О рэпе, баттлах, успехе и стыдной рекламе. Интервью с группой Anaсondaz

Вы уже обкатываете новый альбом? У вас, по слухам, загруженный гастрольный график.

Артем: Он мог бы быть загруженным, если бы куча концертов не перенеслось.

Как вы оцениваете нынешнее состояние концертной индустрии с позиции непосредственного участника событий?

Артем: Пациент оживает: концерты начинаются, пусть и не везде, потому что каждый регион сам определяет свои ограничительные меры по борьбе с коронавирусом.

Сергей: С появлением вакцины, кстати, возможно смягчение ограничений…

В новом альбоме я усмотрел большее тяготение к року — там даже есть олдовый соляк. Это был такой ироничный жест, чтобы подчеркнуть старомодную сентиментальность выпускного вечера?

Сергей: Да, в песне «Выпускной» это сделано иронично, но очень скиллово.

Артем: Мы уважаем гитарную музыку.

Сергей: Любим дать крепкого рифочка.

А от чего зависит соотношение рэпа и рока в том или ином релизе?

Сергей: У нас группа настоящая, и мы просто пишем песни, которые пишутся, а потом выпускаем их. Здесь нет ни маркетинга, ни концепции...

Артем: …ни плана. Но вот, к примеру, «Мои дети не будут скучать» — исключительно рэп-релиз. Мы очень хотели выговориться, а рэп для этого — самая подходящая форма. Четыре минуты нескончаемого бубнежа.

Сергей: Нытья. А тут решили немножко поплясать.

Артем: Ну, опять же, есть песня «Дождь», есть рэп и в разных других песнях, просто он теперь особо не выбивается на общем фоне.

Вы говорили, что вас раздражает засилье попсового рэпа в чартах.

Артем: Раздражает терминология. Часто говорят: «Рэп всем рулит, в чартах рэп». Но в чартах не рэп, а поп-музыка. Это стопроцентные поп-артисты, и, если они где-то зачитывают, от этого поп-песня не перестает быть поп-песней.

Сергей: За рэп немного обидно в этом плане. Ведь сейчас есть много хорошего свежего рэпа. В том числе и в чартах. В общем, нас это не раздражает, скорее веселит.

Артем: Поп-музыка всегда была популярнее. Поэтому она так и называется.

К вопросу о коммерческом потенциале музыки: в интервью The Flow вы говорите, что продали трек Wargaming и не считаете это «зашкваром». А почему вообще участие в оформлении культовой или не особо даже культовой видеоигры может быть сочтено зашкваром?

Сергей: Существует общественное порицание участия в любых проплаченных проектах, особенно если они как-то связаны с милитаризмом. Есть мнение, что игра «Танки» — милитаризм, тогда как наша группа пропагандирует своим творчеством как раз антивоенные идеи. А в данном случае человеку, который неглубоко разобрался в вопросе, это могло бы показаться противоречивым. Но пускай лучше люди по всему миру объединяются игрой в «Танки», чем играют в настоящие танки.

Артем: Мир игровой индустрии весь построен на насилии. Нет таких игр, где просто ходишь и собираешь цветочки. Для нас участие в этом — не зашквар, а наоборот, круто: белорусская компания, ребята сделали мировую игру, которая много лет держалась на первых местах, заработали кучу денег. Абсолютный респект, мы рады, что они тоже к нам хорошо относятся, и мы поработали. Вот песню для ставок или, например, тотализаторов мы делать бы не стали. Вопрос этики принципиален, когда рассматриваешь предложения о сотрудничестве с тем или иным рекламодателем.

Дальше в этом же интервью вы начинаете говорить про рекламу пива с Xzibit, а интервьюер называет это кошмаром. А здесь почему кошмар? Отличная же реклама получилась.

Артем: Мы, собственно, отказались сниматься в этой рекламе.

К вам претензий нету: у меня претензии к тем, у кого к вам есть претензии.

Артем: Претензии есть всегда. Что бы ты ни делал, будут те, кому это не понравится, причем мнения будут абсолютно полярные. История с обложкой «Мои дети не будут скучать» — яркий тому пример.

Но у наших людей есть десятилетиями культивируемая классовая ненависть к тем, кто финансово успешен?

Артем: Нет, почему же.

Сергей: Наоборот. Люди, которые кичатся своей успешностью, становятся суперпопулярными медийными личностями. Есть те, кто играет на эмоциях своих подписчиков. Когда, к примеру, Моргенштерн сжигал деньги, у него прибавилось миллиард подписчиков. Вот он как раз часто подчеркивает то самое классовое неравенство, и это работает, причем не только у него. Успех многих лайфстайл-блогеров зачастую не в каком-то оригинальном контенте, а в демонстрации роскоши, недоступной их аудитории. Более того, помню, в нулевых осуждали новый тренд, появившийся в русском рэпе: когда, условно говоря, хвастались богатством. И на Западе, и у нас это выглядит так: «Я с улицы, я сам своим рэпом заработал вот это все». А сейчас вообще никакого отторжения нет. Все выглядит органично.

Артем: Но футболисты, которые демонстрируют свои богатства и места отдыха, все-таки получают много негатива, потому что они при этом плохо играют. Футбол — более объективная вещь: ты видишь результат. 

Вообще, мне очень грустно, что люди в России не видят примеров успешных бизнесменов: у нас нет своего Илона Маска, Билла Гейтса. У нас пример успешного человека — это типа чиновник, мент или рэпер. Детишки, выбирайте.

Сергей, ты же айтишник?

Сергей: Ага.

В этой сфере ведь и рождаются Биллы Гейтсы? Какие прогнозы?

Сергей: Самый первый мой прогноз: надеюсь, я не вернусь в IT. Но я наблюдаю действительно хорошую тенденцию, что в этой сфере в России сейчас можно зарабатывать неплохие деньги и реализовать свои амбиции без переездов за границу. Но и возможностей переехать при этом стало больше, если ты уперся в потолок (а у нас он очень низкий все-таки). Мир становится сильно зависим от интернета, цифры, поэтому IT-специалисты сейчас ценятся больше. А раньше у нас айтишников вообще за людей не считали.

Что случилось с рэп-баттлами? Почему о них еще два года назад спорили даже пенсионеры, а сейчас они пропали?

Сергей: Ну они никуда не пропали. То есть пропали, но только из медиапространства и потеряли просмотры. Они как были, так и остались нишевой культурой для рэперов. Слава богу, денег на этом рынке стало больше, чем до хайпа, и, может быть, еще будет виток.

Артем: Видимо, за вспышкой интереса к баттлам не стояло признание этой культуры. Просто массовому зрителю было прикольно наблюдать развлекательное ток-шоу, где два чувака друг друга обсирают. Потом этот массовый зритель ушел смотреть стендапы, прожарки, «Что было дальше?» и так далее. Красивая история Золушки — только в полночь карета все равно превратилась в тыкву.

Сергей: Нет, подожди, Золушка уехала по стадионам — все нормально.

Артем: Ну, у русской Золушки карета превратилась в тыкву, и все. Никакого принца не было, иди дальше @#$%рить хату мачехи своей. Вот так они вернулись в дом мачехи и там проводят баттлы.

Может быть, еще и растущая токсичность баттлов отпугнула публику?

Сергей: Не думаю. «Прожарка» и «Что было дальше?» очень токсичные. Да и вообще вся комедия сейчас такая, и что-то это никого не смущает.

А вы себя еще видите как возможных участников баттлов?

Артем: Нет, даже на пике их популярности Ресторатор нас звал, но мы отказались.

Сергей: Для повышения нашей медийности это было бы полезно. Но мы отказывались даже тогда, когда сильно в этом нуждались. Я понимаю, что дизлайк — это тоже лайк и что любая реакция принесет тебе пользу, но мне чисто по-человечески не хотелось бы расплакаться там, забыть текст или просто написать плохой текст.  

Артем: Надо понимать, что баттл-артист и рэп-артист — это разные вещи. Обратите внимание: среди героев баттлов очень мало популярных исполнителей.

Сергей: А те, кто известен в баттл-среде, не записывают песни. Есть типы, слушая которых на бите, удивляешься, как тебе они вообще нравились. Как человек с такой харизмой и классным живым выступлением в стиле рэп может так испортить бит или написать слабый текст? Есть, конечно, и обратные примеры. Например, мы, как нам кажется, можем писать песни, но совершенно точно не справимся с баттлами.

Я сам о вас узнал впервые больше 10 лет назад из интервью Noize MC. Он оказал вам покровительство на начальном этапе карьеры?

Сергей: Да, о нас тогда многие узнали.

А вы помогаете юным талантам?

Сергей: Мы помним, как это было у нас, поэтому внимательно относимся к просьбам новых артистов и стараемся всегда помогать.

Артем: Я всегда стараюсь писать в сториc и в твиттер про альбомы малоизвестных артистов, которые мне нравятся. Когда мы играем в Москве и Питере, берем на разогрев малоизвестные группы и обязательно платим им деньги.

У нас нет фитов с неизвестными артистами — так просто получается. Но мы всегда открыты к коллаборациям, просто пока не нравятся песни, которые присылают. Никакого плюса группе не будет от фита с нами в плохой песне — все будут считать, что нам денег заплатили.

Можете назвать какие-нибудь имена, заслуживающие внимания?

Артем: «Космонавтов нет».

Сергей: Да, свежая электронная музыка, граничащая с рэпом и поп-роком. А из тяжелой музыки — группы Istovo, «Сияние». Обратите внимание. 

Артем: «Дешевые драмы» — замечательный коллектив из Питера. Белорусская группа «Лепесток». Что еще интересного есть? Да дохрена на самом деле.