Насколько я знаю, ваши лучшие записи сделаны в составе трио. С кем вы приезжаете в Москву?
Это те же музыканты. С ними мы только что проехали по США. В качестве гитариста на сцене будет мой партнер по проекту Ори Руссо, он же отвечает за электронику на сцене. Не хочу обидеть нашего барабанщика Рана Якобовица, он многое дополняет в креативном плане, но все-таки этот проект — наш с Ори.
Когда мы говорим об израильской музыке, то обсуждаем либо традицию (то есть клезмер и все, что уходит корнями в фольклор), либо электронику, от Infected Mushroom до Red Axes. Как вы связаны с каждой из этих культур?
Что касается клезмера, то в этой музыке есть особый вайб и аромат, я обожаю слушать клезмер-оркестры. Арабскую, средиземноморскую музыку, которую принято относить к world music, я в меньшей степени ощущаю «своей», что не отменяет моего почтения к ней. Мне нравится термин global music. В наше время музыка приходит отовсюду, и везде можно встретить ее влияние из самых разных уголков земного шара, от Южной Кореи до Латинской Америки. Если вы слушаете радио в Израиле, то чаще всего это поп и хип-хоп со всего мира, музыка в том стиле, что популярен везде. Может быть, вы услышите песню на иврите, но с большей вероятностью все-таки на английском. И я тоже, наверное, в этой категории.
Что касается клубной музыки, то это совсем не моя тема. Я не хожу на танцы, не принадлежу к танцевальной сцене Тель-Авива. Знаю, что там, у наших диджеев, все в порядке. Конечно, не буду отрицать: в моих аранжировках много элементов танцевальной электронной музыки. Но я — человек песни. Песня — вот что есть мой формат. Мелодия, текст — то, что меня трогает.
Сейчас большинство музыкантов, как молодых, так и ветеранов, пишут материал, опираясь на достижения 1980-х и 1990-х. А вас часто называют экспериментатором. Как вы считаете, что было вашим главным изобретением в музыке?
Не думаю, что я прямо-таки что-то изобрела. Я не новатор. Все, что я сделала, родилось под влиянием чужой музыки, которую я слушала. Может быть, мне следовало бы пойти дальше и составлять такие благодарственные плейлисты с треками музыкантов, которые вдохновили нас в том или ином случае. Мы же просто смешиваем чужие идеи в новых пропорциях. Мне кажется, этим сейчас занимаются все музыканты. Все, что можно было придумать, придумано до нас. Мне льстит, когда говорят, что я что-то там изобрела.
Хорошо, давайте возьмем вашу песню Dance While You Shoot, которая была использована в рекламе Apple — компании, у которой особое чутье к инновациям. Что-то же они в этой песне нашли?
Они никогда не комментировали свой выбор. Ну а мы никогда не спрашивали. Dance While You Shoot звучала в рекламе Apple Music, когда этот сервис только стартовал. Но, кстати, песню еще много где использовали. Это не единственный случай. Как мне рассказывали, в период, когда запускался Apple Music, у них был музыкальный супервайзер с уникальным музыкальным вкусом. И он любил музыку, которая выбивалась из общего ряда. Сами мы никогда не относились к этой песне как к чему-то странному или, как вы говорите, экспериментальному. Но, судя по реакции людей, она звучала действительно необычно и очень свежо. Что ж, мы не против, наоборот, отлично.
Объясните мне такую вещь. Большинство интересных артистов из Израиля, о которых мы говорим в последние 10–15 лет, — это женщины, будь то Яэль Наим, Эстер Рада, Нетта Бразилай, Галь Де Паз или вы. Что там вообще происходит с женщинами?
Женщины в Израиле красивые, талантливые и сильные. Им есть что сказать миру, так что спасайся кто может. Не знаю, как так получается. Но точно знаю, что Тель-Авив — очень хорошее место для развития артистов. Там уважают оригинальность. Возможно, где-то еще о таком внимании к женщинам, занимающимся творчеством, стоило бы говорить как о чем-то из ряда вон выходящем. Но в Тель-Авиве это норма.
При этом ортодоксальные верующие в Израиле считают, что еврейская женщина вообще не должна выступать на сцене. Вы с этим сталкивались?
Попытаюсь объяснить. Общины ортодоксальных евреев, в какой бы точке мира они ни находились, — это очень сплоченные и закрытые группы, мало пересекающиеся с остальным миром. И Израиль не исключение. Комплекс убеждений, включающий и отношение к женщине и ее месту в обществе, — то, что позволяет им держаться вместе. Почти ничего из внешней среды не попадает в эти сообщества.
Тема женщины в шоу и того, насколько это приемлемо, очень горячо обсуждается в Израиле. Вообще, Израиль — это общество, сотканное из противоречий. Тель-Авив — ультралиберальный город. И мой мир никогда не смешивался с миром, где творческая реализация женщины могла оскорбить чьи-то чувства. Да и во все времена в израильском топе были песни, к созданию которых так или иначе были причастны женщины.
Расскажите, пожалуйста, как сложился ваш дуэт с украинской певицей alyona alyona?
Началось все с того, что я хотела снять клип в Киеве. Многие израильские артисты снимают там видео и рекламу. В Киеве отличные продакшен-студии, гораздо дешевле израильских. У нас тут снимать становится все дороже и дороже. Когда я приехала в Киев, спросила промоутеров, с которыми мы там работаем, что вообще интересного есть на местной сцене. И все в один голос назвали alyona alyona. Я послушала ее песни, и мне очень понравилось. Позднее наш промоутер спросил: «Может, я дам ей послушать твою музыку?» — «Конечно!» И они вернулись с предложением сделать вместе песню. Я никогда с ней не встречалась до этого. И вот я приехала в Киев снимать еще один клип. Мы с Аленой решили пообедать вместе, и это было сплошное удовольствие и сплошной смех. С ней очень круто тусоваться.
Знаю, что вы занимались музыкой, даже когда служили в армии.
Да, есть такая штука в Израиле — военные ансамбли. Это группы певцов, которые должны развлекать солдат. Особенно это было развито в 1960-е. Очень многие известные артисты вышли из таких ансамблей. Фишка была в том, что промежутки между песнями они заполняли юмористическими скетчами. Записи этих ансамблей признаны классикой, я помню, что слушала их в детстве по радио. Но сейчас они перестали играть такую большую роль. Певцы из военных ансамблей не просыпаются знаменитыми, их место заняли звезды реалити-шоу и знаменитости из соцсетей. Но все равно служба в этих ансамблях остается привилегией. Если тебя туда отобрали, значит, ты по-настоящему талантлив. Два года я пела для солдат. У меня столько историй об этом. Некоторые смешные, некоторые абсурдные. Объединение музыки и военной службы — само по себе абсурд. Бывают моменты, когда последнее, что нужно военнослужащим, — это музыкальное шоу. Они хотят скорее уже уехать домой. А мне приходилось петь для них. Бывало, что передо мной аудитория в две тысячи человек и ни один из них не обращает на меня внимания. В общем, сейчас, в сумме с моей музыкальной карьерой на гражданке, я, наверное, отношусь к числу артистов, выступавших перед наиболее разнообразной публикой.