Взгляд на возможное будущее в «Катастрофе» довольно пугающий. Это был один из решающих поинтов, что включиться в работу над фильмом?
Мне понравилась идея того, каким образом мы можем рассказать эту историю: когда угроза уже находится на том уровне, где мы больше ничего не можем сделать, чтобы ее предотвратить; когда приходится поместить людей в ситуацию, в которой им не остается ничего другого, кроме как бежать. Это помогает зрителям идентифицировать себя с персонажами, потому что ни один из них не является героем.
Ваш герой, Микаль, в самом начале отрицает масштаб проблемы и обманывается мыслями, что это все никакой не кризис.
Им определенно движет самообман, но и эго Микаля играет свою роль — в прошлом у него были проблемы с полицией, он чувствует себя брошенным женой и дочерью. Фильм начинается как раз с того, что он пытается построить свою жизнь заново. И этот кислотный дождь настигает его в самый неподходящий момент. Ему приходится находиться рядом со своей бывшей супругой и дочерью, бороться за свою жизнь вместо возможных попыток начать жить заново — и это возвращает его к прошлому, от которого ему бы хотелось отстраниться.
Да, в начале он, скорее, отрицательный персонаж, антигерой.
Мне было очень интересно попытаться понять, что оправдывало его насилие, гнев. И это всегда важно, когда начинаешь работать над персонажем, — разобраться в нем и его прошлом. Что мне еще нравится, так это внутреннее состояние всех героев фильма. Потому что ситуация экстремальная, все эмоции экстремальные. Сможешь ли ты быть героем? Или будешь спасать только свою жизнь?
Иногда катастрофа может помочь людям найти цель в жизни. Вы согласны?
Мне нравится картина «Форс-мажор» (Turist, 2014), где семья обедает на лыжном курорте, но внезапно там сходит лавина — и отец просто впадает в безумие, убегает и пытается спастись. Это отправная точка фильма, потому что отцу не положено делать что-то подобное, но именно эта слабость становится отправной точкой для повествования.
Голливуд же часто обращается к образу идеального отца, всегда защищающего своих детей. Конечно, в большинстве сценариев основной отцовский инстинкт — спасать своих родных в чрезвычайной ситуации. Но это явно не путь вашего персонажа, как, собственно, и у главного героя в «Форс-мажоре».
Не думаю, что поначалу Микаль осознавал, в какой опасности он находится. Он приходит к этому постепенно: начинает быть для своей дочери-подростка отцом, которым и должен быть, и многим жертвует ради ее безопасности.
Согласны ли вы с тем, что люди решают серьезнее отнестись к проблеме изменения климата после просмотра художественных фильмов, а не новостей?
У нас в руках есть изрядное количество возможностей, чтобы передать масштабные идеи через экран. И, возможно, азарт боевика или фильма-катастрофы действительно помогает донести идею и пробудить сознание зрителя. Мне кажется, самое важное в данном жанре кино — наглядно показать, каким будет кислотный дождь и какую серьезную угрозу он действительно представляет для людей.
Кстати, кислотные дожди в какой-то момент в 1980-х годах считались угрозой для человечества.
Да, это все из-за диоксида серы, который находится в атмосфере из-за загрязнения. И многие леса от него страдали и страдают. Вот когда уровень загрязнения станет нерегулируемым, тогда планета всерьез может пострадать.
Считаете ли вы, что «Катастрофа» пробуждает чувство тревоги, распространившееся после COVID-19? Что будто нечто опасное ощущается в воздухе?
Конечно. И если вы посмотрите предыдущий фильм Жюста Филиппо — «Рой» (La nuée, 2020), то поймете, что он тоже в каком-то смысле был на эту тему. Я думаю, что Жюст очень чувствующий режиссер, который выражает тревогу своего времени и культуры.
Это второй полнометражный фильм Жюста. Как вам работалось? Вы ведь тоже режиссер.
Мне понравилось работать с Жюстом. Он открыт к обсуждению сценария и диалогов, но, с другой стороны, очень конкретен и точен в том, чего хочет. Замечательно, когда режиссер готов к диалогу, но при этом знает, когда сказать актеру «нет».
В фильме вы выполняете пару трюков, в том числе на сельскохозяйственной технике в темноте. Выглядит всё довольно опасно.
Эти сцены действительно были довольно трудными, потому что снимались уже поздней ночью. Надо было много кричать, плюс было холодно. Мне нужно было нести свою экранную дочку — в сценарии она была маленькой девочкой, но когда я впервые увидел 17-летнюю Пейшенс (Мюнхенбах, актриса. — Прим. SRSLY), то сказал Жюсту: «Мне же придется ее нести довольно долго!» И он ответил: «Да-да, все будет хорошо». Так вот, и было.
Время зависнуть в спортзале!
Однозначно!