Во избежание дальнейшей путаницы сразу расставим точки над i: «Кофе и сигареты» — кино бессмысленное. Бессмысленное, как течение жизни, завтрак, состояния старости или молодости, опьянение или трезвость, как фиксация на здоровье сверх меры, страх старения или сами кофе и сигареты.
Фильм повествует о бессмысленном и непродуктивном аспекте быта, составляющем чуть не основную часть любой жизни. О раздоре — христианском черте. Ни в одной из 11 новелл герои Джармуша не приходят к консенсусу. А лучшее, до чего им удается договориться, — поход к стоматологу за товарища — следует логике не быта, а сновидения, скажем, из картины «Скромное обаяние буржуазии».
Что говорить — вообще, фактура сомнамбулическая. Темнокожие близнецы ожесточенно выясняют, кто из них за кем повторяет, выслушивая от Стива Бушеми байку о зловещем брате-близнеце Элвиса — именно он крал песни у афроамериканских бессребреников! Комиксистка Рене Френч рассматривает каталог револьверов, трепеща над температурой и цветом кофе, и попрекает официанта тем, что тот подлил ей в чашку черной жижи без ее разрешения. Рэперы RZA и GZA, рокеры Игги Поп и Том Уэйтс каждый на свой манер обсуждают счастье жить без зависимостей — а каждый в кадре или вне его пристращается к сигаретке. Джек Уайт из группы The White Stripes показывает Мэг Уайт собранный им трансформатор Тесла, а тот ломается. Актер Альфред Молина (тот, из «Ночей в стиле буги», в трусах и с дробовиком) с усердием доказывает Стиву Кугану, что они братья по прапрадедушке. На ладан дышащий Тэйлор Мид слышит в пространстве Малера — а его галлюцинации передаются и зрителям. В конце концов Кейт Бланшетт и вовсе в глазах двоится.
Об этом и повествует кино Джармуша — о раздоре, в котором притом, безусловно, едва ли кто-либо виноват, так как все — нищие маргиналы, занятые индастриалом, и заедающие шампанское ананасом капиталисты, — прекрасны, каждый по-своему. В чем и заключается человеколюбие Джима Джармуша.
Воистину, за свою творческую судьбу Джармуш воспел представителей всех профессий и эйдетических категорий — от таксистов до киллеров, от не жадных до жизни поэтов до вампиров, голодающих из-за бескровности их эпохи, и, извините, зомби.
Что, впрочем, едва ли предосудительно — обывателем в той или иной мере оказывается каждый из героев его кино, будь то диджей, вампир, старый холостяк или сутенер. Персонажность в человеке формируется системой ограничений, эмоциональных, эстетических и этических, которые, когда тот оказывается в обществе и тем более один на один с человеком совсем иной персонажности, на поверку часто являются моментами слепоты. Потому конструктивный диалог поколений и классов, сколько-нибудь отдаленных друг от друга, и невозможен в той же мере, в которой невозможна беседа Игги Попа и Тома Уэйтса в 1993-м. Яркая персонажность подразумевает гордость инаковостью, а вместе с последней часто возникает невозможность прийти к консенсусу с собеседником. Особенно характерны в этом плане новеллы о встрече сестер-близняшек из разных — долетевшей до выси и white shit — страт общества в исполнении одной-единственной Кейт Бланшетт и, собственно, о встречах актеров и музыкантов. Два темпераментных человека никогда не образуют сизигию. Как и богатый с гордым нищим. И точка.
Вообще, по строению своему «Кофе и сигареты» хаотичны, некогерентны. Закольцованность новелл присутствует лишь моментами, хулигански образуя рекурсивную структуру повествования. Роберто Бениньи рассказывает про замороженный кофе на палочке Стиву Райту, и ту же историю слово в слово повторяет Билл Мюррей, сосущий черную жижу аккурат из кофейника, RZA. GZA, в свою очередь, повторяет слова Стива Райта «Я пью кофе перед сном, чтобы сны проносились, как скоростные поезда», произнесенные для Бениньи. Вслед за новеллой «Кузины» о близняшках-Бланшетт следует новелла под тем же названием (cousins на английском — без половой принадлежности) о встрече британских актеров Альфреда Молины и Стива Кугана в Лос-Анджелесе. Первая, в свою очередь, предварена новеллой о близнецах: «Всегда есть добрый и злой близнец», — произносит в ней Стив Бушеми. Наконец, утверждение «Никола Тесла рассматривал землю в качестве проводника акустического резонанса», произносимое Джеком Уайтом из The White Stripes его партнерше Мэг Уайт, повторяет американский художник-шестидесятник Уильям «Билл» Райс Тейлору Миду, другому культовому художнику, игравшему в фильмах Уорхола, в финальной, самой элегичной новелле фильма. Старость и прошлый век для режиссера всегда были первостепенней прогресса.
Снимая кино, Джармуш обычно приоткрывал завесу энигматичных миров, находящихся по соседству, во всяком районном фрике, гражданине нетривиального чина или художественной профессии. Что ж, «Кофе и сигареты» в таком случае дает максимально широкую панораму подобных миров — персонализировавшись в лицах праздно обратившихся каждый против другого за кофе и сигареткой. Если жизнь и бессмысленна, то сиюминутные радости — точно нет. А автор это понимает и исповедует.