Расскажи про новое телешоу.
Шоу «Концерты» — правопреемник проекта «Игра», который довольно быстро окончился для всех нас, но переродился как птица Феникс. В частности, теперь не будет никакого жюри и не будет абсолютно никакой конкурсной составляющей, то есть сценарий теперь построен исключительно на приколах, юморе и смехе. Это самое важное. Не будет никого интересовать, кто победил, кто проиграл, не будет никакого главного приза: просто выходят чуваки, рубятся, и зрители сами решают, кто кому больше нравится. Лучшие комики ТНТ собрались, чтобы сделать круто, мощно и смешно. Это концерт, точнее не назвать.
Моя роль там, кстати говоря, довольно минимальная. Я в основном создаю быстрое настроение и предоставляю сцену командам. Не могу сказать, что имею там возможность как-то проявлять себя — особенно как ведущий. Я скорее символ, маскот этого шоу, что меня вполне устраивает, потому что атмосфера классная.
А чем ты более плотно занят, раз на ТНТ у тебя такая необременительная работа?
Я в основном поглощен стендапом. Много времени уходит на написание материала, выступления, гастроли. А свободное время я трачу на рэп. Так всегда было. Я рэпом занимаюсь с 2008 года, с друзьями на студии что-то придумываем, фристайлим, читаем. Эдакое для души занятие.
Ты говорил Юрию Дудю, что у тебя нет особых амбиций в рэпе. Но при этом рэп достаточно тебя увлекает, чтобы зависать на студии. Вероятно, ты можешь и даже зарабатывать что-то с этого?
В теории это вполне себе возможно. Читая рэп на сцене, я себя чувствую суперуверенно, даже если выхожу импровизировать. Недавно я был в Усть-Каменогорске на концерте своего кореша Асха Принца (V $ X V PRiNCE), казахстанского рэпера. И просто вышел с фристайлом на стадион на мегауверенных щах. Очень круто было: люди качали, все были довольны. Это скилл, который вырабатывается через довольно большой опыт. Я не осознаю его, а просто кайфую. Но, если подумать, это довольно большая ответственность: выйти на стадион с фристайлом. Однако почему бы и нет, когда у тебя есть вот этот грув?
Мне со стороны кажется, что, когда комик выступает в тишине, есть опасность хеклинга или просто неудачной атмосферы. А когда играет бит, где заложен упомянутый тобой грув, то слушателям ничего не остается, как подчиняться этому ритму.
Возможно. Честно сказать, я так вопрос никогда не ставил: у меня никогда не было страха хеклинга. Иногда думаю: «Боже, как все-таки рэп похож со стендапом! Ты один на сцене, вещаешь какие-то свои мысли». А с другой стороны, вообще ничего общего. И каждый раз я на этих качелях. Но для меня, в принципе, и тот и другой опыт из одной вселенной: я получаю удовольствие.
Как ты готовишь программу для стендапа? Следишь ли за новостными трендами?
Стараюсь на тренды вообще не ориентироваться.
Просто, например, Дейв Шаппелла и Рики Джервейс — комики с двух сторон Атлантики — одновременно попали в тренды, говоря о трендах. В центре их внимания оказалась культурная война между транс-персонами и феминистками. Как думаешь, они тоже опираются на свой внутренний мир или сознательно выбирают провокационные темы?
Как мне это видится? То, о чем будет говорить Дейв Шаппелл, то и будет трендом. То же самое и Рики Джервейс, просто Шаппелл в большей степени. Его масштаб, опыт, его уровень влияния на американскую культуру и медиа сами могут формировать информационный фон. Это реально так.
А проблема российского стендапа заключается в том, что очень многие комики слишком рано начинают выступать с позиции менторов и гуру: «Я считаю, жизнь такая, надо так, так и так». Каждый человек имеет право так думать, но в стендап-комедии ты должен сначала добиться определенного уровня мастерства и влияния. Дейв Шаппелл может выйти, сказать два слова, и все, все уже включены, потому что за данным человеком стоит не просто написание шуток, сценариев — это действительно тип, который много думает, пишет, выступает и уже с другого уровня воспринимает эту реальность. Это уникальная возможность, которую дает стендап-комедия, — анализировать реальность. Но тут главное — не торопиться.
Тем более что, на какие бы серьезные вещи ни рассуждал комик, он все равно говорит с tongue in cheek, с не всегда считываемым сарказмом.
Многие говорят про Шаппелла, что он уже больше проповедник, чем комик. Но я не очень с этим согласен. Я просто тоже фанат Шаппелла, если честно.
Крис Рок и Рики Джервейс говорят в интервью, что политкорректность убивает комедию. В русскоязычном стендапе есть своя версия политкорректности. Как она влияет на творческий процесс?
Мне кажется, наша политкорректность (если мы можем так ее назвать) направлена в другую сторону. Куда она движется? В принципе, довольно легко предсказать направление, в котором тебя будут ограничивать в плане шуток. При этом, откровенно говоря, не было человека, кто бы мне в лицо говорил: «Значит так, вот об этом нельзя шутить!» Просто это становилось понятно в ходе работы. Я имею в виду не съемки Stand Up на ТНТ, а уже постфактум какие-то редакторские правки. Ты видишь свой монолог, а он у тебя «порезан».
Скорее всего, тебе, в принципе, и не скажут о нежелательных темах прямым текстом. Но если ты это намеренно не заметишь, не почувствуешь, не поймешь, а будешь продолжать в той же манере, то у тебя, вероятнее всего, появятся какие-то другие проблемы, после чего ты уже должен будешь сообразить, что корень их как раз в том, что ты наболтал. Это тоже наука, понимание которой к тебе приходит постепенно. Мне с этим было легче справиться, возможно, потому что я из Казахстана. Когда живешь в восточной стране с восточной ментальностью (притом что Казахстан все-таки не Ближний Восток, но ментальность есть ментальность), ты все равно привыкаешь быть более гибким и понимаешь, что можно где-то более тонко выразиться, недоговорить, намекнуть.
Восточное лукавство.
Да-да. В определенной степени я точно им обладаю. Это отличный навык, за который, в частности, я очень благодарен Казахстану. Так вот, могу сказать, что все эти ограничения толкают тебя к тому, чтобы заниматься тонким искусством (да, я хотел бы называть стендап искусством). Когда где-то ты можешь искать варианты, как донести свою мысль, которую ты действительно хочешь донести, не так прямо — иносказательность и прочее.
В какой-то момент я понял, что мне очень не хочется уезжать из России, потому что русский язык — это тот язык, на котором я 90% времени занимаюсь стендапом. Мне будет сложно в отдалении от России, от страны, где ты можешь постоянно чувствовать пульс языка.
Денис Чужой уже выкладывает свои английские стендапы. Тебе, по идее, это было бы как раз менее болезненно, чем прочим, поскольку у тебя есть опыт жизни в англоязычной стране. You know what I mean.
Definitely, absolutely. But do I need this right now?
Аs long as you have a show on a federal channel, you probably don’t.
Yes, exactly. (Смеется.) Сейчас я еще много на испанском выступаю. У меня есть мечта, точнее, даже не мечта, а цель. Есть один испанский стендап-комик, чей стиль, юмор мне очень близки, — Том Сигура. У него есть подкаст на испанском, куда он зовет разных комиков. И вот я решил для себя, что должен в какой-то момент залететь к нему на подкаст.
Это я к тому, что в плане языков мне очень интересно искать развитие. Дениса Чужого я очень люблю и как человека, и как артиста. Я считаю его суперталантливым типом. Пожалуй, это человек, с кем я больше всего вместе написал. Поэтому всегда очень за него радуюсь, очень сильно всегда желаю ему успехов. Но мне бы хотелось сначала добиться каких-то вменяемых, для меня понятных успехов в стендап-карьере именно на русском языке.
Мне всегда казалось, что, для того чтобы заниматься стендапом, стендап-комедией, нужно иметь большое самообладание. Ты говорил, что не боишься хеклеров, но повисшая тишина, атмосфера непонимания — это ведь, даже по твоим рассказам, имело место?
Раньше этого было гораздо больше, честно говоря. И агрессия, и пьяные люди на концертах, которые не понимают, что происходит, и просто считают, что то, что сейчас творится, это просто какой-то тип вышел, начал что-то говорить, и, значит, они могут также говорить. В принципе, тут виноват алкоголь зачастую...
Люди, видимо, не вполне были знакомы еще с этим жанром.
Конечно. Главный спонсор таких акций все-таки в основном алкоголь, потому что изначально стендап как во всем мире, так и в России начинался в барах, где все накекериваются и потом начинают мешать выступлению. Тогда были разные ситуации, и часто я с ними просто не справлялся, откровенно говоря. Человек начинал что-то выкрикивать, я терялся, он ломал мое выступление, и потом либо выходил другой комик, либо я пытался что-то говорить и терял аудиторию. Такое было очень много раз.
У меня недавно произошла интересная ситуация на проверочном концерте в одном московском баре. Просто пришла компания девушек, которые уже были очень пьяны и очень весело настроены, хохотали, смеялись. Странно докапываться до человека, что он смеется на стендап-выступлении, но фишка в том, что они смеялись над какими-то своими видосиками. Они не слушали даже, что я говорю, им было вообще все равно. Я их просто вывел из зала, без агрессии, без криков, не используя никакой физической силы. Просто используя поддержку всего остального зала, которая (очевидно) была на моей стороне. Мы коллективно их шутками убедили, что им пора собираться. Это было не совсем уж легко, но и не суперсложно.
Это приходит с опытом. По сути, я каждый день появляюсь на сцене. А когда ежедневно выступаешь перед людьми, ты, так или иначе, начинаешь чувствовать себя хозяином положения. Ты должен относится к зрителям с уважением, но все равно никогда не забывать, что ты сегодня здесь главный, потому что ты с микрофоном. Это все твои друзья, гости, но на этом мероприятии нет демократии.
Что стоит проанонсировать: релиз, турне?
Совсем скоро у меня выйдет первый трек. Мы вдвоем с моим корешем, битмейкером и менеджером Саней из Томска открыли свою звукозаписывающую студию в Москве. Пока там зависали, решили сделать полноценный релиз — трек, который я записал еще весной. А 20 ноября у меня концерт в «Крокусе» с программой «Не оборачивайся». 22 декабря я буду ее снимать в небольшом зале. Это будет, по сути, последний раз, когда я эту программу рассказываю — для тех, кто захочет либо еще раз заглянуть, либо для тех, кто не попадет в «Крокус». Вот такие планы до конца года.