Даш, ну в первую очередь расскажи мне, как ты попала на «Серебряный Дождь». Почему ты вообще решила работать на радио (каким бы брендом оно ни было), когда кругом диджитал и вот это все?
Я оказалась на радио случайно, как бы тривиально это ни звучало. У меня даже не было цели там работать. Хотя в свое время я и работала на школьном радио, образование у меня другое.
Какое?
Я училась в Школе-студии МХАТ на продюсерском факультете, то есть изначально моя специальность — это «менеджмент и экономика в области исполнительского искусства». Благодаря такому классному месту обучения у меня появилось большое количество связей, интересных творческих друзей. Мне нравилось учиться, но институт я бросила курсе на четвертом. Просто случился сильный стресс на фоне развода родителей, и, плюс, я уже тогда понимала, что не хотела работать в этой сфере (в Школе-студии тогда очень насаждалась сама идея «привилегированности» работы в российском театре, вот это все). Психанула, взяла академический отпуск, а через год уже вышла работать в агентство.
То есть высшего образования у тебя нет?Нет.
Класс.И я, между прочим, долго переживала по этому поводу, потому что многие говорили тогда об обязательности высшего образования. Несколько лет пыталась этот вопрос «закрыть». Все мои друзья, которые отучились сначала в одном месте, а потом еще в нескольких и продолжали развиваться в том же направлении (я имею в виду театр), сейчас уже там не работают. А те, кто остался в театре, на мой взгляд, не добились большого успеха. Я тогда еще не понимала, чего именно хочу. Что нормально для того возраста. Мне всегда хотелось заниматься менеджментом, но чего-то другого, не связанного с театром. Я еще с детства что-то продюсировала: встречи с друзьями, гостей, праздники семейные. Была главной «заводилой». Так, моей первой «взрослой» работой стало агентство Lunar Hare, с которым я дружу до сих пор. До него я так или иначе практиковалась только в театральной сфере, на мероприятиях вроде «Золотой маски» — в общем, везде, где можно поюзать студентов театрального вуза, а в этом агентстве мои навыки и опыт развили в другую сторону. Ребята дали мне возможность применить себя под иным углом. Маркетинг, ивенты, большие клиенты и события. Было очень здорово. Благодаря работе в классной команде я очень многому научилась. Сказала бы даже, что вследствие этого опыта у меня выработалось свое собственное понимание «высоких стандартов» качества работы. Из интересных фактов: моя первая работа, зафиксированная в трудовой книжке, — это библиотека им. Ленина. У меня есть официальное звание библиотекаря самого низшего (11-го или 14-го — не помню) разряда.
В четырнадцать лет родители сказали, что надо чем-то занимать лето и идти работать. У папы были связи в Центре восточной литературы Ленинки, поэтому меня туда и взяли. Я весь сезон сидела среди книжек и общалась с одной бабушкой-хранителем, так что теперь прекрасно знаю, как вести учет и завязывать книги в определенного размера стопки, для того чтобы спускать их на лифте из хранилища в читальный зал. Помню, как развлекала себя в свободное время выписыванием в блокнот фразы «Я люблю тебя» на языках стран Азии и Африки.
Так вот вернемся к Lunar Hare: как я поняла с течением времени, это был очень удачный шаг. После него я проработала в еще нескольких ивент-агентствах с клиентами от «тяжелого люкса» до масс-маркета. Но лет в 26 я поняла, что «выгораю». Вполне обычное явление. Я жутко уважаю и ценю всех, кто работает в индустрии, но это просто адский, сатанинский труд. Там высокая поточность людей, маленькая зарплата и много работы. Очень много работы. В какой-то момент ты просто перестаешь жить своей жизнью и понимать, зачем все это делаешь. Так случилось со мной. Я начала ощущать себя «номинально». И перестала (это очень важно) чувствовать, что обладаю ресурсом для вдохновения. Не понимала, где же ценность моя и того, что я могу придумать/сделать. Я же всегда хотела зарабатывать на том, что приносило бы мне удовольствие и привносило в мир что-то ценное. И именно поэтому приняла решение уйти из агентства во фриланс. Вот тогда у меня появилось намного больше времени для того, чтобы заниматься музыкой. Позднее я все-таки вернулась в агентcкий бизнес почти на год — уже в качестве сотрудника R.S.V.P. «вела» одного крупного клиента. Как раз примерно в тот период меня пригласили менеджером в агентскую команду, которая курировала работу «одного известного бара в Столешниковом переулке». И я ушла с концами. В том месте по воскресеньям мы начали делать дневные вечеринки в духе The Do-Over. Однажды у нас проходила вечеринка «Серебряного Дождя», играли Люся Грин (ведущая радиостанции «Серебряный Дождь». — Прим. SRSLY) и Влад Микеев (бывший программный директор радиостанции «Серебряный Дождь». — Прим. SRSLY). Я не знала, как выглядит Люся, но когда услышала ее голос, то сразу же поняла, что это она, великая! Ну и там же мы познакомились с Владом и стали классно общаться. Наш pop-up-проект был летним и закрывался в сентябре. К осени я уже успела побывать в эфире «Серебряного Дождя», сходила к ним на программу и как-то раз сама написала Владу: «Слушай, может, мы что-нибудь сделаем вместе? Вы классные ребята. Я понятия не имею, что происходит с радио, но, может быть, мы придумаем что-то интересное?» На это Влад мне сказал: «Да, супер, давай сделаем программу». Я такая: «Чего?» Я-то думала сделать спецпроект, прийти к ним в гости или собрать какой-нибудь плейлист. А Влад просто взял и позвал меня, Пашу Вардишвили, Паню Кириллину, а потом еще и Андрея Сакова. Так мы начали вести абсолютно упоротую программу «Культурный кот» про различные культурообразующие городские мероприятия. Просто придумали, что никто не говорит про классные подпольные выставки или закрытые танцы, и стали это делать. Рассказывали про события друзей, нишевые тусовки, что-то, о чем ты узнаешь обычно из фейсбука.
А как вы узнавали про такие подпольные мероприятия?
Понятно, что про какие-то события мы знали и сами. О других спрашивали у друзей, промоутеров, пиарщиков. Брали интервью, приглашали гостей в студию. Мы в одном эфире могли и поговорить про новую выставку в МАММ с комментариями Свибловой, и обсудить какой-нибудь закрытый рейв. Приглашали группы с концертами, чтобы рассказать про их грядущие выступления. Дорогой Сережа, например, пришел к нам буквально через пару дней после того, как «выкатил» свой «Вояж» на Bandcamp. Нам было все интересно, и мы были рады поддерживать локальные проекты. Хотя это было иногда сложно. Не узнавать про события, а как-то «корректно», что ли, про них говорить. Чтобы было понятно, что и такое тоже имеет место в мире. Не только же светские мероприятия обсуждать. Поднимали спорные, неоднозначные темы и персонажей. Слово «рейв» звучало в наших эфирах, наверное, чаще остальных. Мы, кстати, каждый раз клялись, что будем собираться за час до эфира и прописывать план. В итоге сделали это только всего лишь несколько раз за всю программу. Во всем этом хорошо было еще и то, что мы все тусовались по-разному (очень редко вместе, кстати), и поэтому нам было интересно приходить и обсуждать, у кого что. Накидывали мы там прилично, многим доставалось. Бывало и такое, что мы не знали, о чем говорить. Летом — понятно: можно обсудить какой-нибудь классный фестиваль в городе Выкса или вернисаж. А зимой мало что происходит. О чем говорить — неясно. Тогда в ход шли новые сериалы и премьеры фильмов. Притом что мы не рассказывали про мероприятия, про которые сами не знаем и на которые сами бы не пошли. Плохого не советовали, в общем.
И потом у тебя начался Soul Kitchen?
Да, через какое-то время. «Культурный кот» точно проработал год — может, два. Честно, не знаю, в чем была причина закрытия программы — возможно, не очень высокие рейтинги. Нам просто одним днем сказали, что принято решение программу закрыть. Но мы, если честно, немного выдохнули, потому что она стала тяжело нам даваться. Оказалось, что разговорная программа — это о@#%еть как сложно. А событий, помню, на тот момент было немного. Плюс, мы все-таки были ограничены территориально: могли говорить в основном о Москве и паре-тройке других крупных городов России. Вообще, я преклоняюсь перед всеми людьми, которые могут разговаривать часами о чем угодно, и неважно, есть тема или ее нет. Когда мы делали «Культурного кота», нам часто писали сообщения о том, что мы наркоманы. Типа: «Что за @#%ню вы несете, зачем вы это рассказываете?» Но было весело. У нас даже один спонсорский эфир со «Сбербанком» был, в течение которого мы должны были какое-то количество раз упомянуть название банка. Я тогда еще случайно и абсолютно искренне выпалила: «Дай бог здоровья тем сотрудникам "Сбербанка", которые выделили денег на приложение». Банк был генеральным партнером отличного фестиваля, который курировал Теодор Курентзис, и часть бюджета выделили как раз на разработку приложения. Сука, у Пикника «Афиши» даже нет своего приложения нормального, а у маленького фестиваля есть, и оно @#$%атое! Ко всем нашим эфирам музыку подбирала я, и однажды, уже после закрытия программы, Влад меня спросил, не хочу ли я вести свою передачу. Конечно, не хотела, боялась. Но он мне предложил все-таки ее сделать, и вот она идет.
В описании на сайте «Серебряного Дождя» написано, что ты не знаешь, как выглядят современные отечественные рэперы.
Так и есть.
Что, прям совсем?
Ну, я знаю, как выглядят Face или Oxxxymiron. Даже была на концерте первого. На этом все. Без понятия, кто такие Sayonara Boy и тот парень, с которым они недавно выпустили трек. А вообще, моя основная боль в этом году в том, что я не еду ни на один музыкальный фестиваль. Считаю, что музыка — это универсальный язык, понятный любому человеку, на каком бы континенте он ни жил. Музыка спасет мир. Это самый мирный способ, через который можно менять сознание и культуру. Поэтому я люблю фестивали и очень переживаю, что в этом году поехать не смогу.
На какой ты хотела бы поехать? Какие фестивали тебе нравятся, а какие — отстой?
Я езжу на Flow в Хельсинки уже несколько лет подряд. И уже точно года три — на We Love Green Festival в Париже. Последний отличается тем, что его основная идея связана с экологией: фудкорт практически весь вегетарианский, арт-объекты сделаны из мусора, выловленного из Мирового океана, нет пластика, вода бесплатная, уборные сделаны из прессованного материала, который потом идет в переработку. Надо понимать, что все это выглядит лучше, чем любой московский фестиваль. И лайн-ап там взорванный, конечно. Мне интересно ездить и смотреть еще и с той точки зрения, как большие бренды могут классно интегрироваться в качественные вещи, меняющие пространство вокруг себя.
Сама я начала работать на фестивалях со знакомства с Женей Галеткой. К тому моменту она уже пять лет отработала директором Пикника «Афиши» и успела основать агентство Journey. Она вообще моя крестная ивент-мама, которая взяла меня к себе в агентство и со временем пристроила на вторую сцену «Пикника». Научила своим примером делать реально качественные события, когда все «для людей» и «по любви». Я прекрасно помню, как мы после пятнадцати часов на ногах, совсем дохлые, выпускали последнего артиста на сцену. Как огромное количество людей теплым летним вечером стояло и слушало классную музыку, радовалось происходящему. В тот момент я поняла, что, видимо, сюда и надо разворачивать свои умения и что мне очень важно заниматься теми мероприятиями, в которых есть ценная составляющая.
Мне кажется, именно поэтому пандемия так сильно шибанула — все мы остались друг без друга. Свою же миссию я всегда представляла так: всем по чуть-чуть где-то как-то помочь, кому-то объяснить, зачем нужно давать деньги, и, если уже дал, почему не нужно вешать три больших логотипа, а лучше сделать какую-нибудь качественную штуку (неважно, делаю я это в команде агентства или напрямую общаюсь с брендом). Объяснить людям, которые пришли на событие, что ради вас потрудились, поэтому не надо бросать эти штуки здесь и давайте уже научимся уважать труд других людей.
Почему нашим фестивалям далековато до западных? В чем наша проблема?
Меня часто об этом спрашивают. Знаешь, не назвала бы это проблемой. Да и не считаю себя достаточно компетентной, чтобы отвечать на этот вопрос. Могу сказать тебе с точки зрения бывшего сотрудника, посетителя или просто человека, который любит музыку. Проблемы нет, у нас просто другое сознание. Именно сознание, не менталитет. Хотя и он тоже. Европейцам больше свойственно приходить в парк с вином, багетом, сыром, делиться открывашками, если кто-то забыл, и смотреть на закат. Надеюсь, когда-нибудь у нас будет так же, а фестивали перестанут воспринимать как мероприятия для молодежи. Ведь в сознании наших родителей фестиваль — это когда патлатые парни месят грязь под тяжелую музыку. Надеюсь, мы научимся проводить время друг с другом, уважать себя и других, считать своим не только пространство квартиры. Я намного лучше и острее воспринимаю все эти моменты на фестивалях, потому что это место, где много людей оказывается для того, чтобы получить свое удовольствие, и поэтому приходится искать компромисс. В чем суть фестиваля? В том, что вам нужно побыть вместе и всем хочется хорошо провести время. В такие моменты, мне кажется, должны быть и уборные хорошие, и чтобы никто никому не мешал, не наступал на ноги в вынужденных очередях. Проблема зачастую не в тех, кто делает эти мероприятия, она скорее в общей культуре. Кто-то не понимает, как сделать интересно. Кто-то не умеет делать качественно. Кто-то попросту не привык к условиям.
В прошлом году я была на офигенном фестивале «Боль». Там ребята в два раза младше меня, но они такие классные, умеют проводить время сообща. Круто выглядят, в каком-то винтаже ходят. Хотя мне кто-то, естественно, сказал: «О, господи, был там, все блевали». Никого такого я там не наблюдала, а видела исключительно классных ребят, которые не сильно даже от меня отличаются в своем желании узнать что-то новое. Ну и сам фестиваль очень качественно сделан, надо сказать.
Вернемся к «Серебряному Дождю». Как тебе с Савицким работается?
Мы с ним практически не общаемся, и в этом успех, наверное. Относимся друг к другу уважительно, но держим дистанцию. Здороваемся, когда видим друг друга. У меня есть редактор, с которым я общаюсь непосредственно на рабочие темы. Но, насколько мне известно, моя программа Савицкому нравится, и я безумно ему благодарна, что разрешил всем этим заниматься. У меня нет цензурирования по музыке и по темам (да я практически и не разговариваю в эфире). Всегда хотела быть парнем из фильма «Рок-волна», который ночью сидит и ставит психоделический рок. Меня часто спрашивают, почему я не рассказываю про музыку. Ок, у нас есть другие музыкальные программы, и они правда интересные. Обожаю и Сашу Lay-Far, и Люсю Грин, и Андрюшу Самсонова — они делают очень крутые эфиры. У меня же изначально было другое желание: я не хотела говорить про музыку. Во-первых, потому что тогда получается мало музыки. Во-вторых, треки, которые я ставлю, глобально можно описать тремя словами: все артисты умерли. Ха-ха. В-третьих, мне никогда не хотелось транслировать свои познания в музыке. Я просто хотела, чтобы люди целый час слушали музыку и сами учились ее воспринимать. Я ей скорее «делюсь». Это больше про ощущения, чем про то, что я могу им рассказать. Не знаю, может, я просто не уверена в себе. Бонус радио же в том, что тебя никто не видит. Мне еще давно говорили: по@#%, что ты говоришь, главное — делай это очень уверенным голосом. Есть определенный набор слушателей, которые регулярно пишут мне хорошие слова, до сих пор не бросили, сидят и слушают мою «душевную музыку». У «Дождика» вообще очень коммуникативная, откликающаяся аудитория. Короче, я очень рада, что программа есть и что нам с Савицким не приходится встречаться по рабочим вопросам. Но он поздравляет меня с днем рождения!
Потому что он у тебя в один день с днем рождения «Серебряного Дождя». Как ты отреагировала, когда стало известно, что у радиостанции плохи дела?
Мне с самого начала не верилось и до сих пор не верится. Ок, собрали 15 000 000. Но этих денег хватит на месяц полноценной работы, по сути. Тот факт, что их собрали, — это не победа в войне. Я надеюсь, что руководство сейчас просто думает, что делать дальше, чтобы все работало. Потому что если такая ситуация случилась, то это произошло по какой-то причине. Я суперблагодарна нашим слушателям: собрать 15 000 000 рублей меньше чем за месяц — это очень круто. Как я отреагировала на это все? Подумала: «Ой, да кто куда там закроется, вы чего». Я даже не переживала, а сразу начала звонить своим знакомым брендам, предлагать им покупать рекламу, выкладывала у себя в инстаграме ссылку на донейшн. Но в моей вселенной радио «Серебряный Дождь» просто не может закрыться. Что я тогда слушать буду?
Так, а ты же еще что-то делала в PPCM?
Да, на заре работы клуба вместе с его основателем Лешей Киселевым занималась администрированием тогдашних проектов. Я была совсем юная, и для меня этот опыт был очень ценен, поскольку в первую очередь касался коммуникации непосредственно с сообществом. Партнерские и «домашние» турниры, несколько своих площадок, большая игровая зона в обновленном Нескучном Саду. Мы собирали вокруг себя аудиторию по принципу общего спортивного интереса. Было дружно, весело, азартно. Мне нравилось наблюдать, как игра за пинг-понг столом захватывает представителей разных коммьюнити. В интернете можно найти большой материал, выпущенный в этом году к десятилетию клуба. Там много интересного про то, чем мы жили тогда. Цитируя себя же: «Это стало одним из основополагающих моментов моей жизни — видеть, как трансляция ценностей, близких мне и моей команде, коррелирует с внешним миром и меняет его».
А сейчас ты…
Если ты хочешь спросить, чем я сейчас занимаюсь, то ничем. Я безработная. Даже на биржу труда встала. Когда ты фрилансер, никто не знает, чем ты занимаешься на самом деле. И это несмотря на то, что на фрилансе чаще оказываешься в ситуации, когда работать надо в 10 раз больше. Такова специфика. И если дела идут хорошо, отсутствие выходных — нормальная практика.
А вообще, то, что произошло, — это полный @#%ец. Все люди, которые называются творческой элитой, креативным классом, не знаю… те, кто работает в агентствах или владеет ими или другими классными нишевыми бизнесами, оказались в полной заднице. Я пробыла на Шри-Ланке два месяца, здорово провела время, отдохнула на год вперед, потратила бабки. Зная, что приеду и заработаю. План у меня был. Не первый день замужем, как говорится. Но в какой-то момент у меня просто начали один за другим отменяться сеты и события. Я была в панике первое время.
А сколько тебе платят за диджей-сет?
Как бы сказал Михаил Борисович Ходорковский: «Мне бы не хотелось обсуждать эту тему». На самом деле, не очень много. Я не стою, как крыло самолета, это точно.
А как ты вообще сама себя определяешь? То есть, когда все окончательно заработает, что будешь делать?
Последние несколько лет моими основными направлениями были диджеинг и гостевой менеджмент. Я работаю в основном на музыкальных мероприятиях. Реже — помогаю агентствам. Подтягиваюсь на определенный проект, разрабатываю его вместе с командой или консультирую ребят с точки зрения концепции. Ко мне часто приходят и говорят: «Мы знаем, что нужно, чтобы на фото было красиво. А как сделать, чтобы людям было классно?» И это здорово. Агентства очень часто обращаются ко мне, когда никак нельзя сделать @#%ово. А когда ты проработал много лет в агентстве, то умеешь делать все. Единственное, за что я не бралась и никогда не буду, — это пиар. Пиарщики — это люди, которым нужно быть polite. А я не такая.
Пиарщикам надо со всеми дружить.
Я тоже со всеми дружу. Но мне кажется, что пиарщик из меня получился бы @#%овый. Я прекрасно продаю с полпинка вещи, которые нравятся мне самой. Могу убедить любого человека, что эта вещь классная. Но она обязательно должна нравиться мне. А работа пиарщика часто связана с большим количеством нюансов. До пандемии я много лет балансировала между тем, чтобы заниматься только теми мероприятиями, которые нравятся. Предложений по работе было достаточно. Если бы я хотела зарабатывать на своем инстаграме, то давно пошла бы и прокачала себя как блогиня. Рассказывала бы там про музыку, пиарилась бы как радиоведущая. Никогда не хотела возвращаться обратно в агентство, сидеть на одном месте, быть к чему-то привязанной — от этого я начинаю дохнуть. И здесь меня пугает даже не это «сидеть на месте». Я просто боюсь, что в «потоковом» режиме снова перестану видеть что-то важное, значимое для меня и людей вокруг. Потеряю вдохновение и силы делать что-то стоящее. Знаю, что это достаточно инфантильная позиция. Мне говорят: «Ну не будешь же ты до 50 лет музыку играть». Нет, не буду, конечно. Но здесь и сейчас мне комфортно работать на проектах, когда есть временные рамки. До пандемии получалось успешно и играть, и заниматься гостями на хороших мероприятиях. Так вышло, что я реально оказываюсь в первой тройке людей, о которых вспоминают, когда проходит мероприятие, куда невозможно достать билет. Просто я со всеми в хороших отношениях. Люди верят мне. Такую репутацию я нарабатывала годами. Все знают, что, если я их приглашаю на мероприятие, значит, оно будет хорошим. Сама же я умудрилась договориться со всеми пиарщиками в городе: теперь они, прежде чем прислать мне какой-то очередной подарок, спрашивают, нужно это мне или нет. Я за осознанное потребление. Не только вещей, но и контента.
И как тебе удалось такую репутацию создать?
Все знают, я частенько «придираюсь» к качеству на событиях и искренне радуюсь, когда делают круто. Логично, что, когда меня приглашают гостевым менеджером, я начинаю @#%ть всем мозги и спрашивать даже о том, чем, по сути, гостевой менеджер не должен интересоваться. Это не всегда адекватно воспринимается, к сожалению. Но я не буду звать людей на мероприятие, где нет всего необходимого для комфорта гостей, вплоть до удобных пепельниц. Или где сильно «хромает» концептуальная идея. Или рабочая команда «погибает» на бэкстейдже, проклиная все на свете. Это вредит не только мне, но и бренду/клиенту в целом. В этом бизнесе вообще многие «гибнут» без понимания, зачем они это делают. А я в таком участвовать не хочу. Тем ценнее работа с редкими командами, которые годами прорубают это «окно в Европу» для многих из нас. У меня ведь были и печальные опыты пару раз, когда я приглашала людей на мероприятие, оказавшееся катастрофически плохим. Было просто неловко.
Ты можешь назвать эти мероприятия?
А я их не помню.
Ну расскажи тогда, кто ок диджей, а кто не ок?
Не знаю, как ответить на этот вопрос. Когда я начала работать на Пикнике «Афиши», то поняла, что зачастую иностранные артисты (особенно взрослые) — самые, @#%ть, воспитанные люди на свете. Когда приезжают большие артисты, кажется, что перед ними надо раскланяться — вот вам кокаин, вот что-то еще. А человек просто хочет, чтобы его в покое оставили и дали время подготовиться к выступлению. Или погулять сходить. Он приехал сюда работать и делиться энергией. Скромные мирные, воспитанные люди. У нас такое реже встречается. На Западе успешные люди не @#%сосят друг друга и людей вокруг так, как это умеют делать у нас, мне кажется. Не хочу говорить за всех, но у меня были разные опыты. Думаю, зачастую мы сами возводим людей в культ. Локальные артисты, бывает, требуют к себе какого-то ну очень особенного отношения и активно транслируют позицию, мол, «смотри, какой я тут весь рас@#%&?тый». И это снова про сконцентрированность на себе, а не на общем деле. Помню, прочитала интервью какого-то старого классного диджея, который сказал: «Я не вижу ничего страшного в том, чтобы косячить на живом сете. Когда люди видят, что ты косячишь, они понимают, что ты живой человек. То, что сейчас происходит, — это определенный уровень мастерства, и да, ты можешь ошибиться». Для меня это про опыт и уважение к чужому труду. У нас же все как-то по-своему, иначе. Хочется, чтобы все воспринимали себя как часть чего-то большего с точки зрения уважения к окружающим, всецело. Вся эта история про инстаграм очень self-centered. Не сказала бы, что мне это претит, но, если мы хотим, чтобы у нас стало жить лучше, пора перестать @#%сосить других и заняться собой. И уважать труд уборщицы!
Кто классно играет, спрашиваешь ты? Да все классно играют. На любого диджея найдется свой слушатель. Да, есть те, кто мне нравится больше, чем другие. И я просто не хожу на те вечеринки, где мне будет неинтересно. Вот и все. Сама была в такой ситуации, когда ты девочка, тебя пригласили на мероприятие, и начинается: «А, ну конечно, ее позвали, потому что она баба». Или: «Ой все, она даже сводить не умеет». Такими темпами можно любой, @#%ть, талант загубить. Не знаю, может, я так рассуждаю, потому что старше стала. Если бы мне было лет 25, то я бы, наверное, назвала бы тебе кучу русских диджеев, которые играют русскую попсу, и говорила, что это неприкольно. Но у них тоже есть свои слушатели. Если им все нравится, они получают удовольствие, то @%ли нет, когда да. На радио такая же история. Я так расстраивалась, когда мне писали первые сообщения типа: «Фуу. Что это такое, что за старые трусы, зачем вы вообще ставите это на радио, это неинтересно слушать». И до сих пор пишут. Но и хорошие сообщения тоже есть. У меня позиция такая: в этой студии сижу я, а не вы, и Савицкий мне ни разу ничего не сказал — значит, это все не просто так. И я чего-то стою.
Негатив в комментариях как-то влияет на тебя?
Раньше, наверное, влиял, но потом я подумала: «@#%?ь, вот столько у тебя свободного времени, чтобы написать говняный комментарий и отправить его?» Мне рассказывали, Люся Грин иногда реально перезванивает слушателям в перерывах между эфирами и спрашивает: «И что тебе не понравилось?» В этом отношении Люся — просто богиня. Она в прямом эфире так элегантно в своей симпатично-агрессивной манере приземляет всех, куда надо. Не говоря уже о ее музыкальных предпочтениях. Кстати, говорят, чем больше плохих комментариев, тем лучше. Значит, есть реакция. Мне даже начало нравиться со временем читать это все. Бывает очень угарно.
Несколько лет назад тебя уже просили назвать любимые места в Москве, но с тех пор прошло время, поэтому я спрошу еще раз. Куда ходишь, что любишь?
Я хожу в Bowlroom в Сытинском переулке — это место моих друзей, у них безумно вкусно. Мне кажется, я бываю у них минимум несколько раз в неделю. Еще нравится бар «Цирк» и «Бар 13» — у них, кстати, одни и те же владельцы. Потом ребята, которые делают бар «Энтузиаст», открыли бильярдную «Круглый шар». Находится он там же, рядом с «Энтузиастом», в Столешниковом переулке. Определенно новое «место силы» на карте города. Бары «Голова» и Veladora — тоже одни из самых любимых мест.
Я уже хожу не столько в место, сколько к людям, которые его делают. Такие места, как, например, какой-нибудь помпезный ресторан на Трехгорной мануфактуре, у меня вызывают жуткий дискомфорт. Люблю прийти в место, где меня уже знают официанты, при этом они вовсе не обязательно должны помнить, что я ем. Это просто определенный комфорт. Когда люди делают для людей. Еще лучше, когда люди — любимые. Если говорить не только о еде, то парикмахерские Birdie, например, тоже прекрасный пример того, как «бытовые услуги» могут оказываться на другом качественном уровне. Локальный бизнес, которым можно гордиться.
А что думаешь по поводу «Сюра»?
Была там буквально первый раз в эти выходные. Очень симпатичное место, люблю такое.
Потому что он открылся в гараже?
Да нет, дело даже не в этом. Оно просто классное. Знаешь, все из Европы приезжают и говорят, что были в каком-то замечательном заведении, где стулья хозяева сами притащили, где готовит дедушка, а бабушка обслуживает. И мы такие: «О, вау, круто». А когда что-то подобное открывается в Москве, то сразу начинается: ой, здесь невкусно, а вот это пропустили, да и тут не так. «Сюр» — симпатичное, классное, молодежное место. Не уверена, что буду туда часто ходить, просто потому что не живу рядом с ним. Но если речь идет о том, чтобы проехать в выходной мимо на велосипеде и зайти съесть скрэмбл — вообще легко. Надо понимать еще, что Китай-город — «место с повышенной сексуальной молодежной энергией», и он всегда таким был. И «Сюр» — очередной тому показатель. Хорошие, молодые, модные ребята делают как «для себя».
Как ты думаешь, каких мест не хватает Москве?
Москве много чего не хватает. Не хочется говорить про парки, потому что их у нас до хрена. Не хватает скорее локальных скверов/площадей для классных встреч. Как в Барселоне или Неаполе, например. Я плохо переношу Патриаршие, терпеть не могу все, что там происходит. Я же там школу закончила, за углом буквально. Насмотрелась на разные стадии района за все время. Сейчас максимум — забегаю к друзьям в очень приятное кафе NUDE. Но такие места обязательно должны быть в любом городе мира — они притягивают людей, туристов. Хотя для меня Патриаршие — это хайп ради хайпа. Дорого, много людей, все сидят друг у друга на ушах, но такая зона быть должна. Это определенно такой же культурообразующий пятачок, как Café de Flore в Париже и его окрестности. Но важно понимать: при всем при этом у нас не хватает других подобных пространств, и именно поэтому на Патриарших или в том же парке Горького такие толпы. Москве не хватает маленьких мест. Помню, одни ребята хотели открыть где-то в Сивцевом Вражке какое-то израильское заведение, но соседи выступили против веранды. Миллиарды лет должны пройти для того, чтобы менталитет поменялся. У нас же все время кто-то кому-то мешает, кто-то кому-то шумит.
Нам нужны скверы, где можно посидеть пусть не с вином, но хотя бы с бутылочкой сидра в крафтовом пакете. Я родилась летом и очень люблю Москву именно в это время года, поэтому замечаю, что у нас мало заведений с патио. Я не выступаю за ночной ор пьяных туристов под окнами жилых домов, но очень хочу думать, что вместе мы можем научиться делать так, чтобы было комфортно всем. Находить компромисс ради общего развития.
Когда-то тебя, кажется, Константин Ремчуков назвал «лучшим, что есть у московского хипстер-сообщества». Почему?
Я — «ум, честь и совесть московского хипстерского сообщества», как кто-то сказал после той статьи. Честно говоря, не знаю почему, но мне это было, конечно, безумно приятно. Будет забавно, если это напишут на моей надгробной доске.
Он тебя так описал, потому что ты везде?
Я бы не сказала, что везде, это так кажется. Большую часть времени я сижу дома, читаю, слушаю музыку, работаю или ничего не делаю даже. Возможно, я просто из той редкой породы людей, которые способны считывать «из космоса» очень важные вещи и транслировать их невербально. Я даже хуже про это рассказываю, чем делаю. Благодаря ресурсам, которые у меня есть, — связям, контактам, я стараюсь делать свою жизнь через свое же сообщество лучше. Наверное, если бы у меня был другой mindset, то давно бы пошла на другую работу, заработала много денег или вышла замуж за богатея. Но я выросла вот такая. Со своим представлением о достоинстве. Про меня никто никогда не скажет, что я зарабатываю бабки и делаю что-то ради хайпа. Нет, я просто вот такая клевая сижу, бесконечно свожу хороших людей друг с другом. Чтобы моим потомкам досталась страна получше. Возможно, в силу собственной мечтательности мне никогда не стать «большим боссом». Но я никогда этого и не стеснялась. Ведь если есть возможность сделать жизнь людей в этом городе немного лучше, украсив ее чем-то особенным даже на пару часов — будем считать, что я довольна результатом.
Моя мечта (хотя ты и не спрашивала про нее, но я тебе скажу) — работать в Департаменте культуры. Я бы прекрасно там смотрелась, ха-ха. Хочется делать классное для людей. Если я не умею делать что-то сама — у меня всегда есть контакт «человека, который вам нужен». Лучшие в городе подрядчики, агентства, люди. Правда, можно ведь делать еще качественнее на деньги налогоплательщиков. Развивая людей вокруг в лучшую сторону через события, активности, а не кормить контентом, превращающим их в стадо. Короче, если что, я придумаю, как потратить бабки, выделенные на «Фестиваль варенья», в формате win-win.У меня к тебе последний и довольно личный вопрос. Я вижу у тебя шрамы. Откуда они?
Да, у меня их три: около губы, под глазом и на лбу. В мой шестой день рождения на меня прыгнула кавказская овчарка. Не помню, было ли это актом какой-то агрессии, но, по сути, большая собака снесла маленького ребенка. Нет, она в меня не вцепилась, я просто упала лицом на острые камни. И собак меньше с тех пор любить не стала.