Что там в кино: «Решение уйти», «Не говори никому», «Любовное письмо»

«Решение уйти» (Hyeeojil gyeolsim)

Следователь Хэ-Джун (Пак Хэ-иль) благородно моложав для своих средних лет, пытлив (интуиция, впрочем, нередко подводит) и в меру упрям — кандидат на повышение по службе. Его гостевой брак с Ан-Джонг (Ли Джон-хён) до зевоты рационален, даже секс имеет свое практическое назначение — предотвратить высокое кровяное давление. От плеяды висяков Хэ-Джуна отвлекает очевидное вроде бы дело: отставной госслужащий сорвался с обрыва (куда в здравом уме не заберешься) то ли нечаянно, то ли по собственной воле. Однако знакомство со вдовой погибшего Со-рэ (Тан Вэй) заставляет полицейского волноваться, как подростка. Оправданные подозрения. Томительная слежка. Платоническая влюбленность. Как-то Со-рэ просит бродячего кота принести ей в благодарность (за подкормку) не мертвого ворона, а сердце детектива. Хэ-Джун все слышал и обманываться рад. 

Безусловно талантливый поэт Пак Чхан-ук провалился в бездну маньеризма, его фильм — болезненный сinéma du look («кинематограф стиля»): символически перегружен едва ли не каждый кадр. Неонуар при всей драматургической простоте (роковая женщина, беспринципный детектив), жанр податливый для формалистов — игры теней, полутонов и всего, что только может привидеться в ночи. Но художественная сложность «Решения уйти» не обрамляет историю Хэ-Джуна, а только оттеняет от нее внимание. Застывшие стрелки часов на руках покойного (дважды), по которым можно отмерять час X. Умение Со-рэ тонко чистить яблоки (признак преступной аккуратности), которого достаточно, чтобы ее полюбить. Проиллюстрированная впоследствии цитата Конфуция о разнице предпочтений между морем и горами. Скрепленные наручниками руки возлюбленных. Замещающие натуральные слезы глазные капли, которые мешают следователю разглядеть очевидное. Его же патологическая бессонница. Здесь даже роллы имеют значение. 

Чхан-ук пленит своих героев, заключая каждого по обе части разделенного экрана. Хэ-Джун заложник дара выбирать не тех подозреваемых, Со-рэ — происхождения: китаянка в Южной Корее внушает исключительное недоверие. Трепетные чувства между ними — условность, которая обозначена словами, артисты Вэй и Хэ-иль, вопреки авторским стараниям, — все равно чуждые друг другу люди. Ненароком в кадре звучит фраза «убийство, как курение, стоит только начать…», но «Решение» — наоборот, детектив обескровленный, тактичный, эффекта от него, как от горсти сушеного мармелада, съеденного взамен сигареты. Чхан-ук до головокружения смотрится в творчество Хичкока, цитируя, восхищаясь и повторяя чужое. Он будто бы забыл о многозначительности своей былой лирики, теперь муравьи в его фильме ползают по зрачкам убитого, а не катаются в метро. 

Семья умеренно счастливых датчан — мама Луиза (Сидсель Сим Кох), папа Бьерн (Мортен Буриан), лапочка-дочка Агнес (Лива Форсберг) и ее плюшевый кролик — проводит отпуск в Тоскане. Днем туристы, чтобы не сгореть, прячут свою бледную кожу под пляжными зонтами, пока дети беснуются в бассейне. Ближе к вечеру слоняются по окрестностям в ожидании ужина. На одной из таких прогулок датчане знакомятся со своими голландскими соседями по вилле. Никаких причин для беспокойства, милейшие люди: папа — медик из «Врачей без границ» Патрик (Федя ван Хейт), мама — кроткая домохозяйка Карин (Карина Смолдерс), сын — застенчивый молчун Абель (Мариус Дамслев). Когда итальянские каникулы заканчиваются, Луиза и Бьерн получают открытку от новых друзей с приглашением приехать в гости и провести уик-энд на природе. Поддавшись порыву, они (на свою беду) соглашаются. 

Сатирический «как бы хоррор» про парализующую толерантность. Датский режиссер Тафдруп работает по методичке другого скандинава — Рубена Эстлунда (тоже автора ограниченного диапазона, только поуспешнее): неостроумная издевка над «осознанной» поступью современного западноевропейца; вызывающие исключительную неловкость репризы (хоть плачь, хоть смейся); карикатура уровня даже не Charlie Hebdo, а околополитической региональной газеты с обязательным сканвордом на последней странице. Что ни сцена, то малоталантливый скетч под маркировкой «их нравы». Герои покидают свою насиженную, облагороженную панельку, чтобы вместо радушного приема голландцы-гедонисты проверили их на прочность: прилюдно унизили своего сына, покормили вегетарианку Луизу мясом, неустанно задавали неприятные вопросы и всячески нарушали личные границы. 

Тафдруп полагается на зрителя, как на немого свидетеля этих пакостей, но самоидентификация с кем-либо из двух титульных пар обречена — все они до крайности бесхребетны или жестоки. Иногда вместо Ханеке все-таки стоит вдохновляться кем-нибудь повеселее, например, «Хостелом» Элая Рота. С жанром постановщик также обходится небрежно — ремесленные азы ограничены избытком тревожной инструментальной музыки, вызывать дискомфорт должно якобы холодящее сходство с повседневным безволием. К счастью, что-что, а уйти с этого фильма точно не будет «невежливо». 

40-летний Йонас (Грегори Монтель) — мятая белая рубашка, пиджак в городской пыли — совсем заплутал. Основанная им строительная фирма на грани банкротства. Развод легко не дался. Сын-подросток любит игровую приставку больше своего отца. Единственное, за что может ухватиться Йонас  — связь с Леей (Анаис Демустье). Пусть этим утром девушка и выставила его за порог (немудрено, если появляться в ее жизни с частотой раз в месяц), но романтическое письмо все исправит! Раздобыв 30 листов бумаги, Йонас устраивается в соседнем баре и начинает писать. 

Симулятор парижской кофейни. Местный сумасшедший назойливо требует внимания. Какой-то лоботряс за столиком наискось занудствует на тему дороговизны ресторанов (куда он принципиально не ходит). Миловидная женщина (из дома в двух шагах отсюда) просит помочь ей поднять диван в квартиру. Участливый бармен (Грегори Гадебуа) сердечно советует Йонасу скорректировать свою прозу. Заказанную чашку эспрессо и стопку виски разделяет всего пара нервических минут. 

«Письмо» — бессюжетная, настроенческая зарисовка о планетарной значимости нескольких нюансов. Режиссера Боннеля волнуют мелочи, из которых и складывается эта хроника пикирующего мужского эго. Предрассветный миг, когда отключают фонари. Растрепанная челка артистки Демустье. Булка, которую Леа заботливо приготовила (купила) своей дочке, встречая ее из школы. Йонас, подумав было написать смс, обращается к эпистолярному жанру, но двусмысленность его прощального послания (которое должно было бы, наоборот, все возобновить) меркнет на фоне прочих весточек, которые в течение дня шлет ему вселенная. Непрочитанная линия жизни на ладони. Отчаянное сожаление бывшей жены (Леа Дрюкер). Безразличный сын, с которым Йонас ведет разговор, глотая слезы. Истории (не)счастливых отношений случайных встречных. «Письмо» написано сбивчиво, как обычно и бывает с рассказами, которые торопясь стараются зафиксировать с натуры. Боннель пытается преподать нехитрый урок — Йонас влюблен в свою грусть, и поэтому стоило бы адресовать письмо самому себе.