Над Домиником Торетто (Вин Дизель) и его командой стритрейсеров aka стражей галактики (™) нависает новая угроза. Харизматичный злодей с многозначительным именем Данте (Джейсон Момоа) готовится сбросить бомбу на Ватикан, и это лишь отправная точка в плане мести своему заклятому врагу. Причины для вражды вполне себе кровные: в пятой части франшизы, где основное действие происходит в Рио-де-Жанейро, Доминик расправляется с автомобилем наркобарона Эрнана Рейеса (Жоакин де Алмейда) — отца Данте.
Новый «Форсаж» разгоняется довольно плавно. Поначалу кажется, что ничего нового не происходит. Восковой Вин Дизель статуей застывает в кадре (чего стоит план на фоне Колизея), сквозит неминуемая ностальгия по Полу Уокеру, Рим выполняет функцию очередного туристического аттракциона, в дорогущей погоне под звуки ’O sole mio крушатся достопримечательности. Но появление Данте, настоящей рок-звезды, которую будто вытащили из вселенной игры Bulletstorm, меняет правила привычных заездов с многолетней историей.
Ну, и «Форсаж» с десятой серией и появлением режиссера Луи Летерье («Перевозчик», «Невероятный Халк»), наконец, обрел самость. Это разворот Vogue от мира боевиков и кино боевых искусств, где стиль никоим образом не оттеняет главного правила игры: все моральные баталии по-прежнему выясняются не только на кулаках, но и, конечно, в гонках.
В какой-то момент на бешеной скорости, когда автомобиль Доминика достигает максимальных цифр на спидометре, опережая частоту сменяющихя кадров, а фигура Торетто сливается с зеленым экраном, «Форсаж» превращается в непреднамеренный экспрессионистский рисунок. Так в комбинированной съемке в шестидесятых опережали время Шон Коннери и Стив Маккуин. Так, в общем то, писалась история кино. И хотя бы ради этого неуловимого, сверхзвукового движения, «Форсаж» не должен заканчиваться. Настоящий demolition theatre (загуглите шоу Fast N' Loud), игриво передающий привет бондиане в своих финальных титрах, оставляет следы от протекторов шин на аллее славы Голливуда. И даже если в этой серии уже давно нет контакта с реальностью, то однозначно есть контакт с трассой реальности кино. Тем и восхищает.
[STAT_ART_2.5]
1994 год. Ноа Диас (Энтони Рамос, «Гамильтон») перебивается случайными заработками, фанатеет от Тупака Шакура и пытается разобраться, как наладить свою жизнь. Выбор оказывается невелик. Угон тачки становится судьбоносным решением в его жизни: автобот по имени Мираж (озвучка Пита Дэвидсона) увлекает Ноа в многолетнее межгалактическое противостояние команды Оптимуса Прайма с лязгающим злом.
Первый фильм серии без Майкла Бэя (не считая спин-оффа про Бамблби) лукаво было бы обозвать грандиозным провалом, поскольку и в руках Бэя «Трансформеры» давненько заржавели. Эпичная машинерия без пупсового обаяния Шайи ЛаБафа и смазливой улыбки Меган Фокс, выбравшаяся из гетто дорогущих артефактов нулевых, годами не трогала никого. Поэтому действие решили закинуть в гетто настоящее, перевести фокус на молодого латиноамериканца и привлечь новую аудиторию.
Режиссер Стивен Кейпл-младший при этом пытается втиснуть еще и какой-то номинально интеллектуальный контекст, запрягая в помощь Диасу музейную работницу Елену Уоллес (Доминик Фишбэк), уверенную в неземном происхождении ископаемых в архивах музея. Но в итоге «Восхождение Звероботов» при всех своих драматургических перестроениях и попытках поиграть в Ваканду в сюжете про технологии — как ни старайся, смахивает на мегаломанскую рекламу шин Cordiant.
Но, очевидно, у Hasbro есть свои планы на будущее вселенной, потому что кончается кино жирным намеком на объединение Трансформеров с миром G. I. Joe («Солдат Джо», «Бросок кобры», etc). И, в общем-то, если дальше Ченнинг Татум будет навешивать люлей фурри-роботам или запрягать их в колесницу, то, возможно, франшизу и ждет хоть какое-то светлое будущее.
[STAT_ART_0.5]