Надежда Цветкович, руководитель научного отдела фонда Ruarts: «Каждый человек стоит перед выбором: построить границы и никого не пускать в свой внутренний сад, или ухаживать за ним, очищать от сорняков, паразитов и создавать идеальные образы и мысли — выращивать свой внутренний идеальный сад. Наша выставка приглашает вас и открывает ворота в этот самый сад.
Здесь представлены фотографии, коллажи, скульптура, живопись. Очень интересно проследить разговор между разными предметами, которые вступают в диалог друг с другом и усиливают, углубляют все смыслы».
В качестве медиума общения со зрителем художница Татьяна Ахметгалиева использует вязание — ведь вязаный предмет сразу привлекает к себе внимание, находясь в галерее современного искусства. Но нужно дать себе время, чтобы вникнуть в работу. В процессе размышления над совриском интересно взять паузу, чтобы пообщаться с предметом, говорить с ним на одном языке, просто постоять и посмотреть, войти в единую энергетику.
Так сложилось, что на первичном, интуитивном уровне шитье, вышивка, нити связаны с женскими коннотациями. Например, древнегреческие богини судьбы — мойры — плели нитями человеческие судьбы. Более того, эта техника открывает полемику домашнего насилия и тему пренебрежительного отношения к женщине: шитье — такой домашний труд, казалось бы, ничем не примечательный и неоцененный по достоинству.
В работе Татьяны Ахметгалиевой эти нити то ли обрываются, то ли сливаются. Как и фразы, они могут прерываться, истончаться, а могут вплетаться друг в друга, образуя мощный сетевой образ, выпутаться из которого будет крайне сложно.
Обрывки фраз, слов, разговоров в таком тактильном и визуальном выражении приглашают нас к общению на разных уровнях — работу хочется трогать, рассматривать ее различные фактуры. Интересно смотреть и на реакцию зрителей, многие из которых видят в ней маску. Прячемся ли мы за масками? Где наша идентичность и где скрываем истину и абсолют? Это произведение говорит уже на другом языке, более глубокими смыслами и образами.
Цветок как художественный образ очень часто используется с сексуализированным подтекстом как символ женского и мужского начала. Эта работа культового американского фотографа и художника Роберта Мэпплторпа яркий тому пример. Вообще, у него есть целое портфолио, посвященное цветам, через которое он говорит о дуальности мужского и женского. Например, изображенный здесь цветок calla lily (зантедеския) художники любят использовать в качестве женского образа, но Мэпплторп указывает нам на то, что калла фаллоподобна. Художник переворачивает знакомые зрителю смыслы с ног на голову и, показывая цветок через свою призму, преобразует его женскую суть в мужскую. Противостояние инь и ян, белого и черного, хрупкого и брутального.
Конкретно эти работы — феерия тела и пантеон телесности. Здесь много довольно очевидных христологических и библейских символов: оголенные люди в виноградных плантациях Бургундии (кстати говоря, фермеры и виноделы на этих плантациях работающие) сразу же вызывают ассоциации с Адамом и Евой в Эдеме, а сами лозы — прямая цитата обращения Иисуса к апостолам из Евангелия от Иоанна: «Я асмь лоза, а вы — ветви».
Однако у Туника наряду с отсылками к библейским мотивам есть и размышления о единении с природой, о границах собственного комфорта, о толпе и поиске своего места в этой толпе: «Куда бы я себя поставил: в первый ряд или где-то позади?», «Пойду ли за лидером или останусь в стороне?», «Буду ли я охранять свой "сад" или приглашу в него кого-нибудь?».
Тему реальности на выставке продолжает и развивает эта работа голландской фотохудожницы Маргриет Смулдерс. Во многих культурах гранат (или райское яблоко) — первичный плод, символ ранних христиан. Зернышки воспринимаются как единое целое, множество существует в единстве. В Нидерландах же гранат символизирует страсти Христовы.
Вита Буйвид — одна из ключевых художниц выставки. В этом коллаже она рассказывает про историю праздника 8 Марта. Предлагаем вам прочитать текст, чтобы узнать про него больше (спойлер: там про отношения сына немецкой коммунистки и активистки Клары Цеткин — Кости — с Розой Люксембург и про то, почему официальный цветок 8 Марта — мимоза, а не роза!)
Прекрасный и безмятежный, на первый взгляд, образ: хрустальная ваза, букет пионов в приятном утреннем свете. Но потом, присмотревшись внимательнее, мы видим пустую кобуру и отсутствие пистолета, упавший цветок. Разлетевшиеся лепестки и разбитые бокалы у олдскульных мастеров символизировали скоротечность красоты и смертность. Пустая кобура также настораживает: будет ли произведен выстрел и наступит ли смерть?
Своеобразная рефлексия на тему домашнего насилия в скульптуре Маяны Насыбулловой. Древняя японская техника связывания шибари, которую мы видим на этой скульптуре, изначально была пыточной, но в XX веке трансформировалась в эротическое и эстетическое искусство.
Ироничный цветок на причинном месте спортивных штанов, с одной стороны — нонсенс, с другой — обозначает гармонию между мужским и женским: в каждой женщине есть мужское, в каждом мужчине — женское, разделения условны, а перекосы ни в одну, ни в другую сторону не нужны.
К вопросам поиска себя обращаются и всемирно известная иранская фотограф Ширин Нешат, которая переехала в Америку, будучи семнадцатилетней девушкой, и японка Кимико Йошида, также покинувшая свою страну, чтобы снимать с мужем автопортреты.
Фотография-автопортрет (сама Ширин на ней слева. — Прим. SRSLY) из серии «Женщины Аллаха» — знаменитейшая серия о стереотипах, идентичности и отношении к восточным женщинам.
Для серии скульптур «Ростки» Елена Артеменко сняла двух незнакомых людей, сделала слепки их губ и соединила вместе. То ли они кричат, и мы не можем их услышать, то ли это лирическое пение, единение, в котором один голос сливается с другим.
Congello — один из главных проектов художницы Елены Поповой. Через него и с помощью него она осмысляет свою ностальгию и воспоминания о родном Озерске — закрытом городе, куда нельзя было попасть и откуда нельзя выехать. Его жители подписывали бумагу о том, что оттуда никогда не уедут — они вроде есть, а, вроде, их и нет.
Спереди мы видим будто изображения опять же садов, а в зеркале — обратную сторону этих изображений, и становится понятно, что они на самом деле списаны с реальных фотографий, только без людей и каких-либо красок. Постоянство памяти… Сейчас Елена работает в Великобритании, а о местах детства и былой жизни осталось лишь зыбкое воспоминание. Или ее и не было вовсе?