О сольном альбоме, борьбе с алкоголизмом и Цое. Большое интервью с Олегом Гаркушей

Олег, в этом году исполняется 35 лет, как вы на сцене… Где-то я даже находила информацию, что уже 40! Как вы себя ощущаете?

Нет, все-таки 35. Цифра, конечно, приличная. Иногда подходят разные люди — от бабушек до маленьких мальчиков — и говорят теплые слова о том, что выросли на наших песнях. Это дорогого стоит. И сейчас перед концертом я пойду вниз расписываться и фотографироваться. Мы как-то с сыном ехали в магазин, разговорились, и он стал меня подкалывать, мол: «Какая ты легенда?» Подходим к магазину, и подвыпивший мужчина, глядя на меня, говорит: «О, легенда!» А я улыбаюсь: «Ты понял, сынок».

Вы впервые в этом году приехали с концертом в Москву?

Мы были еще в начале года, а потом произошли известные события… Но, вообще, по правилам группам не положено выступать каждую неделю в одном и том же месте. Нужно приезжать через два-три месяца, чтобы народ соскучился. Этот же концерт мы играли в феврале. Уже сами соскучились.

Кстати, насчет артистизма и творчества. Откуда это? У вас, если я не ошибаюсь, нет специального образования — ни актерского, ни танцевального?

Можно сказать, что я богом поцелованный. Всегда говорю музыкантам: вы можете хорошо играть, отлично петь, но если в вашу жизнь не вмешается его величество случай, то, скорее всего, ничего не произойдет. И так было со многими группами. Если бы, допустим, Цой с Лешей Рыбой не оказались бы в одном вагоне электрички, не появился бы первый альбом «Кино» — «45».

Вот и у нас примерно такая же история. Мы с Леней Федоровым встретились совершенно случайно. Моя сестра училась вместе с Витей Бондариком (в прошлом бас-гитарист«АукцЫона». — Прим. SRSLY), а он играл с Леней в группе. Так вот Витя познакомил меня с Леней в 1978–79 году. В то время я уже потихонечку писал стихи, а Федоров — музыку. И так все началось.

Что касается определенных артистических данных, то есть у меня одно подозрение. В 1979 году от кинотехникума, где я учился, меня отправили на практику в Карелию, в поселок Гирвас, расположенный под Петрозаводском, крутить кино в местном Доме культуры. Делал я это где-то раз в неделю, а в остальное время писал стихи. Сначала совсем так себе, потом вроде получше. Затем вернулся в Питер, где стал вести дискотеки, на которых не только ставил музыку, но еще и танцевал. Мне было кайфово. То есть творческие таланты у меня проснулись в Гирвасе или уже после него.

Спустя лет 30, наверное, я вел фестиваль «Воздух Карелии» в Петрозаводске. Проезжая по трассе, заметил табличку со знакомым названием, решил свернуть и поддаться ностальгии. Увидел, что у оврага тусуется большое количество людей. Выяснилось, что много миллиардов лет назад в Карелии был вулкан, который сейчас является потухшим. Так вот, он расположен как раз в нижней части поселка, а Гирвас считается энергетически мощным местом, куда люди приезжают и заряжаются, как батарейки. Возможно, это просто совпадение. Но в далеком 1979 году я, естественно, не знал ни о каком потухшем вулкане. Может быть, как уже сказал, меня боженька поцеловал в маковку, что я так дрыгаюсь, образно выражаясь.

Олег, в следующем году у вас сразу два юбилея — 60 лет и 25 лет трезвости… Как вы себя ощущаете?

Если говорить о возрасте, то, по чесноку, не так уж и много осталось, хотя не буду загадывать. Хотелось бы дожить в трезвой памяти, быть на сцене и руководить ансамблем. Что касается второго, то в нашей ситуации анонимных алкоголиков никто не завязал и не бросил, мы просто приостановили употребление алкоголя. Случалось, что люди, не пьющие по 10, 20, а то и 40 лет, снова начинали, и это было ужасно.

А у вас за почти 25 лет ни разу не возникало желания выпить?

Все люди пьют по-разному. Бывает, рюмочки достаточно, а бывает, ящика не хватает. По себе знаю, что со мной «чуть-чуть» не работает. Конечно, я не пил сразу же ящиками. Постепенно увеличил дозу, а затем начались гастроли, и понеслась душа в рай. Халява — это вообще страшный бич алкоголика: даже если он не хочет пить, то все равно не откажется. Со временем я понял, что лучше вообще перестать, иначе не хватит ни сил, ни здоровья и в конце концов я умру. А умирать не сильно хочется. Поэтому ситуация с алкоголем мне уже совершенно не интересна.

Я помогаю другим людям выбраться из этого очень трудного положения, в которое попадают не только работяги и бомжи. Среди алкоголиков хватает академиков, творческих личностей, бизнесменов. Я же тоже не пил сразу литрами.

Ваш коллега Владимир Веселкин (в прошлом танцор группы «АукцЫон». — Прим. SRSLY) регулярно выходил на сцену в нетрезвом виде…

Ситуация с Володей, гениальным и талантливым человеком с балетным образованием, имеет печальный конец. До 30 лет он вообще не употреблял. Как сейчас модно говорить, был зожником, бегал кругами по стадиону, плавал в горных реках. Он не выпивал, потому что почти все его родственники (мама, папа и другие) это делали и умерли из-за последствий.

Но случилась оказия: в 1989-м или 1990-м году мы поехали на фестиваль во Францию с группами «Кино» и «Звуки Му». Нас пригласили в ресторан на Эйфелевой башне, где шампанское лилось рекой, и понеслась! Так Володя начал, затем потихоньку увеличивал дозировку. Кончилось все трагически — он попал под трамвай и ему отрезало ногу. Это не первый случай: знаю ребят, которые тоже до 30 лет не пили, а потом и наркотики, и алкоголь…

Олег, а вы сами лечились от алкоголизма в Америке?

Это было не лечение, так как алкоголизм — неизлечимая болезнь. Я приостановил употребление алкоголя, могу пойти и выпить в любой момент, но мне это не нужно. У меня была реабилитация.

Конечно, многие не смогли завязать. Реабилитация — это очень сложная история, ведь там не используют никакие медикаментозные средства. Анонимные алкоголики садятся кружком и бла-бла-бла, выкладывают душу, как на исповеди, по большому счету. В 1935 году двумя американцами был придуман метод «12 шагов». За 85 лет благодаря их программе миллионы человек смогли приостановить пьянство, и это круто, на самом деле.

А правда, что знаменитая песня «АукцЫона» «Дорога» была написана в состоянии алкогольного опьянения где-то в деревне?

Не совсем так. Дмитрий Озерский и Леонид Федоров написали стихи, клип снял Сергей Зюзельков. Ребята приехали ко мне на дачу, где я отходил после очередной алкогольной истории. Я показал места, в которых, на мой взгляд, было бы интересно снимать. Плюс еще использовали кадры одного из наших концертов.

Разговоры относительно того, что гениальные вещи создаются под действием алкоголя или наркотиков, — просто мифы. Во всяком случае, у меня имеются рукописи — все в каких-то каплях, видимо, спиртного, почерк неровный, и в целом это ужас. Хотя, может, у кого-то что-то и пишется. Считаю, что если человек талантлив с рождения, то ему алкоголь на фиг не нужен. Вот я только вышел на сцену на саундчеке, и у меня уже мурашки пошли, никакого спиртного не требуется. Почему так? Не знаю. Может, они появились от звука или тембра голоса.

Возможно, атмосфера повлияла, ведь прошло больше шести месяцев, как мы играли в Москве в последний раз. Хотя я хорошо время провел и дома тоже — вернее, на даче. Лес, грибы, ягоды, огород… Скажи мне об этом кто-нибудь лет шесть назад — послал бы куда подальше. Раньше я приезжал на дачу после 9 мая, так как всегда участвовал в патриотическом движении «Бессмертный полк», ходил с портретом своего дедушки Гаркуши Степана Васильевича, он погиб в 1941-м. Но поскольку в этом году все отменилось, я поехал на дачу. Было фантасмагорическое зрелище, когда все вроде бы зелено, затем идет снег, потом дождь, потом снова зелено и так по кругу.

Вы сказали про огород. Что выращиваете?

Все дозировано, засеянных картошкой полей нет. Грядка — метр на два, и все. Кстати, картошку уже выкопали и почти съели. Раньше я был противником огорода: считал, что все это можно купить. А теперь, когда с куста срываю свой огурчик, то он даже на вкус другой. И с помидорами та же история, понимаете. Не знаю, может, это все мифология, что свое — самое вкусное, но ведь там действительно нет ничего ненатурального — земля, навоз, и все.

Оно понятно: все-таки своими руками вырастили, душу вложили…

Я изначально стараюсь вообще во все вкладывать душу — будь то концерт, огород и даже соление грибов, которые, как ни странно, у меня получаются очень неплохо. Давным-давно теща показала, как надо делать, и теперь банками съедают. Это целая история — собрать грибы, доволочить их до дома, почистить, промыть, закатать. Я делаю не как в книге грибника — положите один перчик, немного соли... Действую как в фильме «Неуловимые мстители»: по принципу «много – мало».

Вернемся к вашей творческой деятельности. Вы ведь с недавних пор стали вести вебинары. Расскажите, как так произошло?

Мои друзья из коллективов «Ангел НеБес» и NOMERA предложили принять участие в вебинаре и прочитать лекцию. Я выбрал тему «Как стать шоуменом». Такой формат для меня в новинку. Знаете, если ставить тире после «Олег Гаркуша», то это почти все, что связано с творчеством, — писатель, поэт, актер театра, кино и даже цирка (там тоже выступал), ведущий концертов и вот сейчас, — как это называется? Блогер? Нет?

Нет.

Йес! Не хочу им быть, в отличие от многих ребят, которые ничем особенно не занимаются, но они типа блогеры, хотя… И среди них есть талантливые. Но это во всех сферах так.

Сейчас существует такой тренд в инстаграме: парни делают макияж и собирают кучу лайков. При этом вы могли выйти с накрашенными глазами еще 40 лет назад.

Грим тогда делали многие. Красивые черточки вокруг глаз, обведенные розовой окантовкой губки. Я всегда носил яркие наряды.

Знаю, что у вас было много приводов в полицию из-за внешнего вида.

По несколько раз на дню. Но дело даже не в том, забирали или нет. Мы были молодыми, веселыми, и нам было офигительно. По сути, большие деньги нас не интересовали. Хотя я всегда работал, был киномехаником, плюс разгружал вагоны киностудии для того, чтобы было на что купить магнитофонную пленку и слайды. Один слайд стоил пять рублей, что дорого по тем временам. Дискотеками занимался еще. А после работы мчались фиг знает куда — точку еще найти надо было, стихи и песни посочинять.

Я жил в поселке под Петербургом и все время ездил на другой конец города, в лучшем случае на трамвае, в худшем — на перекладных. У меня была записная книжка, в которой я постоянно писал стихи. Ну и, конечно, будни скрашивало общение с такими людьми и уже тогда легендами, как Борис Гребенщиков и Виктор Цой.

Расскажите про Цоя. Вы упомянули о том, что «АукцЫон» и «Кино» вместе летали на гастроли во Францию.

Да, «Кино», сразу скажу, особо не приняли. Мы, кроме того, что музыкальные, еще и сценически интересные.

Таких, как Виктор, сейчас уже нет. В шутку говорю, что надо все закрыть, чтобы люди искали гитару, медиаторы, струны. А то сейчас только деньги имей — зашел в магазин, купил инструмент со всеми примочками и включил его на максимум. Все гремит и ревет, а души-то нет.

Я много лет провожу фестиваль «Гаркундель». Из 100 групп, может, один коллектив будет более-менее интересным из-за своей подачи и харизмы. Посчитайте на пальцах, сколько осталось известных музыкантов и групп. Да совсем немного: «Аквариум», «Чиж & Co», «Ю-Питер». Когда мы слышим первые звуки, то сразу понимаем, кто это. А сейчас по радио все одинаковое крутят.

Но, может быть, из современных музыкантов вам кто-то все-таки интересен?

Есть несколько исполнителей, которые отличаются от всего, что происходит. Это группы «Жвака Галз», «Ха.Мы», «Спящий Будда». Есть еще московский коллектив «Театр одного вахтера».

Расскажите про свой сольный альбом «23».

Давным-давно возникали мысли записать сольный альбом, но, опять же, я не певец, не Леня Федоров и не Юрий Шевчук. Так получилось, что в 2019 году через общих друзей я познакомился с хорошим мальчиком, музыкантом Антоном Макаровым. На момент записи альбома ему было 23 года. У Антона есть своя группа, он поет на английском языке и играет. Ему дали две мои книжки: «Мальчик как мальчик» и «Ворона». Он взял и написал песни на мои стихи, всего 15 штук. Затем мы записали их в студии.

Меня аж трясло от волнения, я был весь мокрый. А когда альбом вышел на виниле, то Женя Маргулис пригласил нас с этим проектом на свой «Квартирник». Я был в полном недоумении, почему? Еще в большем удивлении пребывал, когда музыканты и мои друзья — Армен Григорян, Вова Ткаченко, Шура Би-2 — сказали, что получилось круто и талантливо. Некоторые люди копят деньги, чтобы записать альбом в лондонах и парижах, а мы все сделали в центре «Гаркундель». Оба подошли к делу с душой.

Что сейчас происходит с вашим фондом развития молодежной культуры «Гаркундель»? 

Семь лет потребовалось на то, чтобы найти помещение со льготной арендой. Я долго писал письма чиновникам, и вот в 2017 году мы открылись. В создании фонда помогли многие музыканты: Петя Мамонов, Сережа Шнуров, Гарик Сукачев.

«Гаркундель» проводит фестивали для молодых музыкантов — неважно, играешь ты на гитаре или пишешь стихи. Возможность дается всем. Кроме того, устраиваем выставки, мастер-классы, лекции и показ фильмов на рок-н-ролльную тематику. Короче говоря, «Гаркундель» — это такое арт-пространство.

А как туда попасть?

Вход стоит всего 200 рублей. Это сделано для того, чтобы люди не болтались без дела, не пили, не курили и не кололись. Хорошее дело. У меня жена спрашивает, когда я уже деньги буду зарабатывать на своем «Гаркунделе»…

Поделитесь ближайшими планами.

Расскажу вам смешную историю. У нас в Питере есть садик, где стоит памятник Маяковскому. Там все время ошивается один алкаш, который просит у меня деньги. Я ему иногда даю. Как-то не дал на выпивку, и он мне в спину крикнул: «Олег, а когда же у вас будут творческие планы?» Я посмеялся в ответ, типа «отстань». Не могу рассказывать про творческие планы, потому что даже не знаю, что у меня произойдет через три секунды. Ну, можно про третью книжку со стихами сказать, ее надо закончить, а там посмотрим.