«С 3 по 7 ноября в кинотеатре “Пионер” пройдет “Неделя корейских фильмов”. Большую часть программы составили фильмы режиссера Ким Ки Дука, которого не стало в прошлом году — на большом экране можно будет увидеть его картины “Вздох”, “Весна, лето, осень, зима... и снова весна”, “Пустой дом”. Ким Ки Дук — один из тех авторов, которые, с одной стороны, были вовремя замечены и оценены публикой, но при этом оказались не до конца поняты. Возвращение к таким глубоким картинам как “Пустой дом” дает возможность еще раз задуматься о сложных и неоднозначных темах. Кроме того, будут показаны фильмы Ким Джи-уна “Горечь и сладость” и “Я видел дьявола”, а также картина “Чрезвычайная ситуация” Хан Джэ-рима», — прокомментировал куратор программы Сергей Сдобнов.
«Горечь и сладость» (Dalkomhan insaeng)
Сон У (Ли Бён-хон) — преданный вассал мафиозного босса Канга (Ким Ён-чхоль) — дает слабину, когда начальник приказывает «убрать» свою молодую подружку в случае доказанного адюльтера. Подобно гоголевским Ивану Ивановичу с Иваном Никифоровичем мужчины ссорятся из-за оскорбительной мелочи — изменщица остается цела. «Как можно было после семи лет верной службы выбросить меня вон?» — думает Сон У. «Почему нужно было лгать и даже не извиниться?» — недоумевает Канг. Как и положено, такие ссоры в гангстерских фильмах ведут к беспрестанному кровопролитию.
Ким Джи-ун отрабатывает народный южнокорейский жанр криминального триллера, да посматривает в сторону Монмартра. Его Сон У — вылитый Делон времен «Самурая». Немногословный мужчина без страха и упрека. Перфекционист. Франт. Он методично бьется с противниками старше, младше, сильнее и слабее, да так успешно, что мысленно готовится бросить вызов и обязательно нокаутировать мерцающие огни мегаполиса, распластавшегося у подножия фешенебельной высотки. Джин-ун находит в гангстерской саге вполне очевидную комичную дуальность: добро и зло лишено полутонов, не то что горечь и сладость.
3 ноября в 19:10
«Вздох» (Sum)
Что-то гложет скульптора Ён (Пак Чи-а). После того как супруг (Ха Джон-у) безразлично советует ей с кем-нибудь встретиться — а чего дома сидеть — женщина ловит такси и, замешкавшись, просит отвезти ее к тюремным стенам. Прождав до утра, Ён просится на свидание с приговоренным к казни заключенным Чан Джином (Чан Чэнь), объявляя себя его любовницей.
Это не любовь, всего лишь гипоксия. На первой встрече с молчаливым Чан Джином Ён рассказывает, как в детстве чуть не захлебнулась, соревнуясь с друзьями — кто дольше продержится без воздуха под водой. Как оживить утопленника? Сделав искусственное дыхание — насильственный поцелуй, с физической страстью (усилием), но не чувством. «Вдох» Ким Ки Дука — безукоризненная поэзия: если «Пустой дом» был посвящен отсутствию, то серия спонтанных свиданий убийцы и скульптора — про осязаемое присутствие (на Земле, в чьей-либо жизни).
Этот фильм эфемерен, как тающий оттиск поцелуя на запотевшем стекле. Как привязчивая старая песня, вспомнившаяся по пути домой. Как голодные объятия под чужим взглядом. Тесная камера. Удушающая квартира. Ки Дук расширяет пространство за счет метафизики. Лезвием на обветшалой стене можно выскрести женский образ. Гнетущую комнату для свиданий легко пышно украсить, чтобы забыться на пару минут. За неделю Ён дарит Чан Джину год жизни: весна, лето, осень… тематические фотообои, да букеты цветов — окружает ли нас самих в повседневности что-то кроме? Что до смутного зимнего сна, то ему не нужны краски — достаточно блеклой побелки. Взамен Ён просит затяжной вдох, чуть-чуть кислорода, чтобы начать сначала. Ким Ки Дук дарит его «безвозмездно, то есть — даром».
5 ноября в 19:10
«Я видел дьявола» (Akmareul boattda)
После гибели беременной невесты от рук серийного убийцы Чан Гёнчхоля (Чхве Мин-сик) последовательный и упрямый спецагент Ким Су Хен (Ли Бён-хон) берет отпуск и решает потратить его с умом. Он выслеживает маньяка, калечит его, на время отступает, снова калечит, продолжает наблюдение и ждет (с садомазохистской выдержкой) пока растерянный хищник огрызнется по-настоящему.
Камень, ножницы, бумага. Серп, молот, гильотина. Кто бы в «Дьяволе» не появился, он либо будущая жертва, либо латентный душегуб, третьего не дано. Когда мститель сам теряет рассудок? Когда начинает получать удовольствие.
Где та граница, когда мститель сам, очевидно, становится душевно нездоров? В удовольствии. Чувство стыдливой неловкости — основной эффект воздействия на зрителя в этой саге про неунывающих южнокорейских Тома и Джерри. Дискомфорт вызывает не то, насколько естественно (и часто) в кадре ломают пальцы, потрошат животы, и с размаха бьют огнетушителем, а аномальный азарт и невольный нервный хохот, с которым за этим наблюдаешь. Режиссер-хамелеон Ким Джи-ун, ранее с педантичной страстью потомственного отличника освоивший всевозможные жанры (от вестерна до гангстерского триллера), хватается за слэшер и пишет портрет заразной болезни. Кто настоящий (самый-самый) изощренный псих: спецагент или убийца? Поди разбери. Артист Мин-Сик с лицом, скрытым сальными патлами, рычит, пучит глаза и комично артикулирует. Бён-хон, наоборот, горделиво носит врожденную восковую маску, за едва уловимым подергиванием кончиков губ которой читается сардоническая ухмылка. Безупречное пыточное порно.
5 ноября в 21:00
«Весна, лето, осень, зима... и снова весна» (Bom yeoreum gaeul gyeoul geurigo bom)
По безмятежным водам озера с благородной скоростью столетней черепахи скитается пагода на массивной платформе. Внутри — учитель (О Ён-су) и его маленький ученик (Чонг-хо Ким). Сезоны сменяют друг друга. Пагода остается дрейфовать. Ученик грешит и взрослеет, учитель — уходит. Так было, так будет.
Самый «модный», известный в народе и понятный без слов (взаимосвязанные определения) фильм Ким Ки Дука. Популярный буддизм — емкий иллюстративный пересказ основопологающих идей о мудрости и смирении. Безымянные персонажи исполняют спонтанные роли, предполагаемые грядущим сезоном: родитель и дитя, учитель и ученик, возлюбленный и одиночка. Все в «И снова» расходится на круги — Сансары: они появляются на воде спрятанного в райском саду озера и в виде бритых голов монахов. Детям положено мучит животных, чтобы прорезался голосок сострадания. Взрослым — каяться и тащить на спине в гору булыжники по заслугам. Это кино обладает природной органикой — насколько естественна в ней смена кадров, настолько и степенность в чередовании времен года. Экранный эквивалент буддистской сутры, изгоняющей гнев. После такого сеанса гарантировано просветление и покой — пусть даже и на пару минут, до возвращения в совсем не возвышенный и шумный мир сует.
6 ноября в 19:10
«Пустой дом» (Binjip)
Обладатель бескорыстно-доброй улыбки Тае-сук (Чэ Хи) скитается по городу, развешивая на дверные ручки домов рекламные брошюры — если буклет остается висеть до вечера, юноша пробирается в здание и остается там погостить до возвращения хозяев. Как ответственный домовой, он наводит в чужой обители порядок: стирает одежду, чинит вещи, и расставляет все по местам. В очередной квартире Тае-сук встречает Сун Ва (Ли Сын-ён) — женщину куда более незаметную, чем он.
Искусство легких касаний. Финал «Дома» — одна из самых изящных любовных метафор в истории кино. Единственное, что по мнению романтика Ки Дука оказывается сильнее благословенного отсутствия — не требующие объяснений романтические чувства, понятные на уровне жестов и взглядов, осязаемые только для двоих. Невесомость — не предел, ведь к земле прибивают тягостные мысли, да избыток слов (они если и звучат с экрана, то кажутся громоздкими и ненужными). Тае-сук играючи соответствует статусу современного даоса, бесконечно кочуя между квартирами (не)скромных размеров. Последнее, что намекает на его существование, — фотоаппарат, память которого забита отчетными снимками с «нового места», подтверждающими, что он «все еще здесь». Такими же снимками для Ки Дука, кажется, всегда являлись его фильмы. После встречи с Сун Ва Тае-сук в совершенстве овладел искусством растворяться в вечности — тени исчезают в полдень, а с ними и возлюбленные.
7 ноября в 19:10