На протяжении своей карьеры ты повидала все стадии развития русского рейва. Как бы охарактеризовала его специфику на данном этапе?
В России электронная сцена северных и столичных городов очень отличается от юга России. Для меня это очевидный контраст. За исключением каких-то мероприятий в формате техно, которые не так часто случаются. Это потому что, на мой взгляд, электронная сцена, чем она более северная, тем более она урбанизирована, абстрактна, тем более она авангардна (если можно так выразиться). Конечно же, южные проявления — это всегда больше наполненный солнцем и сексом вайб, больше коммерческий (в хорошем смысле), более чувственный.
Ты петербургская диджейка. Значит, ты представляешь северную волну.
Да.
Я читал, что берлинское техно после падения стены стало для многих немцев способом избавиться от тоталитарного наследия.
Вообще свои первые двадцать пластинок я привезла из Берлина в 1994-м, погрузилась в тот год в клубную жизнь Берлина по полной программе. Но началось для меня все еще до немецкой клубной столицы — в Петербурге на Фонтанке, 145. Учитывая, что я приехала в Питер в 89-м, то была погружена больше в рок-н-ролльную сцену — Ленинградский рок-клуб и прочее. Затем понеслась первая волна электронного влияния: «Фонтанка», «Тоннель», «Мама», большие рейвы — собственно, с «Тоннеля» и началась моя история уже как диджея.
Что касается субкультуры, это же всегда эскапизм — будь это живопись, литература или музыка (неважно, электронная или инструментальная). Это всегда личностные способы самовыражения, желание, чтобы тебя услышали твои единомышленники... А творчеству и вообще искусству нужен зритель, слушатель, читатель и так далее. Я не верю в гениальность авторов, которые пишут в стол и этим довольны. Все равно им нужна какая-то оценка извне.
Рок-н-ролл для меня в конце 80-х — начале 90-х в какой-то степени исчерпал себя, потому что он стал слишком социален... Все-таки электронная музыка больше обращена (во всяком случае, как я это воспринимаю) к человеческому «я», к «внутри», это попытка человека услышать самого себя. Для меня всегда было очевидно, что люди погружаются посредством электронной музыки, рейвов, опытов с собственным сознанием в исследование самого себя, в непростые поиски собственного «я». Это попытки найти в этом эскапизме то, чего нет во внешнем мире со всеми его противоречиями, не устраивающими тебя вещами, касающимися общества, или это вообще желание сбежать от социальщины, политики и прочего. Несмотря на то, что порой это выглядит достаточно инфернально, но мне кажется, это все-таки очень гуманитарное явление, потому что оно обращено к личности как таковой.
Еще в рейве много общего с первобытными оргиастическими культами, с нашим языческим прошлым. Мы переосознаем себя как вселенские существа, как соединение с природой.
Да, это своего рода камлание.
Что особенно заметно на вечеринке гоа-транс.
Не только. Я не очень люблю транс, особенно гоа-транс. Это достаточно мощная электронная сцена, но, на мой взгляд, здесь слишком много пластов, этакая ментальная цыганщина. Это опять же только лично мое мнение. У меня очень много друзей трансеров, я играю на трансовых фестивалях, очень люблю эту публику, своих друзей и просто абстрактных людей, потому что они интеллигентные, человечные и добрые. Я недавно выступала на техно-танцполе ChillOutPlanet и в очередной раз была восхищена. Люди, которые там присутствуют, мне глубоко симпатичны.
Ты можешь про себя сказать: «Я техно-диджей»?
Не совсем. Думаю, что я достаточно разноформатный диджей, потому что за 28 лет игры прошлась по всем видам. Хотя техно в его разнообразных проявлениях мне ближе всего. Вот гоа-транс я не играла никогда, но стартовала-то с немецкого классического транса. И играла много разной музыки. Когда начинала в 94-м, был огромный дефицит пластинок и музыкальных магазинов. В Питере маленьких пара-тройка, один из них — «Пластмасса», который просуществовал не очень долго, и нам потом приходилось ездить за винилом для магазина в Лондон. Поэтому в начале моего пути я, как и большинство диджеев, играла вообще все, что находили. Что нравилось. Какой музон удалось нарыть, какой нравился, тот мы и играли. И вечеринка могла начаться с хауса и закончиться хардкором, и это было нормально. Тогда не существовало особо жестких стилистических рамок. Вечеринка была похожа скорее на жанровое произведение: начало (не очень жесткое), развитие и кульминация, заканчивающееся полным раз@#$ом.
На самом деле, я играю очень разную музыку. У меня большая коллекция пластинок. Я не перестаю покупать, несмотря на то, что иду и думаю: «Так, мне, конечно, хочется купить техно». Если я не могу найти техно, которое мне нравится, то покупаю электро или просто то, что пришлось по душе. Это могут быть какие-то даже старые пластинки. Я обычно не смотрю на год издания релизов — если этого трека нет у меня в коллекции, и я его впервые услышала... Ведь музыки — миллион, и невозможно объять необъятное. Конечно, всегда будут треки, всегда будут артисты, всегда будут лейблы, всегда будут музыканты, с которыми ты никогда не сталкивался, хотя уже много лет играешь. Это очень приятно.
Я так понимаю, ты играешь практически исключительно на виниле.
Вообще всегда было так. Но последнее время возникает много форс-мажорных обстоятельств. Например, я сейчас ездила в Грузию и, честно говоря, совсем не планировала играть. Я привезла набор винила только под мои техно-выступления, запланированных в других местах. Но с собой были флешки, и за неделю мне все-таки пришлось три раза выступить. Я играла только один раз на виниле, а все остальное время — с флешек. Потом в Краснодаре, еще в Сочи. К сожалению, я не могу с собой таскать две сотни пластинок, это тяжело, поэтому у меня всегда с собой есть флешки, на которых все равно содержимое моей коллекции. Мой домашний микшер Pioneer 350 позволяет оцифровывать винил, я ничего не скачиваю из интернета.
Сейчас, например, в программу djay Pro можно прямо на ходу вставлять треки из Spotify. Уже нет такого штучного отношения к трекам, как в виниловую эпоху, на заре рейв-культуры?
Да, поэтому вот лично мне интересно играть от слова «играть», потому что игра на виниле — это совершенно специальная история, это ручная работа. Многие говорят, что это фетишизм. Я не вижу в этом ничего плохого, и мне лично так интереснее.
Когда я играю с флешек, то иногда скучаю, потому что весь BPM уже выстроен и осталось только свести, и все, нет момента поиска. А игра на виниле — всегда больше импровизации. Конечно, на виниле опаснее играть, потому что гораздо больше возможностей и погрешностей ошибиться...
Плюс последнее время очень сложно добиться от площадок соблюдения технических требований: недостаточно поставить два проигрывателя и подключить их к пульту. Есть куча нюансов: если будет трястись стол, если будут заводиться от монитора иглы — это все создаст невозможность исполнения винилового сета вообще.
А, когда играешь винил, порой происходят неожиданные вещи. Допустим, до меня играет чувак на виниле, музон хороший, все приплясывают, полный танцпол. Все в порядке. Я встаю за пульт, начинаю играть, но из-за того, что это, может быть, более импульсивная музыка... Короче, если танцпол начинает прыгать, то прыгаем мы все, включая иглы. Недавно я играла на фестивале, где диджейка была похожа на скворечник, она располагалась довольно высоко, и конструкция шаткая. Пришлось выгнать оттуда всех и попросить менеджера не пускать туда никого, даже организаторов, потому что любой шаг по лестнице наверх провоцировал вибрацию и был риск, что скаканет игла во время игры. В итоге поднялись видео снимать ребята, и во время длинного сведения один из них просто задел объективом иглу. Понятно, он не со зла. Я, как могла, выкрутилась, но по-любому это было слышно на танцполе. Представляешь, это же все транслируется на танцпол в десятках киловатт. Так что да, достаточно опасно. Очень хрупко.
Раньше наблюдалось некоторое пренебрежение со стороны тех же самых рок-музыкантов в отношении диджеев. Мол, вам гораздо легче дается ваш труд. Ан нет.
Если ты не диджей в рестике, то это всегда концерт, это всегда твоя личная ответственность за происходящее на танцполе. Я последнее время вообще требую саундчек.
Что касается рок-музыкантов, то как-то в клубе «Гора» ребята из «Двух самолетов» поговаривали: «А чужие треки сводить и балдеееть, ну что за халява?» У музыканта группа, играешь свой собственный материал, ты его отдрачиваешь, оттачиваешь. У тебя проблема только в твоем вдохновении и как это передать в рамках твоего личного творческого пространства.
А у диск-жокея... Во-первых, нужно найти материал — это тоже огромная работа. То, что диджей встал и отыграл — только верхушка айсберга, потому что выступлению предшествует громадная работа, затраченная энергия на то, чтобы найти нужную музыку в океане музыки и еще ее выстроить в грамотную историю. Знаешь, как бывает? Я все выстраиваю, но в итоге все равно импровизирую, потому что, когда идешь на вечеринку, ожидаешь одного. А до тебя, например, играли такой музон, что понимаешь: если ты сейчас поставишь тот трек, с которого планировал начать, то будет энергетическая дыра. Поэтому всегда нужно ориентироваться на ходу. Я каждый раз интересуюсь, кто будет играть до меня, чтобы не взять и не обрубить заданное предыдущим артистом настроение.
Конечно, кто-то не заморачивается. Но мне хочется, чтобы на вечеринке общая музыкальная картина складывалась и гармонично звучала в целом, чтобы диджеи друг друга слышали, чтобы они понимали, как продолжить мысль. И даже если от нее отойти или даже ее оборвать, то сделать это надо деликатно, не навредить, не сломать выстроенное до тебя. Для меня это очень важно. Есть разные способы, как это сделать.
Например, до тебя играет артист, и ты понимаешь, что совсем, ну вообще никак в его канву не вписаться. Можно поставить длинный красивый абстрактный трек, который людей немножечко попустит, а потом начать заново, создавая свое настроение. Порой приходится играть сеты с конца: планировал начать как-то так, но до тебя чувак уже настолько разогрел всех, что нелогично и жаль ломать созданное настроение. Тогда просто пластинки играешь те, которыми собирался закончить, для того чтобы не разрушить картину, выстроенную уже до тебя. Я бы хотела на танцполе себя подобным образом чувствовать, поэтому стараюсь делать вот так.
К вопросу о взаимоотношениях электронщиков и рок-музыкантов. На рубеже, когда в «Фонтанке» такие люди, как Гурьянов или Курехин, одной ногой стояли в рок-музыке, а другой уже шагнули в музыкальный авангард и в электронику, так?
Естественно. Начнем с того, что Гурьянов с Тимуром Новиковым вообще на Фонтанку, 145, и принесли энергию нью-йоркских хаус-танцполов, из Америки, где они ходили на хаусовые вечеринки и уже погрузились в эту культуру. И можно сказать, что они привезли эту музыку в Питер. Георгий Гурьянов, кстати, уже на закате своей жизни играл пластинки. Он же дружил с Westbam и Low Spirit, и у него лежала куча пластинок, которые ребята ему привозили. И вообще он меломан. У Георгия всегда были амбиции на этот счет.
В их представлении не было противоречия между рок-музыкой и электроникой.
Вообще нет. Мне недавно Егор Тимофеев сказал: «Если бы не "Тоннель", если бы мы там не встретились, не появилась бы группа "МультFильмы"». Я не очень понимаю, что он имел в виду. Но мы дружили и общались с большим удовольствием. Мистер Малой пришел в «Тоннель», когда ему было тринадцать лет. А Малой — это хип-хоп. Но это все музыка. И она нас сближала. И неважно, какая она — инструментальная, электронная… главное, чтоб настоящая.
У электронной музыки были амбиции и претензии на признание и массовость, несмотря на то, что в 90-е это был все-таки настоящий андеграунд, но рок же тоже тогда был андеграундом, на самом деле. Та же группа «Кино» не сразу собирала стадионы. Я иногда думаю, что, когда альтернативный флер, который шел от «Кино», превратился в стадионный, многие из поклонников группы немножко прифигели: «Мы думали, что это сокровенное, а оказалось, что это мейнстрим, и мы должны сделать что-то свое, что-то другое».
И когда появилась электронная музыка, то во многом она стала эксклюзивной, потому что людей, которые приходили в «Тоннель», ты бы никогда не встретил на улице. Это было не всем доступно. И дело не в деньгах, а в том, что все новое всегда с трудом приживается и требует понимания. А чтобы понимать, надо углубиться. Не сразу это было понятно. Да, и теперь не всем.
Я застал первый «Тоннель». Был там один раз.
Я как раз о нем и говорю. Второй вообще не рассматриваю, хотя мы его с Лешей Хаасом восстановили в 2002 году, проработали там полгода и ушли оттуда совершенно офигевшие. Если бы нас все поддержали, то «Тоннель», может быть, существовал бы до сих пор в том виде, в котором мы хотели бы его видеть, с тем месседжем, который мы хотели донести. Но, к сожалению, коммерческая история все-таки поглотила его и превратила в то, что в итоге мы наблюдаем. Это меня уже не интересовало.
Есть клуб, с которым ты сейчас себя ассоциируешь?
Я себя ассоциирую скорее не с клубом, а с m_division, где я уже более шести лет официальный резидент. И очень рада и горжусь. m_division — фестиваль Gamma, ну и то, что вокруг, — Beta, Delta и прочие наши мероприятия. Что касается клуба, то для меня это, конечно же, Stackenschneider, периодически я играю в Blank (не так часто, как хотелось бы), «Изич» у нас отличное место.
Ты мне задавал вопрос по поводу того, считаю ли я себя техно-диджеем. На самом деле я играю очень разную музыку. У меня большая коллекция немецкой музыки: синтипопа, электроклэша. Мне очень нравится идея такого электронного пост-панка, нравится немецкий вайб начала 2000-х. Я могу озвучить вечеринку, которая мне интересна, не только техно, потому что иногда техно совершенно не в тему.
Для меня странно, например, в каком-нибудь симпатичном маленьком клубе играть жесткий музон. Мне есть чем озвучить очень разные мероприятия. Что касается m_division, то, конечно, это больше про техно, про более жесткий формат, потому что это заводы, фабрики и прочие урбанистические объекты. Хотя всегда несколько танцполов и играет довольно разнообразная и актуальная электронная музыка — не только суровое техно северных городов.
Вот недавно в Stackenschneider я играла на веранде — вот просилась прям на веранду, так как там больше диапазон, который можно охватить, минуя техно-формат. У меня огромное количество пластинок. Когда их находишь, думаешь: «Как хочется, чтобы они звучали где-то».
Сколько всего?
Их около двух с половиной тысяч. Я сейчас начала немножко распродавать — есть материал, к которому я точно не вернусь. Но в целом я, конечно, прижимиста в этом плане. Когда начинаю переслушивать то, что хочу продать, думаю...
«Такая корова нужна самому».
Да-да. Кстати, я поделюсь. Для «Штакета» на веранде я готовила сет. В какой-то момент (это вообще был такой сюрпрайз) нашла на виниле ремикс Deep Dish на трек The World is Mine Дэвида Гетты. Когда я его поставила, то у меня волосы дыбом на руках встали, прям до мурашек. Боже! А ведь двадцать лет назад я думала, что все, кто ставит эту песню, жесткие попсари, что это настолько раскрученный хит, стыдно играть и прочее. Наверное, у каждого артиста, диск-жокея приходит время какого-то трека, который он для себя открывает. Короче, я предполагала, что сыграю его до половины в качестве музыкальной шутки, но не смогла его остановить. Казалось, что треснет веранда, все так радовались ему. Это было очень круто. Тут был элемент неожиданности. Во-первых, от меня никто не ожидал такого безобразия. Во-вторых, очень круто получилось смиксовать и подвести к нему, а потом выйти из него. Это тоже во многом очень важно — как подать трек. Иногда это получается, иногда не получается. Это живой очень момент. А трек-то мощный. Прошло время. И он для меня заиграл по-другому.
У тебя уже есть в голове проект того, что ты будешь играть на Signal?
Я, конечно же, об этом задумываюсь. Во-первых, я на Signal никогда не играла. Во-вторых, у меня сет с одиннадцати до часу ночи, то есть не самый прайм-тайм. Поэтому нужно хорошо подумать. Но, я так понимаю, люди тусят постоянно, как принято на фестах. И, видимо, мне надо просто взять с собой побольше пластинок и ориентироваться на местности.