Алан (Ален Шаба) и Мари (Леа Дрюкер) покупают красивый дом с открытки, который оборачивается открытием, достойным величайших умов квантовой физики. Лестница, ведущая из дома в подвал, приводит героев в точно такой же дом. Мари становится одержима идеей омоложения, а Алан страдает от своего гуманитарного склада ума.
После заигрываний с метафизикой вещей, одушевленных («Жвалы») и нет («Оленья кожа»), канадец Дюпьё переключился на физику. Вполне логично, что после трюка с мухой-переростком он решил потеребить своими доводами эффекты бабочки, подпалить ее крылышки своей острой иронией. И фильм про квантовый прикол, поселившийся в подвале у обывателей, мог бы быть вполне дадаистской штукой, но Дюпьё увлекается саркастичными замечаниями в отношении своих людей-муравьев, практически «Муравьев» Бернара Вербера (привет подвалу из романа) и муравьев Бунюэля (привет «Андалузский пес), вылезающих из тела. Помимо того, он вводит героя Бенуа Мажимеля, который устанавливает себе электронный Iчлен («айчлен»), который управляется с iPhone, немножечко обращаясь к наследию русского журнала «Тещин язык». Ален Шаба прекрасно отыгрывает отцовский стоицизм, наблюдая за женой, переживающей трансформацию в нимфетку, что невероятно, но факт. Дюпьё совершенно точно всухую проигрывает своему же концепту, сводя его до набора буржуазно-обличительных сценок.
[STAT_ART_2]
13 ноября 2015 года Париж подвергся террористической атаке. Агентам французского бюро расследований пришлось молниеносно реагировать и искать врага в самые сжатые сроки, чтобы избежать риска новых терактов.
«Шрамы Парижа», хорошо выступающие в национальном бокс-офисе Франции, сделаны в не самой зрительской траектории. Режиссер Седрик Жименез концентрируется на работе спецслужб, избегая кадров жестокого нападения радикалов. Подозреваемых кладут лицом в пол, а целая россыпь больших артистов (Жан Дюжарден, Жереми Ренье, Анаис Демустье) меряют шагами комнаты. И этот метод работает. Жименез уверенно управляется с жанром политического триллера, и сдерживает буквально закипающую энергетику картины, чтобы в финальной сцене штурма квартиры террористов залить экран залпами огня. Агрессивная, зверская по накалу развязка, прекрасно снятая оператором Николя Луаром (работавшим над клипами Woodkid и Gesaffelstein), словно за одну сцену восполняет отсутствие экшена и предлагает вполне новаторский ход в этом в хорошем смысле дидактично реалистическом кино, реконструирующем теневые события по поимке преступников после трагедии. С холодным расчетом. Найти и уничтожить. Теперь нацбезопасности ничего не угрожает. Наверное, хочется, чтобы все французские патриотические картины были настолько ловко задуманными и исполненными.
[STAT_ART_3]