Как проходит ваше лето?
Максим Юхин (гитарист): Хожу на работу, готовлюсь к сентябрьскому марафону, пишу песни. Отдыхать не получается — в этом году я еще ни разу не успел искупаться! Спасают только летние фестивали, они здорово разбавляют рутину. Таким и был «Пари Фест».
Артем Новоселов (фронтмен): Достаточно праздно, но это и неплохо — иногда это необходимо. Просто я пока в отпуске. А так дел хватает, и их немало. Главное, что новый альбом в процессе, и над ним интересно работать. Плюс занимаюсь новыми эскизами для печатной графики и готовлюсь к персональной выставке в сентябре.
Данияр Нугманов (басист): Замечательно. Было в том числе много личных интересных событий. Я сам только вернулся из поездки — ездил на концерт в другую страну.Совсем скоро вы выступаете на «Пари Фесте», и это будет уже не первый визит группы в Нижний Новгород. Что у вас ассоциируется с этим городом?
Максим: Главная ассоциация — сон на лужайке перед Кремлем.
Данияр: У нас есть очень интересная история с Нижним Новгородом, которую я люблю всегда вспоминать. Во время первого тура мы решили сэкономить и не заселяться в отель, потому что предстоял ночной автобус в Казань. Мы выступали в клубе Alcatraz с великолепными видами на Кремль и договорились, что его откроют пораньше, чтобы мы сразу с поезда зашли и может даже немножко поспали там до начала концерта. В итоге мы не дозвонились до организаторов и просто спали на газоне с вещами и инструментами.
Артем: Честно говоря, пока не вник в сам город, потому что все поездки всегда суетные и времени нет. Но я четко запомнил и был рад увидеть знакомые места из фильма Алексея Балабанова «Жмурки».
Ходите ли вы на сеты коллег на фестивалях, если появляется такая возможность?
Максим: Конечно! Мы дружим со многими артистами и всегда ходим на их концерты, если есть возможность. Приятно видеть, как они растут, как их музыка находит отклик у все большего числа людей — это мотивирует развиваться самому.
Артем: По возможности хожу на тех, кто действительно интересен. Были и сюрпризы, когда не слушаешь артиста, а на фестивале видишь его сет. Так, например, произошло с Хаски — с тех пор интересуюсь его творчеством. А какой уж у него подход к перфомансу на сцене — это отдельная история.
Данияр: Часто музыканты, на которых я хочу сходить, либо не выступают на тех же фестивалях, либо играют в одно время с нами. Но само участие в фестивале не обязывает тебя куда-то ходить. Лично я очень ломаюсь заниматься чем-то еще, кроме того, как лежать в гримерке или бродить по территории.
Несколько лет назад в России активно развивалась новая волна пост-панка, к которой принято причислять и вашу группу. Сейчас популярность приобретают так называемые «новые добрые» — инди-коллективы, создающие светлую меланхоличную музыку. Как вам кажется, есть ли что-то общее между этими двумя условными направлениями?
Максим: Мне кажется, разница есть. Например, сравните Ploho и «Конец солнечных дней», «Труд» и «Лампабикт». Первые — больше про хтонь, вторые — про меланхолию. Хотя я бы выделил «Сову» и «Перемотку» — у них очень жизнерадостный постпанк.
Артем: На мой взгляд, у «Где Фантом?» сохраняется более мрачная линия и свой подход к музыке. Поэтому я бы отделил нас от новых коллективов, которые ушли в другое звучание. Мы явно движемся в разных направлениях, пусть и работаем в одной инди-сфере. Да, и действительно, постпанк имеет абсолютно другие черты, чем то, что сейчас им принято называть — это скорее дрим-поп.
Данияр: Я бы не причислял нас к «новым добрым». Коллектив существовал, просто мы стали более широкослушабельными с помощью одной песни.
Как вы вообще относитесь к классификации музыки на жанры? Помогают ли эти разграничения или, наоборот, навешивают ярлыки на исполнителей?
Артем: Разделение на жанры сильно помогает и музыкантам, и слушателям. Не вижу в этом ничего плохого. Тем более что сейчас у одного проекта может быть множество стилей, и их можно обозначить для уточнения. Это уже обыденность.
Максим: Только если применять их правильно. Мы уже давно не играем чистый постпанк, но нас по-прежнему называют «постпанком из Уфы».
Данияр: И да, и нет. Настолько все смешалось, что жанров по сути не существует. Уже нельзя сказать: «Это вот рэп, а это рок». И если ты инди-артист, у которого залетели треки, ты дальше пытаешься повторить успех и превращаешься в поп-музыканта. Но ярлыки есть: нас, например, считают постпанк-группой, хотя таких песен у нас мало. Можно нашу группу величать девятью жанрами — от постпанка до регги.
Некоторое время назад песня «Я тебя люблю» зависирусилась в соцсетях, что принесло большое количество прослушиваний на стримингах. Как это конвертировалось в офлайне: стало приходить больше людей на выступления, изменилась ли аудитория?
Максим: Мы полностью упустили все возможности, когда трек взлетел в TikTok. Позже спохватились, но, можно сказать, пришлось поднимать группу с нуля. Спасибо нашему менеджменту — без них ничего бы не вышло!
Артем: Да, количество людей на концертах действительно выросло. И что интересно: аудитория постоянно расширяется, причем самых разных возрастов — от 16 до 35-40 лет. Мы наблюдаем, как она растет вместе с нами.
Данияр: Конечно. Это проклятие взлетевшего трека, когда 90% ходят на одну песню, 50% — на две-три, а остальные, человек пять, хотят послушать именно коллектив.
Когда песня завирусилась и мы начали играть в таком составе, очень сильно ощущалось, что народ приходит только на нее, а все остальное как бы фоном. Самое интересное, что до сих пор такие люди встречаются, хотя уже прошло четыре года. Была одна девушка, которая кричала «Давайте "Я тебя люблю"!» просто весь концерт. Но смело скажу, что сейчас 40% приходят послушать все целиком, а не только пару песен, которые им нравятся.
В описании альбома «Темные времена» указывалось, что он «попадет в нерв ”растерянного поколения”». Относите ли вы себя к этому поколению? Как бы вы его охарактеризовали?
Максим: Да. Артем как художник отлично передает чувства и смыслы — будь то холст или стихи. Когда человек высасывает текст из пальца, это видно, а он пишет только о том, что переживает. Это находит отклик у таких же, как он, — включая меня.
Артем: В общем, я пишу песни про себя или про то, что наблюдаю.
Поэтому да, я могу относить себя к этому поколению. Вопрос в том, кто это. Наверное, их можно назвать миллениалами, которые потерялись в этой действительности. А может, это лишь маленькая прослойка людей, не сумевших найти себя.
Какая строчка из песен «Где Фантом?» наиболее полно описывает вас как человека?
Артем: Скорее всего, это относится к большинству строчек из моих песен. Я их так и писал — передавая свои ощущения и наблюдения за людьми и миром.
Данияр: «Один день, похожий на другой».
Артем, в одном из интервью вы говорили, что ощущаете себя в первую очередь художником, а не профессиональным музыкантом. В каком из занятий у вас больше творческих амбиций?
Артем: Сейчас, наверное, 50 на 50: одинаковая активность и в музыке, и в живописи. Пока идет так, как идет. Но я действительно музыкант-любитель, а как художник-график и живописец знаю больше, тем более работаю в сфере преподавания этих дисциплин.
Какая живопись вам нравится?
Артем: Разная, но до сих пор отдаю предпочтение сдержанной, достаточно реалистической живописи XX века. Например, работам американского художника Эдварда Хоппера.
Вы рассказывали, что идея картины для вас начинается с образа и рефлексии. Как в этом плане обстоит ситуация с музыкой: что становится отправной точкой для написания песни?
Артем: С песнями та же история: все начинается с заметок, наблюдений, которые я записываю без стихотворной формы. Текст обычно накладывается на музыку уже после, когда обретает готовую форму и подходит по настроению. Поэтому для меня это схоже с работой над картиной — здесь тоже важны ассоциации.
Если бы музыка вашей группы была цветом, то каким?
Артем: Это точно черный и множество серых оттенков.
Что для вас первичнее в искусстве: форма или содержание?
Артем: В искусстве важны и форма, и содержание, особенно когда видно их выверенное сочетание — тогда все работает, на мой взгляд. Но бывает по-разному.Из музыки складывается ощущение, что вы ностальгирующий человек. Это таак?
Артем: Да. Я люблю копаться в мыслях, в том, что уже было, и ищу в них что-то для себя. Может, это не очень хорошо, но пока меня это устраивает.
В прошлом году география выступлений группы расширилась до Китая. Что вас больше всего впечатлило во время этого путешествия? Привезли домой что-то на память?
Максим: Больше всего впечатлили люди, их обычаи и культура. Интереснее всего наблюдать за теми, кто на тебя совсем не похож. Из сувениров я обычно ограничиваюсь магнитами, но из Китая мы с Артемом привезли традиционные льняные рубашки ручной работы. Мы плохо разбирались в курсах и по глупости переплатили, но сейчас я ни о чем не жалею.
Артем: Китай очень сильно впечатлил — практически все вызывало яркие эмоции. Даже просто прогулки по улицам, местная кухня, магазины…Это другой мир, другая вселенная. Туда хочется вернуться, это точно. На память привез подарки от китайских фанатов, а еще — плотную рубашку и блок сигарет.
Данияр: Это другая планета вообще. Мы начинали с Гуанчжоу летом, застали осень в Шанхае и закончили зимой Пекином. Было очень странно, когда в декабре на улице +27, мы ходим в шортах. Абсолютно непонятно, что происходит, все на иероглифах, общение только через менеджера. Самый прикольный момент был на саундчеке: мы говорим на русском, менеджер переводит нашему китайскому менеджеру на английский, а тот говорит со звукорежиссером по-китайски — это забавно.
В Китае другая публика. В городах по-разному реагировали на одни и те же песни, но естественно все ждали «Я тебя люблю».
Осенью вы едете в тур с новой программой. Чего ждать слушателям, которые придут на концерты?
Максим: Как всегда: эмоции, экспрессия, спокойствие и истерика, восторг и грусть. На наших концертах от одного состояния до другого — один шаг, как от любви до ненависти.
Артем: Программа будет насыщенной: будут и старые песни, и материал с недавних EP, а также кое-что из будущего альбома, который выйдет в следующем году!
Если бы вы сейчас записали песню, которую люди смогут послушать только через сто лет, то о чем бы она была?
Максим: Думаю, можно включить любую нашу песню — через сто лет люди найдут в ней те же смыслы. Время идет, но ничего не меняется.
Артем: Сложный вопрос…Зачем ждать сто лет? Хочется сказать все здесь и сейчас, в отведенное время. Дальше ведь будет уже неважно.
И напоследок: где все-таки Фантом?
Максим: В наших сердцах!
Артем: Он — в ваших наушниках!