«Мальчик и птица» (The Boy and the Heron)
Вторая мировая. Потеряв мать в пожаре, юный Махито переезжает вместе с отцом за город — там и военный завод, где днями пропадает родитель, и дом его беременной возлюбленной Нацуко. Хозяйка приходится мальчику родной тетей — что, естественно, триггерит ребенка и вызывает всполохи подросткового нигилизма. Неподалеку возвышается построенная дальним родственником башня, которой местные бабули-старожилы приписывают свойства сталкеровской зоны. В окна то и дело, клацая зубами, стучится доставучая серая цапля, человечьим голосом оповещающая Махито, что его мать жива и они встретятся, стоит только забраться в заколдованную соседскую постройку. Вскоре, уйдя в лес, Нацуко пропадает. Махито же, вооружившись самодельным луком, наведывается в башню, чтобы ее найти.
«Как поживаете?» — гласит название книги, следуя заботливой подписи на форзаце, предназначенной повзрослевшему Махито. Мальчик аккуратно проводит рукой по страницам, понимая, что в этом томике есть ответы на пока еще не заданные себе вопросы. Вместе с открывающей фильм сценой пожара, когда марево разъедает контуры людских фигур и токийских построек, пока герой подбегает к пылающей больнице, это единственные моменты «Птицы», в которых с годами доведенного до автоматизма художественного письма Миядзаки касается тень непознанного. По иронии все они — часть мира реального, сдержанного и не попугаисто-пестрого, каким видится режиссеру шизофазическое зазеркальное запределье, куда Махито приходится нырнуть в поисках своей дубль-матери Нацуко.
Миядзаки вновь снимает про инициацию ребенка (было бы это единственным самоповтором), заявляя при этом старческую амбицию объяснить устройство мира на примере пирамидки из камешков. Граница иномирья в виде коридора, усеянного дверями? Спасибо, что не постыдное вещание из застенков книжного шкафа! (см. «Интерстеллар») «Как поживаете?» — дидактическая настольная для многих японцев книга, где дядя в эпистолярной форме поясняет племяннику, как быть и что делать. Миядзаки же предпочитает бухтеть о сложном в категории абстрактных идей добра и человечности, прозрачных, что вода в деревенском колодце. Ищи друзей. Создай мир, где будет красота и гармония. Под этот порыв квасного гуманизма можно подставить любые самые высокие смыслы. Правда, здешней птице не добраться и до таких вершин — она, очевидно, слишком стара: больно тяжело хлопает крыльями и часто гадит — фиксация мультклассика на последнем образе вообще едва объяснима. Сродни примадонне, Миядзаки, в десятый раз объявляя о пенсии, устраивает прощальный гастрольный тур и за перепевкой прошлых нетленок ему, кажется, уже не важно — а был ли мальчик?
[STAT_ART_1.5]Наевшись в юности горя, волшебник Магнифико основал островное королевство Росас как оазис безопасности. Порог вхождения для гражданства — сдать на хранение свою мечту и, позабыв о ней, ждать возможного исполнения. Когда в Росасе начали рождаться дети, им было предписано отпускать заветное желание по совершеннолетию — потому, повзрослев, озорная ребятня обыкновенно становится унылой и скучной. Для вида раз в год Магнифико нехотя материализует чью-нибудь мечту, и, по мнению 17-летней Аши, — грядущая церемония непременно останется за ее дедом (тем более торжество совпадает с вековым юбилеем старика). Вместо этого назло повздорившей с ним юной идеалистке Король делает случайный выбор. Загрустившей Аше на помощь приходит спустившаяся с небес звезда. Теперь-то режим Магнифико неизбежно падет.
«Красавчики — все подлецы», — разочарованно постулируют к финалу мятежники. Что это, как не завет на будущее: если в актуальном анимационном опусе Мышиного дома и появляется конвенционально привлекательный герой, то он заочно замышляет что-то плохое! Магнифико к тому же слишком часто поправляет волосы — ну точно нарцисс, наверняка еще и сволочь (да). К своему столетнему юбилею студия подготовила недоразумение, напоминающее сочинение нейросети на запрос «диснеевский мультик»: даже при знакомом с детства стиле рисовки на интуитивном уровне в происходящем ощутимо что-то… неправильное. Не подкупает и то, как это сделано — трехмерные модели обитают в пространстве двухмерных недвижимых акварельных фонов. Дань уважения студийной ретроклассике со стороны выглядит как бюджетный оплот восточноевропейского мультпрома.
По определению не кухарка Аша — уже на первых минутах она демонстративно отказывает в помощи на кухне, потому что мама, «извини, но мне надо бежать дела пойми, дела, дела», — днями водит для интернациональных туристических групп экскурсии и надеется стать подмастерьем Магнифико. Ей достаточно единожды попасть в хранилище и увидеть запертые в сферообразные пузыри мечты, чтобы задаться этическим вопросом — хотя до того в концепции сдачи желаний ее ничего не смущало. Но, если бы король все-таки публично отметил ее деда, она и дальше продолжала бы показывать туристам памятные виды? Получается, тирану-автократу просто нужно вовремя подсовывать сомневающимся пряник.
С мечтами Disney проводит ту же подмену понятий, что и Пиксар, прославлявший в «Душе» идею о том, как здорово быть заурядным. Вглядываясь в заветный пузырь, можно увидеть персональные хотелки местных… Забраться на гору. Сшить прекрасное платье. Поплавать с китами. Подкачаться. Даже дед Аши сто лет прожил, не зная, что грезит играть на гитаре (sic). Грубо говоря, вместо того, чтобы отпустить мечту, жители Росаса забывают о том, каким хобби собирались обзавестись. Мечтай о высоком, «ведь ты этого достойна», побуждает наконец записаться на курсы фортепиано «Заветное желание».
Происходит все по логике детского утренника — освободим мечты из казематов. Городская толпа, напоминающая статистов из «Шрека», начинает вписываться за любого, кто убедительно вещает с трибуны. Стоит Аше подметить, что король голый плохой, чудесным образом прозревают и ее дед и мать. По мере прохождения нехитрых квестов — забраться и сбежать из замка — звездочка дождем золотистой пыльцы проходится по всему, что попадется на пути, пробуждая голосить не только козла и косолапого мишку, но и семью мухоморов. Так ради чего же этот бестиарий вместе с Ашей заходится в музыкальной проповеди? Для звучности корпоративного демо-ролика о вековых достижениях студии. Но единственное, что и правда удается Disney, — отбить желание когда-либо смотреть их новые мультфильмы.
«Лео» (Leo)
Ящерица Лео на своем веку повидала сотни пятиклашек — живой уголок кабинета десятилетиями удавалось покинуть только во время пожарной тревоги. Новый учебный год также не сулил откровений. Идентичный набор типажей — болезный мальчишка, презирающий себя хулиган, пафосная тусовка, кучка болтунов и оболтусов. Снова дроби по математике и слезные чтения «Паутины Шарлотты» на уроках литературы. Однако на первом же собрании от скучающих у террариума родителей Лео слышит, что ящерицы этого вида живут 75 лет… И не без усилий вспоминает, что родился в 1949-м. Готовясь к смерти, он спонтанно начинает вести беседы с детворой, по настоянию новой учительницы, забирающей его на выходные к себе домой.
В массивных мешках под глазами изрядно потасканной ящерки узнается артист Сэндлер (озвучивает Лео). Так и каждая вторая шутка, не изменяя традиции комика (он здесь затесался и в сценаристы), посвящена либо тому, что в террариуме ты неизбежно спишь на том же месте, где испражняешься, либо преувеличенной брезгливости к недостаткам человеческой внешности — один из пятиклашек панически встречает появление каждого волоска на теле, опасаясь когда-нибудь обзавестись такой же мохнатой спиной, как и у отца. Прочие детские проблемы чуть ближе к правде: неприятие высокого голоса, непопулярность, классовое высокомерие, гиперопека (правда, не со стороны родителей, а от няньки-дрона). Всех Лео подбадривает, советует быть проще и добрее, а заодно развлекает отрыгиванием бабочки (после поглощения гусеницы). Концепция с экзистенциально затосковавшей ящеркой-долгожителем существует здесь как бы немного отдельно, на помощь ребятне осознание смертности практически не влияет, потому вся эта напускная взрослость (кризиса среднего возраста) могла бы быть безболезненно отсечена вместе с хвостом Лео, которого тот по мере еженедельного румтура постоянно лишается. У Сэндлера еще с нулевых нездоровая фиксация на мюзиклах (см. провальные «Восемь безумных ночей»), без беспонтовых музыкальных номеров не обошлось и здесь. Закомплексованной неуверенности в Лео и вправду больше, чем здорового зрелого пофигизма: ящерицу (как и сам мультфильм) ребята регулярно называют классной, но, чтобы быть таковым взаправду, не нужно об этом постоянно напоминать — к пятому классу можно было бы и запомнить.
[STAT_ART_2]
«Под настилом» (Under the Boardwalk)
Колония сухопутных крабов, ютящаяся под набережной Нью-Джерси, вынужденно сосуществует с гостящими на суше морскими крабами. Один из местных — застенчивый А́рмен — сторонится тусовок и бережно держится своей раковины, единственной вещицы, оставшейся от погибших в шторм родителей. Стоило ему наконец влюбиться в туристку Рамону (из морских), ее сородичи устраивают парню показательный гоп-стоп, а бушующее море после стычки уносит сначала домик, затем хозяина, а после и заступившуюся за него девушку. Поутру парочка, очнувшись в ярмарочном аквариуме, пытается выбраться и вернуться домой через прибрежный парк развлечений, а в это время в сообществе крабов зреет междоусобица.
Вновь мюзикл — крабы, как и люди, бывают влюблены и одиноки, так что своей арии в тени пляжа удостоится даже местный качок, под банками лелеющий свое трепетное сердце, не одному же А́рмену сохнуть по подружке (тем более у последней есть сестра). Пока местные страдают и ругаются, наши Ромео и Джульетта, клацая клешнями, забираются на аттракционы, разглядывают людей и находят все больше общего, да так, что, кажется, и не важно, морской ты или сухопутный. Когда-нибудь дойдут до этой нехитрой максимы и взрослые, но до этого все же потолкаются друг с другом — хеппи-энд нужно заслужить. Пробежки по мостовой под Брюса Спрингстина. Покатушки на американских горках под The Black Keys (словно сейчас 2011-й). Бонни-эмовский «Распутин» на крабовой дискотеке. Ценник 4.99 на новой раковине А́рмена, может, и завышен, ведь по всем признакам «Под настилом» — несвежая безделица, предназначенная для стриминга, но это не отменяет джерсийского мелодично-беззаботного обаяния этого мультфильма, который будто бы доводили до ума исключительно ради того, чтобы фраза «выберись из своего панциря» хоть раз прозвучала уместно.
[STAT_ART_2]
«Веселый маленький Бэтмен» (Merry Little Batman)
В ожидании первенца Брюс Уэйн выкорчевал всю преступность Готэма — злодеи-лицедеи поголовно ушли на пенсию или оказались за тюремной решеткой Аркхэма — и, отпустив бороду, последующие восемь лет заботливо учил сынишку Дэмиена уму-разуму. Под Рождество, подарив свой первый супергеройский пояс со снаряжением, он все же ссорится с непоседливым мальчишкой — тот, кто в этом году вел себя плохо, такого девайса уж точно не достоин. Сразу после этого Бэтмен уезжает на новую миссию — какая-то погодная аномалия, в Лиге справедливости некому было заняться. А фамильный особняк в отсутствие хозяина собрались обнести мелкие воришки, первым делом облюбовав именно пояс. Но Дэмиен не был бы Уэйном, если бы не вступился за наследную реликвию.
Нелегка доля супергеройского отпрыска — для подсчета бездумных падений у Дэмиена есть специальная стенка, где черточками он помечает «сколько раз выжил». За каждой такой неровно выведенной закорючкой кроется какая-то завирально-хулиганская идея от боксерского битья рождественских шаров до тарзаночных перелетов по огромной зале особняка. С той же детской неусидчивостью выведен каждый герой в «Маленьком Бэтмене» — все нарочито неказистые: гора-папа Уэйн, морщинка-старик Альфред, присматривающий за хозяевами сквозь очки, стекла которых толще его шеи, и, конечно, Дэмиен — малыш с неукротимо-взволнованной прической и носом-пятачком.
Сложно переводимое для нашего уха название гармоничнее всего звучало бы как «Счастливого Бэтмена», но, в отличие от остальных заунывных рождественских спешлов, эта летучая мышь точно не потеряется в святочной метели. На голубой огонек заскакивает вся свора канонических злодеев от растрепы-Джокера до гундосящего реплики с австрийским акцентом мистера Фриза. Фан-сервиса в достатке и без этого — шутят про торчащие на бэт-костюме соски из фильма Шумахера, донельзя обленившегося комиссара Гордона и домашнюю кошку Уэйнов по имени Селина (Селина Кайл — имя Женщины-кошки. — Прим. SRSLY). На праздник Дэмиен обязательно должен обнять отца, а объединяющее поколения лекарство в такие морозы — кружка какао с двойной порцией зефира или же украдкой разделенный под столом пончик (не все же грустить за стряпней Альфреда). «Маленький Бэтмен» от и до сделан так, что взглядом невольно ищешь в углу экрана значок Nickelodeon, а это верный залог далекого детского ощущения праздника.
[STAT_ART_3]