Было ли у тебя в детстве какое-то место, где можно было бы укрыться? Как дача, куда бежит младшая героиня «Луны»?
Нет.
Сбежать из дома ты никогда не хотела и была образцово-примерным ребенком?
Да. Скукота, правда? (Смеется.)
Ничего, сейчас разгонимся. А за город ты ездила в детстве?
Да, мне нравилось. Мы вместе с родителями ездили и их друзьями. Ночевка, природа, тусовка. Вообще, у меня как-то совсем не пересекается жизнь с героинями.
Знаю, что ты по несколько раз перечитываешь сценарий, чтобы лучше представлять мир персонажа…
Я столько раз перечитывала сценарий «Края», что как-то позвонила Свете (Самошиной, режиссер фильма. — Прим. SRSLY) и говорю: «Ты знаешь, я опять дочитала сценарий, закрыла его, и он на меня такое произвел впечатление, что я как бы сижу и плачу». Она говорит: «Может быть, тебе перестать его читать уже?» (Смеется.) Не знаю, чем больше читаешь, тем больше распочковывается персонаж, он такой… В 3D становится. И мне кажется, что к началу съемок, можно было меня разбудить и спросить: «Что там Саша делала 3 августа 1993 года?» Думаю, я могла сказать.
Что же Саша делала 3 августа 1993 года?
Знаю, что жила бы с бабушкой и очень переживала.
А как бы ты описала ее мир?
Мне кажется, из сомнений… В работе, в какой-то лютой уверенности в себе, которая, наоборот, выросла на неуверенности в себе, как, может быть, в женщине и дочери. Поэтому, думаю, в конце, после всего того, что произойдет в фильме, жизнь для нее станет намного легче.
Вы выглядели сплоченными в кадре, не как обычно бывает — знаешь, когда видишь, что люди встретились уже на площадке. Вы провели вместе какое-то время до съемок? Может, были совместные читки?
Да, мы собирались и читали. Спасибо нашему режиссеру, она очень любит артистов, и такая возможность — ее большая заслуга.
Вы могли предлагать, импровизировать?
Мы могли предлагать, импровизировать, да. Долго обсуждали, искали, репетировали, читали. Мы с Викой (Толстогановой. — Прим. SRSLY) иногда свои обеды проводили вместе, сидя в одном вагончике, и размышляя о том, что наши героини хотели бы друг другу сказать в той или иной сцене, и почему. Мы как-то были очень все погружены. Да и сценарий нравился, такой объемный. Мы очень его любили и были внутри этой истории. Потом, если не ошибаюсь, никто из нас не параллелил (когда у тебя еще одни съемки), и мы, как мне виделось, жили этим, конечно.
Еще на карантине ты увлеклась лекциями по психологии и говорила по этому поводу, мол, «посмотрим, как это отразится на моих ролях, на моей работе». Что это по внутренним ощущениям тебе дало?
Ну вот и посмотрели, хорошо же отразилось. (Смеется.) Я до сих пор их слушаю, и мне очень нравится. Может быть, я бы даже поучилась на психолога — так это мне интересно. В сценариях же обычно написано: «Вот она сделала так-то, так-то и так-то». Тебе же нужно как-то разгадать, почему персонаж так сделал, копнуть. И когда ты это придумываешь, какая у него жизнь, которая была до и не описана в сценарии, тебе легче, мне кажется, понять его.
То есть без, не знаю, паттернов и архетипов, ты просто предполагаешь по-человечески, что бы с этим героем происходило?
Да!
Какое было самое классное место, куда ты ездила?
Наверное, самое классное место, куда я ездила, это в Оренбург к родителям.
Многое в Оренбурге поменялось?
Да, он изменился, но главное там — родители, потому что чем взрослее ты становишься, тем меньше у тебя каких-то к ним претензий и вопросов. Потому что ты сам дальше понимаешь, как устроена жизнь и отношения с ними становятся все круче. Каждый раз я приезжаю и думаю: «Как классно».
Часто приезжаешь?
Два раза в год обязательно — зимой и летом.
У вас есть какие-то традиции семейные?
Все вместе делаем пельмени. Самые страшные у меня всегда получаются. (Смеется.)
Когда ты начала думать, куда поступать, речь сразу зашла про переезд в Москву?
Нет-нет. Просто у нас в Оренбурге не было актерского факультета. И все. (Смеется.) Может быть, если бы он там был, я там поступала — не знаю, как бы все тогда сложилось.
Родители тебя сразу поддержали?
Я вот спрашиваю маму: «Мам, ты меня как вообще отпустила? Как так сложилось в нашей жизни?» Она говорит, что не могла не дать мне попробовать. И как-то так завертелась… То есть никто и не думал, что это примет такие масштабы, когда я уехала, правда.
А театральная студия в твоем детстве как появилась?
Туда я ходила, чтобы быть занятой делом. Это потом как-то стало мне нравиться, получаться, но изначально не было такого, чтобы все говорили: «О боже, какой талантливый ребенок». А как бывает у людей?
Разное бывает. Иногда слышу, что концерты какие-то в детстве давал, на табуретку вставал на праздниках, чтобы стих прочитать — что-то такое.
Не знаю, у нас просто рядом с домом была эта театральная студия. Мама мне всегда говорила, что: «Вот ты должна была научиться немножечко играть на фортепиано, немножечко владеть речью и все — чтобы у тебя все было хорошо». Поэтому и отвели.
Могу предположить, что тебя отвели и в музыкалку тоже.
У нас все было в театральной студии — и инструмент тоже.
Помнишь что-то?
Очень мало, но помню. Собачий вальс бы смогла сыграть. (Смеется.)
Мне кажется, это уже полдела.
Да, вообще, я очень жалею, что мало уделяла этому внимания, потому что… Ну это же фортепиано: надо сидеть, играть, а в какой-то момент тебе хочется, не знаю, отрастить длинные ногти, пойти на дискотеку. Но у меня не осталось такого: «О боже, фортепиано, зачем мне это было нужно?» Не-не, я даже считаю, что можно было пожестче со мной! После этого, я к инструменту уже не возвращалась, но какие мои годы? (Смеется.)
Ты помнишь, когда в театральной студии тебе это все стало реально важно?
Даже не знаю, это в какой-то момент просто произошло. Я ходила туда, получается, наверное, с 3-го класса, и понемногу это стало неотъемлемой частью моей жизни. Потихонечку — так, что я сама не поняла. И не было какого-то такого озарения или мощного прихода, просто: «Да, вот я так живу». Не очень пафосно?
Совсем нет, пафосно это если бы, не знаю, яблоко на тебя упало с яблони, и ты бы сказала: «Все, я актриса».
Я бы мечтала, чтобы на меня так упало яблоко, и я придумала какой-нибудь классный бизнес! Но пока не падает, все жду.
Может быть, надо почаще у яблонь проходить.
Вероятно. (Смеется.) Я как-то ходила летом, но чего-то не сложилось. Опять же, возвращаемся в главному! Какие мои годы?
Чем бы ты занималась, если бы не стала актрисой?
Разные бывают периоды.
Бывают, и правда, но я не знаю, кем бы могла быть. Может быть, и журналистом, кстати, бы была — в какой-то доинститутский момент мне этого хотелось.
Зато ты стала журналистом в фильме.
Как круто! Правда! Смотри! (Смеется.) Но я действительно этого хотела, мне нравилось писать, читать, узнавать, расспрашивать, интересоваться. Кажется, кстати, что это довольно смежно с актерской профессией, потому что — ты у меня спрашиваешь, а я также у режиссера спрашиваю про персонажа.
Все упирается в человеческий опыт как будто бы.
Это же и интересно, да!
Когда ты поступила в институт, было сложно сепарироваться от родителей?
Конечно. Но, вот, ты знаешь, так устроен мой мозг, что все сложности он со временем как бы…
Стесывает.
Стесывает, да. Потому, что? В итоге все уже хорошо. Да и я не человек, который: «Вот, давайте подержимся за то, как мне было сложно». Нормально, сложности закаляют. Мы же не можем поехать на этом велосипеде один раз не бахнувшись. Такого же не бывает. Ну, может, у кого-то бывает.
Что ж, я тогда выбрасываю все вопросы о сложностях, которые у меня остались.
А какие еще были? (Смеется.)
Один. Как проще относиться к простоям, например, когда выпускаешься из театрального, а роли не сразу идут.
Знаешь, я смотрела интервью одного психолога, и она рассказывала, что к ней ходил взрослый мужчина, какой-то бизнесмен. Он ей все время рассказывал, как ему в детстве не купили велосипед, из-за чего он очень страдает до сих пор. Родители обещали, обманули. Она говорит ему: «Ну что вы переживаете, купите себе уже этот велосипед. Если так не работает, посмотрите на круг вашего общения, найдите мальчика вашего возраста, купите ему этот велосипед и отрефлексируйте уже».
Интересно, купил ли он в итоге этому мальчику велосипед?
Возможно, ему дальше нравилось плавать в том, что велосипед ему когда-то не купили? Мы же сами выбираем, как бы, в чем будем жить. Я, кстати, так получилось, после института сразу попала к Валерии Гай Германике в «Школу» (2010), мне повезло, долго не ждала.
Как бы ты описала период работы с Германикой над «Школой»?
Что-то такое очень легкое, знаешь. После института я была весьма голодная — до съемок, до работы. И узнать вообще, как это, что это за такой новый мир… Ты просто находишься в шоке. Постоянное желание сказать «вау»! Как обычно после института бывает: ты что-то делаешь впервые сам и такой восторженный ходишь. Птенец такой, конечно, еще.
Тебе важно, чтобы режиссеры были твоими друзьями?
Мне кажется, когда вы начинаете работать, понимаете, что вы об одном — невозможно не подружиться. Когда у вас сходится видение, ценности, вот это все, и ты понимаешь, что: «О, прикольно».
Из тех с кем ты работала на дистанции, кто повзрослел сильнее всего?
Наверное, могу про Свету только сказать, потому что впервые снималась в ее дипломной работе («Как жизнь без любви», 2015. — Прим. SRSLY). А тут я уже… Она уже дошла и до полного метра, и до большого сериала… Все на моих глазах. (Смеется.) Вообще я очень Свете благодарна, что она пускает меня в свое творчество. Это же здорово, когда вы так идете вместе. Когда я у нее снималась впервые, мне было, думаю, 25 лет. И здесь я тоже уже поднабрала опыта, и прекрасно, что мы с ней параллельно растем.
Расскажу про нашу первую встречу. Знакомы мы не были, и Света просто ко мне подошла и сказала: «Послушай, привет. Меня зовут Света. Я скоро буду снимать свою дипломную работу. И буду снимать тебя. Вот я ее сейчас пока пишу, понадобится еще какое-то время… И мне сейчас очень нравится, как ты выглядишь. Ты не могла бы не меняться?». И ушла. И я такая: «Вау». Мы до сих пор смеемся над этим.
Режиссером же быть, это вообще… Я не представляю, как у них мозг устроен. И как они с такой ответственностью справляются. Картинку видят полностью. Ведь ты когда снимаешься, ты все равно знаешь только про своего персонажа, а не то, как эта сцена снята. И как бы, находишься в своем маленьком мирке. А у них это должно быть какое-то 7D. И я этого не представляю. Когда у меня спрашивают: «Не хотела бы стать режиссером?»… Нет! Мне кажется, это взрыв мозга. Они же сверхлюди. Каждому надо что-то объяснить, к каждому найти подход. У тебя же еще не просто артисты, а целая группа — человек 70. Такие должны быть коммуникативные навыки… Талант, чтобы за тобой пошли. Так что, если и задумаюсь о таком, то может быть, когда-нибудь, когда стану взрослой.
Ты умеешь убеждать? По внутренним ощущениям.
Да-да.
Ну видишь, осталось перейти на 7D, и можно осваивать новую профессию.
Поднимем-ка бокалы.
Какое-то новогоднее настроение уже пробивается.
Скажи! Так неожиданно. Вот как устроен человек? Пошел снег, и все, захотелось мандаринов купить. А мозг думает, так: «Что, Новый год? Какие подарки? А мне какие подарки?»
Ты же не из тех людей, которые готовят своим друзьям вишлисты подарков?
Нет! Я люблю сюрпризы, это классно.
А делать сюрпризы?
Да, но это всегда, блин, так ответственно. Я переживательный человек. Ты же только переживаешь, получится, не получится, седеешь. (Смеется.) Вообще, мне кажется, если от жизни многого не требовать, она тебе больше даст. Потому что как-то мы разговаривали с кем-то про роль мечты. У меня, например, нет роли мечты, потому что когда я пришла к Германике, например, я только закончила институт с красным дипломом, такая вся как-то юная с натуральным цветом волос. Это были мои первые пробы, все было страшно. Потом меня взяли, я играла Будилову, и это было так круто, я даже бы представить не могла, что это возможно.
Хочется удивляться.
Ты себя ограничиваешь, а потом, когда что-то получаешь ты такой: «Ух ты, даже не думал об этом». Вот Саша из «Луны» тот же случай, мы с ней совсем не похожи. Я занималась спортом даже целенаправленно, потому что Света просила просушиться для этой роли. Меня еще покрасили, по-другому немножко подстригли. И это было все очень интересно. Надо быть открытым, и тогда — раз, два, три, будут и интересные презенты от судьбы.
Хочу немного поспрашивать тебя про Москву.
Поднимем бокалы снова. (Смеется.)
Какой твой любимый маршрут в Москве?
Парк у Новодевичьего монастыря, например, прекрасен. Там так спокойно. Классно, что в Москве есть такие места, где ты как бы в центре, но будто за городом. Тем более, еще и уточки плавают!
Я в институте учился, где неподалеку все время плавали уточки. Каждый день мимо них проходил, думал, что это оплот какого-то постоянства в этом мире — эти уточки.
Да, я вот живу, например неподалеку от места, где они тоже водятся. Так вот: в том году у наших больших уточек родились маленькие. Я фотографировала, как они там родились, плывут. Это так классно было вообще. Думала: «Расплодились. Живут, ни о чем не знают».