«Время Армагеддона» (Armageddon Time)
Год 1980, Нью-Йорк. Конопатый шестиклассник Пол Графф (Майкл Бэнкс Репета) начинает новый учебный год в госшколе Квинса. Впадает в немилость заносчивого классного руководителя (Эндрю Полк) за дурацкую карикатуру. Корешится с темнокожим мальчуганом-второгодником Джонни (Джейлин Уэбб). С открытым ртом слушает мудрого дедушку (Энтони Хопкинс) и мечтает стать художником — если смог Кандинский (над работой которого Пол залипает в музее Гуггенхайма), то чем Графф хуже? Многое удается попробовать на вкус впервые: сбежать с экскурсии, выкурить самокрутку, забить на уроки и послать к черту родителей (Джереми Стронг, Энн Хэтэуэй). За один из таких проступков Пола переводят в частную школу, где всегда нужно быть причесанным и поправлять свой накрахмаленный воротник.
Переходный возраст, конечно, нередко напоминает конец света, который стоило бы предотвратить, но доморощенный бунтарь Графф заслуживает разве что пару бутылок молока за эскапистскую вредность. Выведенный в стилистике уличного граффити титр «Время Армагеддона» — патетичный автокомментарий взрослого режиссера Грэя, данный как бы над полем битвы. Едва ли Пол способен разделить родительские тревоги по поводу президентства Рейгана и ядерной угрозы или осознанно проникнуться отвращением к семейству Трамп, в фильме — туповатому и надменному (младшие так и вовсе плюются бумагой), как и вся привилегированная республиканская рать. Очередной важный голливудский кинематографист трепетно ворошит свои детские дневники (как в «Фабельманах» и «Лакричной пицце»), но ничего кроме любовно написанного пейзажа Нью-Йорка и шутливо-непримиримого еврейского застолья ему доподлинно вспомнить не удается.
Грэй — не Клод Миллер («Зимние каникулы», «Дерзкая девчонка») или Франсуа Трюффо («400 ударов»): он не будит ребенка в себе, чтобы вновь пережить большие-маленькие трагедии 12-летки. Пол — растерянный резонер, на котором режиссер пробует разнообразные иерархические подлости. Выясняя, наделена ли какой-либо реальной властью в родительском комитете его мама. Напоминая своему маленькому герою из уст родителей, что лучше не заниматься искусством, а зарабатывать деньги. Вынуждая Пола разговаривать со своим «неблагополучным» другом через оградительную решетку (sic). Когда Джонни лишний раз намекнет на свою бедность, а в кадре появится его окровавленный носок (носить больше нечего), воспринимать «Время» всерьез уже никак не получится. Вместо того чтобы хотя бы немного отпустить себя и послушать вместе со своим альтер эго The Sugarhill Gang, Грэй методично подписывает каждую сцену фильма (тенью нависая над своими героями), потому что, по мнению его деда, так делали все известные художники.
[STAT_ART_1.5]
«Зачарованная 2» (Disenchanted)
После того как принцесса Андалазии Жизель (Эми Адамс) оставила сказочный край и поселилась в Нью-Йорке вместе с преуспевающим юристом Робертом (Патрик Демпси), для нее наступает «долго», но не очень-то «счастливо». Подросшая падчерица (Габриелла Бальдаккино) показывает характер. Большое яблоко раздражает уличным гамом. Нулевой эмоциональный фон после родов — сплошная печаль. Жизель уговаривает семью переехать в зеленый пригород, но и там всех заедает быт. Принцесса идет на хитрость: воспользовавшись андалазийской волшебной палочкой, она желает жить там, «где кроме драконов нет других бед». Но в преображенной реальности Жизель отведена совсем другая роль — злобной мачехи.
Когда-то в Disney готовы были рисковать, не опасаясь, что акции в конце квартала рухнут и у Скруджа Макдака не останется золотых миллионов, в которых можно искупаться. Вредный сиквел чудесного (в меру) фильма 2007 года про то, что «поцелуй любви», рыцарство и прочая чувственная магия — романтические идеалы, не чуждые и манхэттенцам. Простодушная Жизель с миропониманием маленькой девочки напоминала городскую сумасшедшую (но далеко не самую умалишенную в Нью-Йорке); красиво пела и очаровывала мышей, голубей, а также образцового красавца с разворота свадебного каталога (Патрика Демпси).
В сиквеле вся эта самобытная легкость выветрилась на свежем воздухе. Эми Адамс все также по-детски хлопает глазами, но в том, как она размахивает руками, — вся тяжесть здешнего безыдейного материала и ее шести актерских номинаций на «Оскар». Сарафан в цветочек сменяет платье изумрудного цвета змеиной кожи. И ладно бы, метаморфоза «мать-мачеха» подавалась как биполярное расстройство, а сам фильм был посвящен борьбе экс-принцессы с послеродовой депрессией. Если 15 лет назад «Мышиный дом» разрешал беззлобно шутить над своим наследием и выдумывать новых принцесс, то сегодняшняя «Зачарованная» — сборник цитат из «Красавицы и чудовища», «Рапунцель», «Золушки» и всех остальных хитов отдела игрушек для девочек. Лирика песен (их много, но вспомнить хотя бы одну — сложно) сводится к пассажам вроде: «Я не идеальна, но я это я». Демпси размахивает мечом где-то на втором плане. Выдающегося в своей дурости артиста Марсдена (недалекий принц Андалазии) вообще показывают от силы минут пять. Не промах, а свободное падение в колодец, куда сбрасывают все аниматронные фигурки из «Диснейленда», оставшиеся не удел. Название не лжет, сложно не остаться disenchanted (в переводе «разочарованным». — Прим. SRSLY).
[STAT_ART_0.5]
«Сэм и Кейт» (Sam & Kate)
Сэм (Джейк Хоффман) оставил работу в скромном комикс-издательстве (и заодно мегаполис), чтобы присмотреть за Биллом (Дастин Хоффман) — своим отцом, ослабевшим телом, но не нравом — и быстро привыкает к безынициативной родине. Однажды, заметив на витрине книжного магазина его владелицу Кейт (Скайлер Фиск) — привлекательную курносую шатенку со взглядом, полным тоски, — он тотчас влюбляется. Но на все попытки позвать девушку на свидание получает вежливый отказ. Сэм не отступает и продолжает общаться/добиваться Кейт, располагая к себе ее близких: немногочисленных друзей и мать Тину (Сисси Спейсек), симпатию к которой совсем не скрывает грубоватый (и словом, и душевной организацией) Билл.
Обыкновенный рабочий городишко — издалека о его существовании напоминает только дым заводских труб. Маленькую точку с названием на карте также легко не заметить, как упустить из вида этот неприметный, но ласковый фильм. «Сэм и Кейт» — о людях, признающихся в своем несчастье глубокой ночью, когда поблизости никого нет, только антикварные часы на стене, да замьюченный телевизор. И самое важное: найти человека, который станет собеседником лучшим (и не менее внимательным), чем это трогательное старье.
Здесь все немного нескладно. Рождественская история без привычного Рождества. Зелено. Тепло. Кафе и магазины обиты мишурой. Вместо фигурных коньков в ходу роликовые. Но душам все равно зябко и канун Нового года, как выписанная доктором микстура, смягчает и греет нутро. Кейт когда-то пела, но, загрустив (личная трагедия), перестала. Сэм в свободное от рутинной службы на шоколадной фабрике рисует, исписывая пожелтевшие страницы найденного в гараже скетчбука. Спроси любую из местных гусениц-трудяг, окажется, что каждая — скрытый талант. Дебют Даррена Ле Галло (супруг Эми Адамс) тоже внешне зауряден, но очень чуток. Хоффман/Хоффман, Спейсек/Фиск — две пары родителей и детей в реальной жизни, и их врожденная связь позволяет этому фильму дышать даже в самых незначительных, импровизационных сценках. Ле Галло — такой же старьевщик, как и Тина (болезненно растающаяся даже с испорченными вещами) — наполняет картину необязательными, но ершистыми деталями-воспоминаний: потертым игрушечным роботом, «Судьей Джуди» по ТВ, вязаными шарфом и шапкой. Сэм и Кейт становятся хранителями одиночества друг друга, а это, как писал Рильке, и есть величайшая задача в отношениях двух людей. Это навсегда!
[STAT_ART_3]
«Аиша» (Aisha)
Беженка из Нигерии Аиша (Летишиа Райт) ищет официального убежища в Ирландии, и пока миграционная служба ничего не решила, переезжает из одного центра содержания в другой (ссорясь везде с администрацией). Она рада бы работать и приносить пользу — обществу, себе, матери, которую надеется вскоре перевезти следом, — да система-злодейка не дает. Редким проблеском в ожидательных буднях становится общение с неравнодушным охранником одного из центров Коннором (Джош О'Коннор).
Если бы братья Дарденн иногда допускали, что добрых людей на свете не меньше, чем бюрократических винтиков или просто ушлых проходимцев, они непременно сняли бы «Аишу». Документальная фактура. Приветливый к неподготовленному зрителю социальный реализм. Сдержанная героиня, которая терпеливо сносит холодное безразличие к неоправданно жестокой истории своего побега (на собеседовании) и снисходительные кивки случайных клиенток в салоне красоты (где Аиша временно трудится), с нескрываемым удивлением нахваливающих ее английский.
Успеть на автобус. Отработать половину смены. Перевести деньги в Нигерию. Пообедать. Вернуться в центр и дождаться сна. Режиссер Берри не слишком изящно выбивает у зрителя сочувствие к Аише, стесняя ее в правах (даже в мелочах). Ей запрещают греть еду в микроволновке, потому что это не по правилам. Не отдают почту без регистрационной карточки. Переселяют по поводу и без. Аттракцион социального страдания смягчает непринужденная связь Аиши и Коннора — тех, кому и не нужно говорить о том плохом, что осталось в прошлом, потому что они без слов понимают всю невыносимую тяжесть каждого дня, проведенного в Дублине, и необходимость бороться за то, чтобы завтрашнее утро в этом городе им все-таки улыбнулось.
[STAT_ART_2]
«Рождественская история: Рождество» (A Christmas Story Christmas)
Великовозрастный неумеха Ральфи Паркер (Питер Биллингсли), поднакопив денег и выпросив у жены год на реализацию писательских амбиций, к концу декабря обзавелся фэнтезийной рукописью в размере двух тысяч страниц, которую последовательно отвергли все крупные издательства. Разочарованный отказами, он узнает о смерти отца и вместе с семьей (жена и двое маленьких детей) возвращается домой в Индиану, поддержать мать (Джули Хэгерти) и справить Рождество вместе. По закону подлости мелкие неприятности на этом только начинаются.
«Рождественская история: Рождество». Масло масляное. Сиквел американской новогодней классики (название то же, только без x2 Рождества) 39 лет спустя. Улыбчивый белокурый мальчуган в очках с толстой оправой из фильма Боба Кларка («Черное Рождество», «Порки») вырос — теперь не играет в снежки, добросовестно оплачивает налоги и закрашивает седину. Все как у людей: соседские мальчишки также не становятся моложе. В кадре, за редким исключением, — весь каст оригинала. Предновогодняя кутерьма напоминает остроумный любительский концерт с кувырками и прочей буффонадой, сыгранный на встрече выпускников начальной школы. За великовозрастными мужчинами все равно приглядывают их мамы. Ральфи режется об искусственную елку. Хулиган благодарно перевоспитывается. Случается повседневное чудо. Смешно, трогательно, поддерживает праздничный дух — что еще нужно для оптимистической комедии в декабре?
В первом фильме Ральфи мечтал увидеть под елкой заветную 200-зарядную пневматическую винтовку. Выросший Паркер просто надеется обеспечить своим детям такое же счастливое детство, какое было и у него. «Рождество» предназначено для тех, кто рос вместе с его героем и на себе познал круг сансары сочельника: сначала ты получаешь подарки, потом даришь их сам, прикидываясь Сантой.
[STAT_ART_2]