Программа «Мастера»
Хулия (Анна Кастильо) живет в Барселоне с двумя детьми, рожденными в юном возрасте от военного Маркоса (Ким Авила). «Дикие подсолнухи» — все мужчины, которых Хулия встречает на своем пути. Это красивая метафора, найденная заметным испанским режиссером Хайме Росалесом, неоднократным обладателем призов в Каннах и номинантом на «Гойю» (премия Испанской киноакадемии. — Прим. SRSLY). Главная актриса — Анна Кастильо, наверное, одна из самых многообещающих испанских артисток сегодня, тоже неоднократно претендовала на «Гойю» (целых четыре номинации к 29 годам). И она действительно потрясающе точна в роли грустной, смелой и сомневающийся молодой матери.
ММКФ многие годы нес важную киноведческую функцию (том числе благодаря своему конкурсу) — подсвечивать незамеченные, недооцененные другими фестивалями картины. В разные годы так происходило и с ведущим, но, кажется, малоизвестным кому-то кроме критиков и зрителей на родине в Японии режиссером Рютаро Накагавой, датчанином Фенаром Ахмадом, иранцем Резой Миркарими и другими.
«Подсолнухи», показанные вне конкурса в программе «Мастера», отражают другую задачу фестиваля — довозить до московской публики успешные фестивальные работы. И в этом контексте, конечно, большая радость увидеть в кино один из лучших фильмов года. Благодаря таким сеансам вспоминаешь, за что ты любил фестиваль в лучшие его времена.
Премьера «Подсолнухов» состоялась на 70-м кинофестивале в Сан-Себастьяне. Сложно сказать, почему фильм не взяли в те же Канны после предыдущей картины Росалеса — «Петра» (2018), показанной там в рамках «Двухнедельника режиссеров» и упомянутой в призовой родословной режиссера там. Возможно, дело в его обаятельной внешней бесконфликтности, поскольку, собственно, конфликт фильма исключительно внутренний. И в нем расцветают и придорожные потерянные парни-подсолнухи, и сама Хулия, старающаяся распознать знаки счастья в повседневности.
[STAT_ART_3.5]
Программа «Трудный возраст»
У работницы склада Тельмы (Александра Лами) есть сын-подросток, поклонник скейта и манги. Однажды ребенка сбивает машина, и его погружают в медикаментозную кому. Тоскующая Тельма в муках совести ложится в кровать сына и под подушкой нащупывает его дневник с желаниями. Тут жизнь между складским бытом, посиделкам в больнице и склоками с взбалмошной мамой Одеттой (Мюриэль Робен) резко меняет вектор. Тельма превращается в Уолтера Митти: едет в Японию, чтобы найти любимого мангаку (человек, который рисует комиксы. — Прим. SRSLY) сына и взять у него автограф на доске от скейта, плавает с китами, рисует граффити, короче, как в мультике про Вовку в Тридевятом царстве. А, вы еще и есть за меня будете? Ага.
«Комнату чудес» одинаково легко любить и ненавидеть. Любить легче, если вы сами эмпатийный подросток или просто родитель эмпатийного подростка. Принятие внутреннего мира своего ребенка и последующая за ним симпатия проиллюстрированы удачно.
Ненавидеть еще легче, потому что порой искренние и лиричные находки вдребезги разбиваются о безумно пошлые решения — например, монтажно перетасовать тех же самых водоплавающих с верхним общим планом ребенка в коме. Ну, то есть, это п&@#%ц, и так нельзя.
Щелбанов за режиссуру тут не на одну руку, конечно, но и режиссерка — Лиза Азуэлос, прославившаяся аж двумя фильмами LOL (французским в 2008-м и американским, с Майли Сайрус в 2011 году) — фигачит на всех «поэтических» мощностях мейнстрима нулевых-десятых. Когда главной героине грустно, в «Комнате чудес» включается Nightcall Кавински в версии от London Grammar. А в кадре еще и коробка с наклейкой fragile («хрупкое». — Прим. SRSLY). Представляете!
То есть, это и да, и нет. И печаль, и радость. Вот и сходить в кино на «Комнату чудес» может быть не самое чудесное решение, но это буквально какой-то трип по времена, когда на экранах шли «500 дней лета», а в Парк Горького заезжали Arctic Monkeys.
[STAT_ART_1.5]