праздника.

Видимо, да.

Возможно, эти менеджеры снижают творческий накал нашего стендапа.

Именно так. 

К сожалению, люди, которые боятся, все портят. Во всех сферах и во всех жанрах.

Расскажи о своих скетчах «Соболь».

Мы начинаем двигаться в сторону кино. Я снимаю со своей командой здесь, в Питере, маленькие мини-movie, которые нам кажутся достойными внимания. Но моя аудитория, к сожалению, пока их не распробовала, от чего мне обидно. Но как явление и как направление нам новый формат очень нравится.

Насколько ты ощущаешь себя частью петербургской стендап-сцены и в каком она вообще состоянии?   

Знаешь, как таковой ее уже не существует, ведь сцена — это имена, те, кто на ней выступает. В Петербурге есть Comedy Club, но, на мой взгляд, это какой-то атавизм. Для меня лично Comedy Club — лица, знакомые нам по каналу ТНТ: Воля, Харламов, Демис и другие. В петербургском Comedy Club они не участвуют, а значит, это уже не Comedy Club.

А ты, наоборот, осел в Петербурге?

Да, я сначала уехал в Москву и жил там два года, а потом переехал сюда. У меня здесь есть свой офис.

Чем ты для себя это обосновываешь? Тебе ведь легче было бы работать в Москве, где регулярные съемки.

Наверное, в чем-то легче: я бы больше бы участвовал в разных проектах, но это не то, что мне сейчас нужно. «Больше» не значит «лучше», да и к тому же я могу отсюда ездить куда угодно.

Почему ты хочешь жить именно в Петербурге?

А я его полюбил. Есть три города, куда меня тянет: Калининград, Петербург и Юрмала. Северная история меня привлекает, но и Москва, конечно, прекрасна.


Новости — 19:40, 14 ноября
Вышел трейлер документального сериала «Мартин Скорсезе представляет: Святые»
Новости — 17:00, 14 ноября
Начались съемки «Побудь со мной» — фильма с Романом Маякиным и Петром Федоровым
Новости — 14:50, 14 ноября
Новая айдентика и идеи: сервис психотерапии zigmund.online провел ребрендинг
Новости — 11:31, 14 ноября
Стартовали съемки адаптации «Левши» с Юрием Колокольниковым
Новости — 17:10, 13 ноября
Cartier представили новогодний кампейн с Девой Кассель