Слезно проводив сына в колледж, американка Кристин (Тони Коллетт) остается наедине со своей ничтожностью — кажется, нет бытовой несправедливости, которую она бы не «проглотила». Придурок-муж (Тим Дайш) в свои 40 работает в Starbucks, корчит из себя рокера и беззастенчиво признается супруге, что зависим от секса с другими. Карикатурно-мизогинное начальство в маркетинговой конторе открыто называет бедняжку старой. Даже настойчивый звонок с просьбой приехать на похороны деда (Алессандро Брессанелло) в Италию (все оплачено) вызывает у Кристин сомнение: «Как же все тут без меня?» Хамоватая лучшая подружка (Софиа Номвете) уговаривает не отказываться от путешествия и в Риме следовать девизу «Ешь, молись, @#$сь» (на манер названия книги Элизабет Гилберт. — Прим. SRSLY). По прилету Кристин и правда ищет романтических переживаний, а получает предложение, от которого нельзя отказаться.
Лет 20 назад это была бы размашисто-открыточная комедия о спонтанном поиске себя/корней с Мадонной или Сьюзан Сарандон в роли Кристин. Сегодня такая подделка под «Замужем за мафией» как «Мама» — неотличима от прочего малобюджетного стримингового комбикорма. Извечно виновато-улыбчивая актриса Коллетт, в которой Италии столько же, сколько ее в австралийском ламингтоне. Финальная «разборка» в заводских интерьерах. Минимум натурных съемок (только там, где это совсем уж необходимо). Стереотипизация уровня втридорога купленного в аэропорту магнитика на холодильник. Актриса Беллуччи топчет виноград. По брусчатке катятся то помидоры, то апельсины (все — не к добру). Второстепенные мафиози — как на подбор модели (или хотя бы охранники) с показа Versace. Вино. Канноли. Неуважительные харчки, стоит кому-либо из местных заслышать фамилию клана-противника. Спасибо, что в каждой сцене не лакомятся пиццей — впрочем, не обходится без джелато.
У сумеречного режиссера Хардвик все равно получается какая-то кустуривщина, с мелодиями цыганского табора и радостными пострелушками на похоронах. До поездки Кристин рассказывает подруге, как мастурбирует под итальянские кулинарные шоу (упомянутое ею «Стэнли Туччи: В поисках Италии» и правда отменное) — в компетенции рецептурной ТВ-готовки и знание фактуры в этой картине. Помимо фамилии Бальбано, дед завещает кровинушке стать мафиозным боссом, и наследный темперамент, помноженный на американскую простоту, воспитывает из замученной «мамаши» смелую селфмейд-леди, невозмутимо встречающую очередной рефрен-гэг. Кристин пытаются убить — та совершенно случайно расправляется с обидчиком так, что позавидовала бы и «Коза ностра». Кто-то цитирует вслух «Крестного отца» — героиня парирует, что его не смотрела. В конце концов Кристина прочтет пересказ фильма Копполы на «Википедии» — столько же удовольствия и от этого слегка халтурного путеводителя по Италии для американцев.
[STAT_ART_1.5]«Кто убил BlackBerry» (BlackBerry)
Надеясь пристроить (по ошибке компании-производителю, а не инвестору) свою инновационную разработку — пейджер, сотовый и email под одним корпусом — мямля Майк Лазаридис (Джей Барушель) перебирает полсотни суфлерных карточек. «Тот, кто поставит компьютер в телефон, изменит мир, говорил мой учитель труда в школе», — произносит он дрожащим голосом. Заносчивого менеджера Джима Балсилли (Гленн Хауэртон) мотивационная речь креатора не разжалобила, но запомнилась. И когда мужчину увольняют (за наглость), он заявляется в убыточную фирму Лазаридиса, обещая озолотить всех причастных. Майк — производит прототипы и генерирует идеи. Пробивной Джим — окучивает богатеев и выступает на публике. Так родился BlackBerry, а после так же и умер.
Отобранный в основной конкурс Берлинале, кажется, только ради того, чтобы средний возраст режиссеров-участников не застыл на отметке глубокой пенсионной зрелости, конвенциональный канадский байопик о людях, которых не сделали счастливыми миллионы, частные суперджеты и прочая роскошь. Гик-постановщик Мэтт Джонсон играет здесь кидалта-соучредителя BlackBerry Дага Фрейна, дефилирующего в футболке с принтом Doom и коммуницирующего с миром посредством разнообразных поп-культурных цитат. Так же устроен и его фильм, строгий биографический конспект которого разбит на эпизоды, заботливо озаглавленные репликами из «Звездных войн» и Джона Хьюза. «Когда ты взрослеешь — твое сердце умирает» (цитата из фильма «Клуб "Завтрак"». — Прим. SRSLY): когда команда Лазаридиса перестает устраивать в офисе ночи кино, а увлечение сменяется рутиной, творческий процесс сыреет. Высечь искру не удается и добродушному Джонсону, при всех искренних симпатиях к своим персонажам он обрамляет историю BlackBerry в глобальную цитату. Корпоративная эксцентрика и ручная камера «Офиса» (неироничного) + отстраненная интровертность «Социальной сети» (до комичного похож и саундтрек).
«Лучшее — враг хорошего», «И так сойдет — враг человечества». Джонсон не отрицает этих принципов: первым он определяет Балсилли, вторым — Лазаридиса. Прагматика и мечтателя в этой гонке инноваций объединяет азарт. Вдохновлен он потребностью иметь свое именное парковочное место (и прикупить хоккейный клуб) или желанием изменить мир — не так уж и важно. Провайдеры начинают продавать не минуты за ненадобностью, а трафик. iPhone вот-вот столкнет кнопочный телефон с эволюционной ступени как атавизм. Весь фильм Майк слышит раздражающий треск — звук конвейера, техники, собранной дешевой рабочей силой в Китае. Этот шум преследует и нарастает соразмерно позитивной геометрической прогрессии банковского счета. Фильм Джонсона, конечно, не издает этого гула, но и «алмазом неограненненным» (как цитирует «Аладдин» Фрейн) его не назовешь.
[STAT_ART_2]
«Убийца "Священный паук"» (Holy Spider)
По ночам рыхлый семьянин Саид (Мехди Беджестани) снимает измученных нищетой и зависимостями женщин, увозит в укромный уголок и душит их, полагая, что избавляет город Мешхед от скверны. Официальное расследование стопорится. Столичная журналистка Рахими (Зара Амир Эбрахими) решает ловить серийного убийцу на живца (себя).
Саид — и монохромный оттиск реальности на первой газетной полосе (человек, существовавший на самом деле), и леденящая ухмылка традиционализма, и образ религиозного радикализма, допускающего не то, что «убивать — нехорошо», а то, что «некоторых убивать даже, в общем-то, и неплохо». Герой тех, кто ненавидит, избавляющий Землю от тех, кого они ненавидят. Пример подражания для младших — что страшнее. Произнесенным со всей детской непосредственностью оправданием преступлений из уст ребенка безотказно таранит зрительское равнодушие режиссер Аббаси. На окраинах Мешхеда в темноте едва передвигают ноги несчастные женщины. Их лица покрыты сеткой испарины (чаще всего от ломки). Вокруг этих фигур кружат помятые автомобили, вероятно перешедшие их обладателю по наследству (хорошо, если не от деда, а от отца). Аббаси силится напитать слабые просветы от тусклых уличных фонарей уязвимостью, но то, что постановщик работает грубо и предпочитает тонким материям праведно-журналистский пафос, было очевидно и раньше («На границе миров»). «Паук» — та же публицистика, что и расследовательские очерки его героини. Частное — неотделимо от общего. Жанр — от Проблемы (обязательно с большой буквы). Это не отменяет праведного посыла в том, чтобы определить незавидное место женщины в современном Иране и спровоцировать дискуссию, но родина Аббаси (покинутая им в начале нулевых), как и его соотечественники, предстает на экране искусственным мрачно-сказочным царством, населенным все теми же троллями, ограми и прочей нечистью. Репортажные сюжеты даже из Тридевятого государства имеют обыкновение портиться уже на следующее утро.
[STAT_ART_1.5]