Лениво почесывая шерсть под песню Creep группы Radiohead, устало перебирает лапами Ракета. Где-то тихо бухает Звездный Лорд (Крис Пратт), пока непомнящая ничего Гамора (Зои Салдана), которую вытащили из того временного отрезка, где у них с Лордом ничего не было, трется посреди Опустошителей. Стражи, время от времени совершающие вылазки с целью приструнить недоброжелателей («Тор: Любовь и гром»), порой пытаются расшевелить Куилла рождественским подарком («Стражи Галактики: Праздничный выпуск»), но в остальном депрессивно проводят время, предаваясь воспоминаниям на базе Забвение (Knowhere). Настроение, под которое больше, чем Creep, подошел бы «Город, которого нет» Игоря Корнелюка, буквально разрушает некий Адам Уорлок (Уилл Поултер) — человек золотого цвета громит все на своем пути и сильно ранит Ракету. Стражи выясняют, что к нападению Уорлока ведут факты биографии енота, из-за которых его спасение несколько осложняется. Несобранной команде предстоит отправиться в космическую одиссею и доказать себе, что они все еще достоины биться в премьер-лиге.
Поначалу ощущения от просмотра страннейшие. То кажется, что Ганн, которого в ходе всплывших пять лет назад твиттов сомнительного юмористического порядка помотало между студиями, не сразу настраивает оркестр, чтобы концерт шел без запинок и заминок. То возникает чувство, что девять лет спустя, по тем же самым нотам, вооружившись теми же героическими рапидами на общем плане (но другим плейлистом) Джеймс по памяти старается воспроизвести успех всех канонов первой картины. И да, и нет.
Уже через полчаса (из 150 минут хронометража) все встает на свои места, и представление начинает идти по плану. Весь сортирный юмор и дурновкусие (одинаково раздражавшее в сиквелах и «Стражей», и «Отряда самоубийц») Ганн запер в каморке на крепкий засов. А ностальгическую интонацию, на которой можно было бы ехать себе как огромном песчаном черве весь хронометраж, Джеймс использует редко и по делу, для оммажей от «Светлячка» (в лице Нэйтана Филлиона) до 4-го эпизода «Звездных войн: Новая надежда» (обязательно вспомните уплотнитель мусора, когда герои лишатся костюмов в мусорном отсеке), и для развития сюжетных ходов.
Режиссер Ганн буквально на зависть всем, кто пытался, но не смог (несчастная «Квантомания» Пейтона Рида одиноким целлофановым пакетом проносится за окном), с присущей автору (подчеркнем: автору) нежной любовью к комиксам, успевает в финальной части за несколько актов очень многое. Например, забросить героев в пару классно задуманных миров: один из которых похож на Сингапурский музей искусства и науки, в котором кого-то вывернуло яйцом бенедикт с ветчиной, а другой — на «Зверополис», просмотренный в злющем бэд-трипе. Браво арт-продакшену! Рассказать историю Ракеты через невероятно болезненные и трогательные флешбеки, от которых бросает в дрожь. Друзья юности Ракеты, кстати, напоминают бертоновские версии персонажей советских мультфильмов «Раз — горох, два — горох» и «Пузырь, соломинка и лапоть».
И что, конечно, само по себе роскошь для тим-апа (а чтобы пересчитать команду Стражей, учитывая собаку Космо и новоявленных участников, ближе к финалу уже может не хватить пальцев двух рук) — волшебным образом уделить каждому внушительное количество и боевого, и личного экранного времени.
Ну и главное, что Ганн вынес за эти девять лет — люди любят «Стражей Галактики» и за солдафонские приколы Дракса (Дэйв Батиста), и за пикаперские стендапы Куилла, и за Грута, который «Я есть Грут» при любом удобном случае. Но самое важное: первых «Стражей» в ранг чего-то большего, чем просто летний пиксельный театр, превозносили такие эпизоды, как тот, где, например, Куилл дает Гаморе своей плеер и говорит: «Это музыка, ее нужно не слышать, а слушать».
В итоге «Стражи» стремительно берут курс к высшей точке своего существования. Это кинокомикс, учащий любить все живое, умело предоставляющий выбор религиозных концепций. За ведический мантрой «я желаю процветания каждому живому существу во вселенной» следует чудесное спасение животных на ковчеге. От Ганна, буквально разве что не руководившего хором поющих гениталий, дождаться столь широких мировоззренческих импульсов было неожиданно. И к финалу ловишь себя на мысли, что не хочешь, чтобы фильм заканчивался. Каждая тварь обретает по паре. Ну, или обретет. Если не сейчас, то совершенно точно в будущем. Потому что время нелинейно, Куилл еще сильнее не влюбится Гамору, а вселенная действительно бесконечна. Hooked on a feeling.