«Зимний мальчик» (Le lycéen)
17-летний Люка (Пол Кирхер) так и доживал бы свой растерянный век старшеклассника, если бы не смерть выехавшего накануне на встречку отца (Кристоф Оноре). Вернувшись из лицейского общежития домой, в кругу безутешной родни юноша лишь глупо улыбался, вежливо отвечая всем, кто заключал его в утешительные объятия — «привет, как дела», словно все они собрались в сочельник. Добравшись до своей комнаты и запрыгнув на кровать в обуви — почему-то теперь то, что было нельзя, совсем перестало заботить, — Люка чувствует, как резко обожгло легкие. Его тело, содрогаясь в припадке, ощутило это раньше сознания — он насильно стал старше. Близкие твердят — «никто не говорил, что будет легко», но в 14 ты обычно не слышишь обратного. Старший брат Квентин (Венсан Лакост) — свободный художник, перебравшийся некогда в Париж — предлагает Люке погостить у него недельку и отвлечься — за пасмурными прогулками по Елисейским полям он и начнет понимать/принимать себя заново.
Сложно свыкнуться с мыслью, что ты всего лишь обычный старшеклассник (Le lycéen), но возложенных на тебя надежд хватило бы на целый гимназический класс одаренных детей. Обладатель непослушной вьющейся гривы Люка только и делает, что задает вопросы отцу и страдает — ведь ответов уже не получить. Тот не понимал сына и редкими встречами до аварии, когда мальчик сидел на пассажирском сиденье, мужчина, чью голову седина тронула вместе с печалью, лишь сожалел о прошлом: «Жить нужно так, чтобы ни о чем не жалеть» — следуя этому правилу, всегда можно было и лучше. Невольно получив такое безрадостное последнее родительское напутствие, Люка остался на перекрестке 17 лет — геоточке, где проще поддаться искушению сдаться, чем что-то выбирать. Весь фильм мальчишка будет боязливо перепрыгивать с одной тропы на другую — то методично отравляя себя (мыслями и делами), то силясь спасти ближнего. Все до тех пор, пока Люка не поймет: это бесцельное движение — тоже путь и его молодость никто не собирается похищать.
Мир для Люки из провинциального, состоящего из двух точек на карте (лицей + дом, разделенные двумя часами езды), одним днем разросся до 20 округов Парижа — побуждая познавать все его крайности: попеременно отвлекаясь на случайные связи и посещая католический храм. В этом позднеосеннем фильме, окрашенном в меланхоличные лиловые оттенки, — преображающие засохший с наступлением холодов ландшафт, так же, как юность смягчает тоскливую повседневность, Оноре вспоминает свое собственное детство (он также потерял отца). Между этим романом воспитания и созвучным ему «Подростком» Достоевского — связи, как между прошлым и тем, что ты из него помнишь: хаотичные, бесформенные фразы, краски и детали. Но что есть воскрешение, как не внезапное воспоминание того, о чем мы просто забыли. Так, Оноре воскрешает свою взбесившуюся молодость, что как дикий зверь, скалящийся и шипящий, не подпускает к себе других. О какой сознательности может идти речь, если он все еще впопыхах надевает только один носок? «Ты должен быть сильным», — слышит он и силится обнять этот ставший огромным мир и усадить на свои хрупкие плечи. Как и любая другая картина Оноре, «Зимний мальчик», обращенный к грусти — то трагичной, то светлой, — одиночный танец. Его завораживает утешительная сила обыденности — дни идут, и становится легче. Груз ответственности перед матерью (Жюльет Бинош) и братом перестает тяготить, ведь дома всегда поймут и примут. А все прочие страхи — явление сезонное.
[STAT_ART_3]
«То самое лето» (Cet été-là)
Тиаго (Гаэль Гарсиа Берналь) и Сара (Марина Фоис) берут свою дочь Дюну (Роз Пу-Пеллисер) в поездку на побережье, где некогда останавливались каждое лето, но пару лет назад перестали — после чего в браке начался разлад. В гостевом доме — все как прежде. Лучшая летняя подружка Матильда (Жюльетт Авланж) — неизменно непосредственна. Дядя Клод (Пело Лавьель) — заботливо ведет хозяйство, как и всегда, разве что прибавилось морщин. Но что-то безвозвратно надломилось в самой Дюне — в свои десять лет она решительно прощается с детством, готовя большой побег подальше от вечных родительских ссор.
Одноименный спорный — сексуальный подтекст не по возрасту подростков — графический роман, к счастью, смягчен до легитимизации слова «сучки», звучащего из уст юных героинь. Голые взрослые для них — дикость. Оральный секс — как они обсуждают по секрету, означает лишь разговоры «об этом», а не что-то конкретное. Подруги засматриваются на парней и мужчин, но пока не понимают зачем — поддаваясь бессознательному интересу. Важны им куда более лиричные метаморфозы. Дюна протестно разлюбила голубые леденцы-черепа и салки-догонялки. Песок в этом году не такой мягкий, разонравились ужастики, капли падают на пол тоже как-то не так — раньше они стекали по ногам на полной скорости. Все свои заметки об увиденном Дюна фиксирует на допотопную видеокамеру (смартфон обещают подарить осенью), казалось, составляя мозаику семейного разлада, а на деле — выискивая в этом беспорядке воспоминаний истину.
Режиссер Лартиго, как и в своем самом народном фильме «Голос семьи Белье» (на американской земле он стал аморфной оскароносной CODA), приводит семью к единому знаменателю от противного, через кризисы, ссоры и маленькие, безмолвные переживания. Все здесь учатся говорить не только о праздном. Тиаго и Сара друг с другом. Дюна — с окружающими ее друзьями и близкими, не замыкаясь на внутреннем цифровом монологе.
«Всякая вещь живая, вопрос в том, чтобы разбудить ее душу», — цитирует Маркеса Тиаго. В фильме Лартиго ее тормошить не приходится, он задорен, остроумен, груб и полон безвинного детского восторженного нигилизма, который обыкновенно появляется в тот момент, когда начинаешь ставить под сомнение всю свою макровселенную. И так же легко, как появилось, это противление проходит. Опасно произносить, что грядущее лето будет лучшим — но, может, стоить дать шанс? Тогда все перестанет казаться мерзким, и нет-нет, да и придется признать, что синие черепа слишком вкусны, чтобы от них отказываться. Нужно будет попробовать красные, но, наверное, уже в следующем году.
[STAT_ART_3.5]«Соколиное озеро» (Falcon Lake)
Вместе с семьей 13-летний парижанин Бастьен (Жозеф Энжель) останавливается у маминой подруги в квебекском шале на берегу озера. Загадочная — насколько обычно бывают девчонки постарше — 16-летняя дочь хозяйки Хлоя (Сара Монпти) неустанно сидит на берегу, украдкой хлещет вино и верит в байку о местном призраке, которую сама и выдумала. Бастьен начинает делить с девушкой не только комнату, но и коротать дни — из-за строптивой подружки, по которой невозможно не вздыхать, он даже забывает про свой Nintendo Switch. Разве не это любовь?
Квебекское двоемирие ничем не отличается от любого каникулярного. Второплановые родители, не покидая террасы и прилежащего к нему сада, либо едят, либо монотонно переговариваются на языке взрослых — о налогах, работах и прочих заботах. За стенкой то у злосчастного Соколиного озера, то под одеялом детской комнаты — настоящая подростковая драма. Наивное чувство началось с широкого жеста: Бастьен принес Хлое банку холодного пепси — она в знак благодарности (не подавая вида) увела юношу из комфортного мира малышни (с чипсами и аниме) распивать красное полусухое из запасников родителей. Неопытность берет свое, не прошло и часа, как парижанина стошнило — спутница держать голову не стала, но полила из душа и приняла с ним ванну, как это бывает у подростков, без намека на что-либо, но пацан, что называется, «пропал».
Бастьен, смущаясь и вытирая вспотевшие ладони о футболку, познает все прелести тактильной коммуникации. Полнометражный дебют инженю-актрисы Шарлотты Ле Бон («Пряности и страсти», «Прогулка») небезосновательно получил приз Луи Деллюка — важную французскую награду за лучший первый фильм — вместе с охапкой трофеев поменьше. Дни становятся короче. Дождик выбивает сердцебиение. Пломбир помогает от печалей. Соседский утырок с заячьей губой приударяет за Хлоей — и, кажется, нет большего @#$ака на всей земле. Ле Бон точно понимает и воспроизводит раздражающее и присущее (в разные моменты) любому подростку ощущение — быть лишним что в компании старших, что наедине с собой. С Хлоей хорошо, хоть и приходится выпрямлять осанку, чтобы казаться 14-леткой. Она романтизирует смерть, рядится в простыню, чтобы походить на призрака, и пытается до крови прокусить перепонку между большим и указательным пальцем — все не от больших радостей в личной жизни. Их роднит одиночество и секрет — а большего в этом возрасте и не надо.
Ле Бон точна в фактуре. Первая сигаретная затяжка. Кресло в цветочек на берегу озера. Накаляканные рожицы дразнящей парочки на стене — хотя бы они останутся вместе. В привычке матери Хлои — разбивать сердца. С возрастом девушка наверняка оставит ни с чем многих парней, но сердце Бастиана разобьет не она, а неизбежный конец родительского отпуска. Наверное, если бы это был русский фильм, в финале играла бы песня Цоя «Скоро кончится лето» — к счастью, он заканчивается на выдохе.
«Соколиное озеро» ограничено так же, как загородный отдых в четырех локациях. Герои по несколько раз пытаются прокусить свои руки, преодолевая инстинкт самосохранения, рядятся в простыни, злоупотребляют вином. Познав первые чувственные печали, по пути домой Бастьен наткнется на безголовую тушку бэмби-олененка — приз Деллюка это, конечно, хорошо, но сколько можно живописать конец невинности четвертованной животинкой?
[STAT_ART_2.5]
«Худшие» (Les pires)
Режиссер-дебютант (в 54 года) Габриэль (Йохан Хелденберг) находит в неблагополучном городе Пикассо (на севере Франции) нескольких подростков, которых берет на роли в своем фильме. Местные недоумевают — они-то считают этих детей «худшими».
«Вы нас стиг-матизируете», — обидчиво произносит одна из жительниц Пикассо, обращаясь к съемочной группе. Это произнесенное с нарочитой запинкой «стигматизируете» — и есть «Худшие», 100-минутный социальный ролик под Дарденнов, о том, что каждый имеет право на маленькое счастье, будь то роль в кино, придающая тебе значимости (прежде всего в своих глазах) или билет на концерт локального репера в качестве благодарственного режиссерского жеста. «Если такие дети есть, не нужно их показывать», — ссылаются на брезгливую реплику одного из соседских чиновников в кадре, тем самым объясняя даже самому несведущему зрителю рассеивающую тьму предрассудков, просветительскую силу искусства.
Затравленных обществом детей показали — в кругу своих семей, взрослых, чьи лица измучены годами алкоголизма и бедности (на контрасте). Разницу между кино и жизнью — обозначили: в одном из эпизодов Габриэль разрешает подросткам оскорблять друг друга и драться по-настоящему (на камеру), потому что написанные им реплики не столь органичны, как реальность. Но при неоспоримых благих намерениях все это — киноправда «своими словами», пробный бесплатный сеанс психотерапии. Съемки закончатся. Группа уедет. Дети так и останутся худшими — теперь уже из зависти тех, кто не прошел кастинг.
[STAT_ART_2]