Я посмотрел все ваши фильмы этой весной, находясь в самоизоляции, и отметил важность замкнутых пространств. Даже когда пространство не замкнуто, все равно есть некая теснота, как в вашей последней на сегодня работе, «Ширли», действие которой происходит в университетском городке внутри узкого академического сообщества. Откуда проистекает этот интерес к закрытым пространствам?
Мне в первую очередь было интересно показать жизнь Ширли. После публикации «Лотереи» (рассказ писательницы Ширли Джексон, о которой идет речь в фильме. — Прим. SRSLY) посыпались отзывы — как положительные, так и отрицательные. Внимание к ее персоне было ошеломляющим, поэтому Ширли заперлась, чтобы избежать давления со стороны публики. Для нее в принципе было достаточно характерно такое состояние. Можно его назвать агорафобией, но, думаю, имеет место и социальная тревожность. Так что я решила исследовать этот случай из ее жизни. Она совсем не выходила из дома — и действительно, как ни странно, мы все также прошли через долгий период затворничества в этом году. Быть запертой — по-своему интересно, но помимо прочего фильм пытается показать, что когда ты взаперти, разум начинает блуждать. В своем воображении Ширли по-прежнему безумствует и путешествует, даже находясь дома в полном одиночестве.
Зачастую протагонисты ваших фильмов — женщины, не способные или не желающие совладать с собственным безумием. Например, Ширли Джексон, которая провозглашает себя ведьмой. То же определение применимо к некоторым вашим предыдущим героиням. Что привлекает вас в подобных персонажах?
Ширли — очевидно, уникальный случай. Она страдала из-за резких перепадов настроения, а доктора перекачивали ее лекарствами. Трудно сказать, применим ли к ней вообще какой-то конкретный психиатрический диагноз. Одно могу сказать точно: меня притягивают люди искусства. Многие художницы — особенно во времена Ширли — пытались быть самими собой в тот момент, когда то, чем они занимались, считалось по-настоящему революционным. Ширли стала знаменитой писательницей в 1940-х и являлась основной добытчицей в семье. Она зарабатывала все деньги сама и поддерживала своего мужа, что по тем временам было крайне необычно. Думаю, это обстоятельство могло привести к конфликту как в самой семье, так и в сообществе. Сара (Габбинс, сценаристка картины. — Прим. SRSLY) хорошо позаботилась о том, чтобы сделать Ширли непростой женщиной. Но в действительности она, наверное, была более приятной.
Мне нравится работать над проектами со сложными женскими персонажами. На протяжении истории кино нас как бы лишали их — есть множество мадонн и блудниц, множество героинь, созданных сценаристами-мужчинами. Но сейчас кино дает нам возможность показать других женщин — не антагонисток, а сложных протагонисток. Теперь женщины могут быть такими же, какими уже долгое время были мужчины, — например, гневными, — но при этом по-прежнему оставаться протагонистками, а мы по-прежнему будем им сопереживать. Самое захватывающее, что Сара привнесла в фильм, — героиню, которая может постоять за себя и нагнать страху на тех, кто ее окружает.
Вы всегда работаете с необычными актерами, и результатом этого сотрудничества становится скорее не типичная игра, а перформанс. Я знаю, что вы долго и тщательно занимались с актерами на подготовительном этапе «Мадлен Мадлен». В случае с «Ширли» как бы вы описали опыт работы с одними из лучших артистов современности, Элизабет Мосс и Майклом Стулбаргом?
Знаете, я многому научилась. Я обожаю актеров и влюблена в процесс работы с ними. С помощью правильных разминок и занятий можно извлечь нечто невероятно честное и настоящее. У Элизабет Мосс и Майкла Стулбарга были наработаны свои приемы. Я делала с ними несколько собственных упражнений, но кроме того, поверила им и многому у них научилась. Они правда знают, что делают. Когда доходило до репетиций, они говорили: «Окей, попробуем так-то и так-то». А я давала указания по блокингу сцены и чувствовала, как комната наполняется жизнью. Самое важное — довериться актерам и позволить им быть самими собой, дать возможность принять опасное решение — например, стать уязвимыми или неприятными. Думаю, такое было главное приглашение во время съемок.
В своих фильмах вы уделяете большое внимание музыке: действие «Масла на защелке» разворачивается в ретрите, где собираются поклонники болгарского фолка, а саундтрек для «Мадлен Мадлен» написала Кэролайн Шоу (лауреатка Пулитцеровской премии. — Прим. SRSLY). Можете немного рассказать о сотрудничестве с композиторкой Тамар-кали?
Для меня музыка чрезвычайно важна, она помогает мне определить интонацию картины, ее тональность. Сначала мы с Тамар собрали временный саундтрек. Там и Кэролайн Шоу тоже была — много эксцентричных, безумных мелодий… Так что Тамар было откуда черпать вдохновение. Мы вместе экспериментировали. Тамар погрузилась в удивительный и странный контекст. Но как и в случае с любым другим соавтором, я дала ей возможность следовать за собственным чутьем, принимать важнейшие и наиболее дерзкие решения. У нее невероятный талант и отличное чутье, так что нужно было просто помочь ей разблокировать собственный потенциал и извлечь необходимую жесткость.
«Ширли» — экранизация одноименного романа Сьюзан Скарф Меррелл. Вы подключились к проекту, когда сценарий Сары Габбинс уже был написан. Скажите, каково было впервые работать над проектом, сценарий к которому написан не вами? Сказалось ли это как-нибудь на вашем художественном видении?
Разумеется, это нечто совершенно новое — экранизировать чужой сценарий. Когда пишешь сценарий к собственному фильму, слова свободно цепляются за необходимые образы. Если его написал кто-то другой, требуется больше времени, чтобы найти нужный образ. Очень здорово, когда работаешь с такими замечательными актерами — вы можете вместе погрузиться в процесс изысканий. Какие-то фрагменты «Ширли» очень образные, в них главное — картинка. Но диалоговых сцен тоже порядочно. А обычно в моих фильмах их почти нет. Так что захватывающе было учиться снимать диалоги и делать их интересными. У нас были лучшие актеры, и вместе с ними мы отправились в безумное путешествие. Во время съемок кипела жизнь и ощущалось возбуждение.
Ваш следующий проект — экранизация подросткового романа Дженди Нельсон «Небо повсюду». Вы уже закончили работу над ним?
Мы занимаемся им прямо сейчас! И это сумасшедшее время для съемок — бушует COVID, а мы к тому же снимаем в Лос-Анджелесе, где горят пожары. Но я невероятно счастлива. Мне очень нравится работать над этим фильмом.
Как бы вы описали его настроение?
Он гораздо более открытый и радостный, чем что-либо, что я делала прежде. Я бы описала его настроение как шаловливое и дурашливое. Очень интересно, что из этого всего выйдет.