«Кто угодно, кроме тебя» (Anyone But You)
После курьезно-романтического знакомства, перешедшего в идеальное первое свидание и даже нечто большее, чем неслучившийся ONS (просто уснули в обнимку), студентка юрфака Би (Синди Суини) поутру трусит и втихаря смывается из квартиры новоявленного краша, а застенчиво передумав, украдкой слышит, как продвинутый брокер Бен (Глен Пауэлл) растерянно кичится перед приятелем (ГаТа), что девушка она — «никакая». Полгода спустя, при встрече в Австралии на свадьбе общих друзей, взаимным оказывается только желание побольнее саркастично уколоть друг друга. Но, чтобы не попасться в расставленные бывшими (те тоже приглашены) силки, Би и Бен вынужденно договариваются изображать пару и, как полагается, заходят в этом спектакле слишком далеко.
Объявленный ромком-ренессансом после 200-миллионных сборов фильм напоминает скорее агонию спекшегося на сиднейском солнце жанра. После подкупающе олдскульного вступления со знакомством в типовом заменителе Starbucks, экстренным слэпстик-спасением невовремя обрызганных водой джинсов (чтобы дотянуться бедрами до сушилки для рук, Суини застывает в гимнастическом кульбите) и вечерней лирической болтовней начинается кислый туристический фарс по мотивам Шекспира. Заслуженный автор концептуальных ромкомов Глак («Отличница легкого поведения», «Секс по дружбе»), последние годы посвятивший овощным квестам бесячего CGI-кролика, на протяжении ста минут прется от того, что экранизирует «Много шума из ничего», не уставая напоминать об этом зрителям.
Велеречивые шекспировские цитаты то и дело мелькают в качестве граффити на стенах и прочих поверхностях, а изредка еще и ужасающе неловко звучат из уст героев. В оставшееся время Би и Бен ругаются, милуются, вновь ругаются и прицениваются к своим эксам. А второстепенная родня, друзья и прочая массовка нахваливает Австралию и местных коал. По инерции Глаку хватает опыта выписать для титульной парочки несколько искрящихся находок. Аэрофоб Бен успокаивается исключительно под подзабытую попсу — к счастью, Unwritten Наташи Бедингфилд достаточно приставучая, чтобы не раздражало ее многократное исполнение хором. Би, торопясь укусить сэндвич с омлетом, постоянно обжигает рот. Но и эти немногочисленные обаятельные штрихи повторяются по несколько раз, непременно перебиваясь какой-нибудь доисторической пошлостью на манер — «в любви мы все как дети». Суини и Пауэлл — красивые, обаятельные артисты, уж точно заслуживающие чего-то получше. После успеха «Кто угодно, кроме тебя» парочка объявила, что собралась найти еще одну комедию для реюниона — хорошо бы им не пришлось ждать адекватного материала до морщинистой зрелости, как Клуни и Робертс с «Билетом в Рай».
[STAT_ART_2]
«Мы всем чужие» (All of Us Strangers)
Перебарывая страх чистого листа, кино- и телесценарист Адам (Эндрю Скотт) потрошит коробку со своими детскими вещами и залипает на фото отчего дома. Приехав в родной пригород, он встречает своих молодых родителей (Джейми Белл, Клэр Фой) — будто и не прошло 30 лет — и начинает терроризировать их расспросами и рассказами обо всем, чем не успел поделиться за эти годы.
Не иначе как после «Северных вод», британец Хэй, до того всю жизнь снимавший нежные и печальные драмы о том, как грустно, когда некому руку подать, подумал, что он по меньшей мере жанровый кудесник не хуже Шьямалана. «Чужие» — точно такой же лирично-ассоциативный стендап об одиночестве (Адам даже живет в многоквартирном новострое, где почти никого нет), как и бывало раньше, только с двумя сюжетными твистами. Первый никто не скрывает — в том, что у героя нет возможности поговорить со своими родителями в материальном мире, сомневаться не приходится. Другой, связанный с соседом (Пол Мескал) — за гранью добра и зла. Хэй без стеснения почти два часа проминает свои душевные неврозы и все бы ничего, только эти стенания перед отцовской и материнской проекцией о былом и настоящем, озвученные хитами из коллекции винтажного винила, больше напоминают включение из сценарной комнаты, где заперт один единственный автор в кризисе настолько глубоком, что впору из комнаты больше не выходить никогда.
[STAT_ART_1]«Повышение» (Upgraded)
Получив искусствоведческую степень, Ана (Камила Мендес) проходит практику в престижном аукционном доме, обременительно ночуя на диване в тесной квартире старшей сестры. Путевка в безбедное будущее — рекомендация стервозы Клер Дюпон (Мариса Томей), шанс на снисхождение которой девушка получает, выявив опечатку в каталоге лотов. Решающее испытание на стрессоустойчивость — поездка в Лондон третьей ассистенткой начальницы для выполнения самой неблагодарной работы. По пути в зэ кэпитал оф Грейт Бритн, расслабившись в зале ожидания первого класса, Ана обливает «Кровавой Мэри» успешного рекламщика Уильяма (Арчи Рено). И, по счастливому совпадению оказавшись с ним на соседних местах, всю ночь полета флиртует с парнем, для статуса представившись директрисой аукционного дома…
Заводской стриминг-контент, который стоит оценивать с оговорками. «Повышение», конечно, подделка под «Дьявол носит Prada», но хотя бы не стыдная. Мендес и Рено — конечно, не Суини с Пауэллом, но им повезло больше. Томей — конечно, не Мэрил Стрип, но типажно вполне тянет на акулу искусствоведческого капитализма. В столь завораживающей Ану иерархии живописи «Повышение» — не более чем ремесленный пейзаж, предназначенный для декора гостиной, зато приятный глазу и написанный от руки. Мир аукционных домов настолько токсичный, что этот снобизм не выкорчевать даже в проекции на наши травоядные 20-е, потому дюпоновскую надменность сопровождает несколько смешных острот. Пару лет назад засветившаяся на «Сандэнсе» с хоррором «Пылающий мир» режиссер Янг избавляется от совсем уж надоевших жанровых атавизмов — слушать исповедально-слезные объяснения Аны, пересказывающей на своем примере сюжет Золушки, не придется — и оставляет самое приятное. Поцелуи на фоне главных достопримечательностей Лондона. Игривый околокультурологический talk. Торжествующее издевательство над двумя другими ассистентками-буллершами. Прятки на вернисаже от Дюпон, когда главная героиня находится в образе директрисы, и прочие активности в духе Ханны Монтаны. За всей этой сентиментальщиной, однако, кроется несвойственный таким блаженным ромкомам здоровый профдеформационный цинизм (купля-продажа искусства — дело смекалистых). Наращивая авторитет на пути к своей мечте (персональной мини-галерее), Ана действует по принципу «вижу цель — не вижу препятствий», будто бы все равно зная, что по всем вселенским законам правдоруб Уильям перебесится и простит.
[STAT_ART_2.5]«Солнечное побережье» (Suncoast)
Слегка отстраненная старшеклассница Дорис (Нико Паркер) даже от собственной матери (Лора Линни) слышит упреки в своей «странности». Старший брат девушки Макс (Кри Кава) смертельно болен и находит свое пристанище в клинике под названием «Солнечное побережье», откуда обычно уже не возвращаются. Дорис стыдно признать, что она устала быть сиделкой и вместо больничных дежурств ей хочется веселиться со сверстниками. По-своему принять грядущую потерю ей помогает знакомство с христианским активистом Полом (Вуди Харрельсон), с которым она не всегда согласна, зато с радостью делит обед в дайнере.
Такое кино, способное на терапевтической тяге сплотить вокруг себя нуждающихся, в общем, и не требует каких-то осмысленных оценок. Социализации ради Дорис устраивает дома вечеринки, пока ее мать проводит ночи у больничной кровати Макса. Школьница, последние годы болезни брата вынужденно проводившая на правах придатка, неожиданно осознает, что она — клевая девчонка, с которой готовы дружить простецки, на расстоянии вытянутой руки, «небожители» класса. Одна вечеринка. Другая. Третья — сорванная из-за невовремя объявившейся матери. Пара грубых родительских манипуляций (от отчаяния). Единение. Конец фильма. В «Побережье» нет ни внешних, ни внутренних конфликтов, только пути к принятию. Демонстрации религиозных активистов у клиники — повод свести Дорис с обаятельным эксцентриком Полом (Харрельсон на автопилоте) и дать им вдоволь наговориться о наболевшем. Все ссоры и склоки с матерью — пройденные шаги, приближающие обеих к тому, чтобы друг друга понять. Ретрансляция своего болезненного опыта — это здорово, только фильм совсем не получился. Полуавтобиографический нарратив потерялся за драматургической повинностью, состоящей из троп тихого травматичного инди-кино десятых.
[STAT_ART_1.5]