Мечтательный трек от легендарной группы о том, что девчонка, которая упахивается и еле сводит концы с концами, могла бы сделать, будь у нее немного кэша. Спойлер: ничего. Она бы развлекалась и жила бы в свой кайф: In my dreams, I have a plan // If I got me a wealthy man // I wouldn't have to work at all // I'd fool around and have a ball («У меня есть план-мечта // Если я заполучу богатого мужчину // Мне больше никогда не придется работать // Я могла бы дурачиться или устроить бал!»). 100 % понимания, 0 % осуждения.
Стебный трек про все стереотипные мотивирующие фразы от Джеффа Безоса и Илона Маска привилегированных людей. Комикесса Зиве и актриса Патти под бит на максимальной иронии накидывают решения проблемы бедности, отрицая существование порочного круга: Someone once told me that being poor is a choice // So stop («Однажды мне сказали, что быть бедным — это выбор // Так что прекрати это»), If you are a homeless guy, then why not just go find a home? («Если ты бездомный, что же ты не поищешь себе дом?») — и с каждой строчкой абсурдность происходящего нарастает до уровня цитаты Марии-Антуанетты «Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные!».
Долли понимала все про офисную работу еще в далеких 80-х, когда записала песню «9 to 5» в качестве саундтрека к одноименной комедии — «С девяти до пяти» (1980). Тайтлу, кстати, эти проекты обязаны организации, которая с 1973 года занимается защитой прав женщин на рабочих местах.
С момента релиза песня не теряет актуальности — мало что изменилось. И строчки Партон под мотивы поп-кантри про убойную дозу кофе, пробки по дороге на работу, состоящие из таких же офисных трудяг, выживании от зарплаты до зарплаты — действительно what a way to make a living!
Тиктокерша Ace сделала ремейк песни, в которых реалии уже более знакомы зумерам, на чей счет выпадает гораздо больше работы, чем доставалось их предкам: Working nine to five // What a lie that they've been tellin' // More like eight to ten («Работать с 9-ти до 5-ти // Вот уж вранье // Скорее с 8-ми до 10-ти»).
Единственный и довольно жалкий бунт против начальства, который может себе позволить рядовой сотрудник во вселенной песни Shortparis, — это заявиться в приемную без бахил. И на протяжении всей песни бунт маленького человека подавляется системой все более и более комично: сначала ему говорят, что всего его проблемы не из-за подавляющей системы, а от плохого пищеварения, затем и вовсе низводят его недовольство до типичной черты его знака зодиака.
Сломленная воля маленького человека ищет себе укромное и хоть сколько-то идейное место — «чистенький панк». Но вместо компромисса получается оксюморон: хоть коммерческий панк и становится единственным способом существовать в капиталистическом мире, идея протеста, заложенная в ДНК жанра, тонет, не давая выход гневу. А герой из революционера становится конформистом, не готовым жертвовать собственным комфортом ради чего либо, и передавет эстафету тем, кто ниже по социальной лестнице — маргиналам («Нет, не прикрою твой фланг // Я средний класс, а не панк»).Песня Ро звучит очень сыро, будто это трек для посиделок у костра, но это самое напряженное и жестокое откровение, которое может случиться с человеком в его 20's: My dad's condom broke in '97 // Now I exist so I can pay bills and have crippling depression («Презерватив моего отца порвался в 97-м // Поэтому я сейчас существую — чтобы платить по счетам и впадать в парализующую депрессию»).
Корпоративный труд, которым вынуждены жить многие, взамен на копейки забирает у людей время на саму жизнь и возможность делить важные моменты с близкими, поет Ро, а вся проблема — в капитализме, для бездушной машины которого смерть сотрудника будет расцениваться не как горе и утрата, а как очередные затраты на поиски новой «шестеренки».
Каждому взрослому человеку время от времени стоит задаться вопросом, точно ли у тебя депрессия или это просто капитализм в глаз попал?
Трек Селин нарочно сделан как энергичный рекламный джингл — невольно ждешь, что в конце песни тебе точно попытаются что-то продать. И пока ты находишься в этом нервном ожидании, Селин описывает завязанный на деньгах и человеческих ресурсах мир и делает неперспективный расклад на будущее, в котором виновата, по ее мнению, капиталистическая система: Overworked, zero perks // And you'll never retire («Переработки и никаких надбавок // А еще ты никогда не выйдешь на пенсию»).
В этом треке Ангел Ульянов будто олицетворяет всех музыкантов, кого слава обошла стороной: «В городе так много афиш // Но меня на них нет // Я хотел быть на всех экранах // И страницах газет // Но я не формат для радио// Для друзей попса».
И если на творчестве нельзя зарабатывать, то как выживать? Видимо, нужно «найти столько денег, чтобы не париться», залетел твой трек или остался в лютом андерграунде.
Working for the Knife — это не устоявшаяся идиома английского языка (буквально «работать ради ножа»), а авторская метафора Mitski, в которой она передает очень емкий смысл «работать для того или ради того, что потенциально может принести тебе вред».
Подчинение, угнетенность рефреном проходят через текст ее песни, а лирическая героиня раскрывает глобальную проблему любого артиста в капиталистической системе: вынужденность удовлетворять спрос публики образом, который ей зашел, выше потребности исполнителя поделиться его личными историями (But nobody cared for the stories I had about // No good guys («Но никому не было дела до моих историй // О нехороших ребятах»).