В нынешних обстоятельствах кажется дурным тоном травить анекдоты о реальностях параллельных — ну кто сейчас будет обсуждать планету Нибиру? Да и спорить о научной фантастике без явной жилы антиутопии — тоже тот еще парадокс. В такие моменты зритель тяготеет чаще к кино, говорящему о чувствах такой запредельной силы, которые возникают в человеке только в самые критичные моменты жизни.
Собственно, в связи с этим новый фильм Дэвида Кроненберга остался до преступного не востребован. Негромкие, вопреки призванным шокировать кадрам, говорящие об абстрактном будущем без инфекций, «Преступления будущего» затерялись в нынешнем медийном поле. Меж тем нельзя забывать, что, как утверждал расстрелянный поэт Гумилев, поэзия не обязана быть серьезной. Главное — виртуозной.
В мире «Преступлений будущего» нет болезней и боли, никто даже не моет руки. Последний бич общества — внутренние мутации, которые могут произойти в организме всякого. За ними ведут контроль соответствующие государственные инстанции — подразделения «полиции нравов». Сами «нравы», кстати, в контексте фильма максимально свободны: никто не выстраивает универсальный идеологический строй — ни левый, ни правый. Быть безнравственным в картине Кроненберга значит не бороться с биологическими мутациями в себе, руша таким образом ход естественной эволюции, грубо говоря, наглым образом спорить с Богом. И единственный спор в головах каждого из героев как раз и строится на вопросе (конечно же, риторическом): от Бога (вселенной, космоса, эволюции — один черт) человеческие мутации или наоборот? Тут можно было бы вспомнить рассуждения Кьеркегора о первозданном грехе Адама и сомнениях десятков философов и теологов о том, насколько греховны плотские чувства, что против воли рождаются в человеке, но «Преступления» не располагают к такой риторике.
Из направлений освещенной в фильме человеческой деятельности внимание Кроненберга приковано перво-наперво к областям медицины и технологий. Всякая машина нового мира напоминает спрута, — привет из «Видеодрома». Хирургический стол — зону аттракционов перверта, как в «Связанных насмерть. Новая форма массового применения медицины и технологии — современное искусство коммерческого сегмента, боди-перформанс, лишенный любой идеологической подоплеки, но зрелищный как выступления Дю Солея. Одни режут друг друга перед толпой, другим — пришивают уши, и они пускаются в пляс.
Сюжет — киберпанковый, интонация — взвешенного нуара. Главный герой, Сол Тенсер (Вигго Мортенсен), художник — двойной агент, отращивающий в себе для шоу орган за органом. Его любовница — Каприз (Леа Сейду), ухаживающая за ним хирург-травматолог и партнерша по шоу, вырезающая из любимого неблагожелательные субстанции под шквал бурных аплодисментов. В прологе ребенок съедает мусорное ведро, пока заплаканная мать наблюдает за ним через дверную скважину. Затем мать душит сына-мутанта подушкой.
В момент, когда до поры разрозненное повествование начинает обретать внятную форму, героиня Кристен Стюарт, сыгравшая здесь бюрократку, одержимую человеческими мутациями, с обескураживающе ласковой $#%&овитостью шепчет на ухо герою Вигго Мортенсена: «Хирургия — это новый секс» (это могло бы быть слоганом «Преступлений»), уже через несколько экранных минут возбуждаясь, пока Вигго Мортенсен режет Леа Сейду, лежащую в аппарате, подобном древнему саркофагу. В будущем Кроненберга, чтобы оргазмировать от ран партнера, больше нет надобности, например, попадать в аварии (как в культовой «Автокатастрофе»), все легально. Герои завтракают и ужинают в конвульсиях в биоморфных креслах, взявших под контроль их метаболизм, спят в кроватях, похожих на тараканов, впившихся скользкими лапами в их конечности. А единственной угрозой эволюции человечества в «Преступлениях будущего» оказывается секта людей, научившихся поедать синтетические отходы: они кормятся розовыми батончиками из пластика, а от нормальной еды у них, как у Онегина от брусничной воды, — понос.
Тут немаловажным стало бы вспомнить следующее. На заре своей режиссерской карьеры Кроненберг снял приличный ряд незатейливых, в общем, фильмов категории B. Игривые и лиричные, они пытались шокировать, в то же время измываясь над консюмеристским обществом так жестоко, как раньше нельзя было и представить — тем более уж в Канаде. И важно понимать: «Преступления будущего», несмотря на помпезность формы, именно что кино категории B, пусть саундтрек к нему и написал композитор «Властелина колец» Говард Шор, скажем. Боди-хоррор ради возвращения к боди-хоррору. Впервые за последние ну, может, 45 лет — с картин «Выводок» или «Бешеная».