Где-то по Гарлему несется карета скорой помощи — портал между мирами, переправа Харона. Парамедики пытаются опередить время. Рут (Шон Пенн) — опытный, в разводе, не очень грамотный, но человек дела. Олли (Тай Шеридан) — юный, растерянный, справедливый. Их служба — дорога без конца и начала. День за днем, ночью за ночью. Но иногда Олли выходит на смену с другим коллегой (Майкл Питт), психом и фаталистом, который не считает, что все люди заслуживают спасения. Олли, засыпающий под распечаткой иконы Георгия Победоносца, думает иначе.
Новая картина Жан-Стефана Совера (неоднократного участника Канн, в том числе «Особого взгляда» с «Боями без правил» в 2017-м) закрывает фестивальную квоту на метафизическое кино с неоном и ультранасилием в своем первом фильме, отобранном в основной конкурс. Уже четыре фильма подряд Совер ясно дает понять, что его интересуют вполне спартанские вопросы духа и воли, кровь, пот, традиционные азиатские татуировки, помятые лица с кровоподтеками. В «Черных мухах» Совер заливает экран светом красно-синих огней мигалки службы спасения, погружая зрителя в длительный тревожный эпизод с первых кадров. С методом драгоценного режиссера Николаса Виндинга Рефна, обычно работающего в тех же цветовых и световых параметрах, путь Совера перепутать сложно, его отличает просто бешеный ритм, хотя и сам он, судя по всему, большой поклонник датчанина. Шонн Пенн так же, как b Райанг Гослинг, небрежно катает зубочистку в уголке рта, а Тай Шеридан светит своим модным бомбером, на спине вместо скорпиона — ангельские крылья.
Но как раз на образном пасьянсе Совер и сыплется. Фамилия главного героя — Кросс («крест» в переводе с английского. — Прим. SRSLY) — и это, помимо упомянутой иконы и крылышек на бомбере. Чувство меры, как и реальности, француза подводит. Герои вызовов неотложки — выходцы из страхов Бо. Наверное, если бы Гаспар Ноэ снимал бы кино про Сорвиголову и Адскую кухню, ее жители выглядели бы примерно так же. В отношении Совера все эти фамилии, впрочем, немыслимый аванс.
«Черные мухи» — театр боевых действий, подменивший стрельбу инвазивными (медицинскими. — Прим. SRSLY) вмешательствами. Совер контролирует ваше внимание как врач, щелкающий пальцами перед лицом, чтобы привести в сознание. Но и очевидная уязвимость картины в том, что реальность фильма проигрывает реальности жизни на раз. И если вы видели фильм «Полуночная семья» (2019) Люка Лоренцена про работу частного семейного подряда на скорой в Мехико, то любой авторский боевик с бегающими по лицам больших голливудских артистов огоньками может показаться громадной издевкой.
[STAT_ART_2.5]
Эрнест Беркхарт (Леонардо ДиКаприо) в поисках лучшей жизни после службы во Франции на полях Первой мировой войны приезжает в Оклахому, где его с распростертыми руками встречает дядя Уильям Хейл (Роберт Де Ниро), который очень просит избавиться от формального «сэр» и назвать его либо дядей, либо королем. Лучше, как можно догадаться, королем. Потому что у Хейл широко идущие планы на присвоение себе территорий штата, принадлежащих коренным жителям.
ДиКаприо играет на номинацию, играет хорошо, делает лицо мрачнее тучи и выживает челюсть изо рта, Лили Гладстоун (о которой вы, вероятно, раньше ничего не слышали) в роли жены Беркхарта очень естественно изображает непротивление злу насилием (тоже ждем котировок), Брендан Фрейзер #%$шит так, будто на сцене дают «Агамемнона» Эсхила — словом, если не разучится петь, вскоре может стать артистом оперного жанра. Говорят, его линию почти полностью выкинули, оставив только появления, важные для основного сюжета.
Удивительная штука — жизнь. Мартин Скорсезе, при любом удобном случае поминающий кинокомиксы предпоследними словами (могло быть хуже), сам того не чая, уже второй раз подряд (после «Ирландца») становится счастливым автором кино сомнительных художественных достоинств.
Фран Лебовитц («Ораторское искусство», «Представьте, что вы в городе»), Боб Дилан («Нет пути назад: Боб Дилан», Rolling Thunder Revue) и Джордж Харрисон с жизнью в материальном мире. А Red Sox сегодня выиграли? Не знаю, встречался с монополистами, обсуждали будущий проект об угрозе вымирания коренных народов.
Скорсезе и сам, скорее всего, не замечает, что стриминговая диктатура прошлась по его вселенным семимильными шагами. Вторую картину подряд Мартин пытается как-то встряхнуть, оживить действие, то подсовывая какую-то неловкую кинохронику, то (о, это ужасно) и вовсе входит в кадр сам с репризой в стиле Мюррея Франклина (герой Де Ниро в «Джокере» Тодда Филлипса) и шуткой про то, что шоу было представлено вам, благодаря компании Lucky Strike. Словно напоминая себе о бешеных быках и злых улицах, упираясь товарным вагоном Бертой в полное непонимание кинотекста, Мартин скрупулезно идет по тексту романа Дэвида Гранна, охраняя литературоцентричность бесконечными восьмерками, наездами стэдикама, доведенными до автоматизма, и изо всех сил напирая на монументальность повествования. Три с половиной часа идеологически правильного телевизионного продукта позволяют в очередной раз подчеркнуть разницу в наследии Скорсезе и Шредера. Как говорится, who’s rebel now, huh? У одного весь мир в огне, у другого в экране айфона цвета Space Grey.
[STAT_ART_1.5]