«Как заниматься сексом» (How to Have Sex)
Пока еще подружки Тара (Миа Маккенна-Брюс), Эм (Энва Льюис) и Скай (Лара Пик) на несколько дней высаживаются в Малии (что на Крите), чтобы ночами напролет тусить, встречать рассветы и есть чипсы. Позади — вступительные университетские экзамены, впереди — результаты, но всерьез рассчитывает на высшее образование лишь одна из них. Куда конкретнее девушки ставят цели на уик-энд — решено непременно с кем-нибудь переспать, но привычный остальным ONS в новинку стеснительной девственнице Таре, которая даже на свалке нетрезвых парней у бассейна высматривает принца. Такой вроде бы находится в гостиничном номере по соседству, где остановились плюшево-бестолковый Бадж по кличке Барсук (Шон Томас), мудаковатый Пэдди (Сэмюэл Боттомли) и нейтральная Пейдж (Лаура Эмблер) — последняя пунктирно мелькает на втором плане, потому ее проще идентифицировать по забитой татухами шее. Но вместо теплого курортного романа Тару ждет пора показательных для взрослой жизни разочарований.
Про потерянную абы с кем девственность при схожих вводных (в российской ментальности выпускной — уже вполне себе обряд инициации, и не нужно никуда ехать) когда-то успешно снимала Германика и также не осталась без каннских призов. Тогда местом дискомфорта был выбран депрессивный сырой подвал, у дебютантки Уокер — пляж с колючим песком. В окультуренных для туристов дюнах критского побережья будет утрачена не только невинность Тары, но и здоровая постподростковая злоба: вместо того чтобы вдоволь накричаться, режиссер предлагает утешиться протянутой рукой неравнодушной Эм, которая вплоть до кульминации почему-то упорно не замечала, что подруга, мягко говоря, хандрит. Уокер всего 30, но по фильму кажется, что сильно больше и от молодости в ее памяти осталось одно название. Изредка Таре названивает мать, но ни раздражения, ни, наоборот, желания найти отдушину в заботливом родительском голосе героиню не одолевает. Эм отсвечивает где-то на периферии, выгуливая Пейдж. Скай гадливо улыбается, очевидно, также положив глаз на Барсука, и практикуется в ненавязчивом абьюзе — злобная она дура или просто паршивый товарищ, останется за скобками. Все счастье неповиновения — в поедании сырных чипсов и похмельном сне до двух часов дня.
Для фильма о коротких каникулах как одной бесконечно-разочаровывающей вечеринке здесь слишком мало, собственно, самой вечеринки — вожделенный девчонками чес по ночным клубам дробится краткосрочными прыжками в толпе (выглядит как репортажные отбивки с вечеринки нулевых) и ором в караоке. Тактильной эта история становится, только когда кто-то из героев держит другому голову, пока того тошнит. Что декаду назад, что сегодня вчерашние дети не могут искренне промолвить и слова даже о своих чувствах, из-за чего Ромео из 341-го номера так и останется чиллить на своем балконе, а печать импульсивно неверного выбора коснется только Джульетты-Тары. К пересказу, в общем, вечной личной истории о посредственном первом опыте Уокер подбирает столько общих слов, что его не отличить от услышанной вполуха сплетни про чью-то одноклассницу.
[STAT_ART_1.5]«В паутине» (Cobweb)
Неряшливый режиссер Ким Ки-ёль (Сон Кан-хо) грезит синефильским шедевром, но кинокритики потешаются над ним даже при очной встрече в лапшичной. Во сне к непутевому auter-у приходит гениальный финал для его свежезаконченной белиберды, но денег на досъемки нет, да и цензуру новая версия не проходит. При содействии Щин Ми-до (Чон Ё-бин) — идейной племянницы студийной начальницы — Ки-ёль собирает артистов и запирает павильон на ближайшую пару суток для подпольных пересъемок.
Дело происходит в 70-х, а буржуазно-инцестуальная мыльная опера Кима вполне осознанно напоминает прорывную по тем временам «Служанку» (1960), но исторический контекст в этом крикливом фарсе — формальность. Такой фильм мог быть снят и про бунт на «Мосфильм», где второстепенный оттепельный кинематографист, так и не снявший ничего путного, в застойные годы от отчаяния окапывается на студии и пытается усидеть на двух стульях — чтобы и смело, и на полку не угодить. Несогласных в «Паутине» спаивают, главного цензора убеждают, что в огне — в прямом смысле — закоптятся идеологические враги, а капризных артистов воспитывают, заменяя членами съемочной группы. Обновив имена и декорации, с тем же незамысловатым юмором этот материал легко могли бы разыграть артисты «6 кадров», и получившийся капустник был бы также далек от трагикомедии реальных съемок, как и опус Ким Джи-уна (снимал же когда-то безупречное пыточное порно). «Критика — месть тех, кто не может творить». «Играть нужно так, чтобы первый раз выглядел, как тысячный». «Талант — вера в себя самого». Ворчливый нарратив старика-мастера в киношколе, вот и все откровения. Своим делом нужно гореть, постулирует Ки-ёль, но бородатый съемочный анекдот про него — та стадия творческого кризиса, откуда, как и из паутины, уже не возвращаются.
[STAT_ART_0.5]