«Параллельные матери» (Madres Paralelas)
Дженис (Пенелопа Крус) — фотограф, которая растит ребенка от бросившего ее Артуро. Параллельно своего ребенка растит Ана (Милена Смит) — своенравная короткостриженая блондинка, у которой тоже беременность не то чтобы ожидаемая. Детей в роддоме подменили — правда, в фильме обнаружится это примерно через час, но все понятно уже на первых минутах, если не на минуте (и вообще, посмотрите на название). Впрочем, в действительности это не столь важно. Главное в «Параллельных матерях» происходит, когда на экране Пенелопа Крус. Она передвигается в красивых брюках-клеш, носит прическу так, будто вышла из парижской мелодрамы, таскает футболку с надписью We all should be feminists и с мудрым видом перебирает генетические тесты.
До финала, когда внезапно всплывают политические мотивы (Альмодовар выступает против режима Франко в непривычной для себя манере), не покидает ощущение, что «Параллельных матерей» снял Франсуа Озон. Даром что актриса Смит чересчур похожа на Марину Вакт. Тем не менее Озон, кажется, может держать себя в руках, когда снимает эротические триллеры («Двуличный любовник»). Педро же то ли отвык (а ведь точно умел: см. «Кожа, в которой я живу»), то ли потерял внутри себя этот невидимый камертон, то ли не определился с жанром. Однако если делить фильмографию испанца на симпатичное мыло и искусное кино, то «Параллельные матери» — все же фильм из первого лагеря. Бессмысленно сексуальная (хотя сцена секса под тягучие напевы Дженис Джоплин — лучшая в картине), несмело феминистская натальная карта позднего Альмодовара, среди обложек «Вога» в которой нашлась еще и обложка «Шоа» Клода Ланцманна. Мы хоть и в Венеции, но про этот фильм можно сказать одно: приплыли.
[STAT_ART_2]«Обещания» (Les promesses)
Клеманс (Изабель Юппер) — мэр городка под Парижем, в котором она трудилась не покладая рук долгие годы, пока не капнуло предложение стать министром. Теперь Клеманс два часа будет решать, стоит ли игра свеч.
В программе «Горизонты» подобные фильмы появляться не должны вообще, поскольку этот блок выполняет функцию второго по значимости конкурса и восполняет его пробелы по социальным высказываниям, новым именам, новому языку (совсем редко) и так далее. У «Обещаний» как раз яркая социально-политическая задача. Действительно, Макрон довел, у одних нет воды, у других — потоп. А у нас в квартире газ, а у вас? А у нас Юппер, на автопилоте делающая скорбные мины за судьбы родины, прекрасный артист Реда Катеб (французский Адам Драйвер), который, начав еще в «Пророке» Одиара фирменным прищуром выжигать экраны, тут бьется с ЖКХ не на жизнь, а на смерть. Вообще, фильмы типа «Обещаний» — что-то вроде счетов за коммунальные услуги: всех бесят, но появляются постоянно. Из самых заметных за последние годы — «Алиса и мэр» и «Чудеса в Монфермее», но они были все же пободрее и не оставалось впечатления, будто звонишь в ЖЭК и постоянно попадаешь на переадресацию.
[STAT_ART_1.5]
«Власть пса» (The Power of the Dog)
США, штат Монтана. 20-е годы прошлого века. Крепкий хозяйственник Фил Бербэнк (Бенедикт Камбербэтч) бренчит на банджо и тяжело переживает утрату любимого мужчины (вероятно, тоже крепкого, но мы об этом не узнаем). Тяжело настолько, что многие вещи подписывает его именем. Когда дело доходит до специальной повязки (аналог трусов), хозяйственник начинает ее нюхать и неистово дрочить. Тут-то на запах жареного прибегает Питер, сын брата Фила (Коди Смит-Макфи), который всегда хотел «стать мужиком», но обыкновенно откликался на faggot.
Также в фильме появляются брат Фила со своей женой: Джесси Племонс и опухшая и несчастная Кирстен Данст. Главный вопрос, который хочется задать Джейн Кэмпион: видела ли она свой фильм? Выглядит он смехотворно чудовищно. Это такое «Холодное танго» Павла Чухрая, где вместо СССР абстрактный Дикий Запад, а вместо образов — успехи пастижерской мастерской гримерного цеха «Мосфильма». «Сила пса» не идет ни в какое сравнение с другими вестернами, показанными в Венеции годами раннее. А стоит заметить, что Венецианский кинофестиваль этот жанр любит и постоянно ищет ревизионистские картины, переосмысляющие жанр в классическом понимании («Баллада Бастера Скраггса», «Соловей»), так и в современном прочтении («Закатать в асфальт», «Земля кочевников»).
Режиссура Кэмпион трафаретна, скучна и асимволична, а драматургия не дает развернуться актерам на полную катушку. Хотя Камбербэтч и голым в грязи валяется, и двигается словно с костылем в спине — всячески, в общем, выбирается из образа мага-гея-шпиона-сыщика, но в итоге обстоятельно проваливается под весом амбиций Кэмпион. Остальные актеры используются непозволительно плохо. Кирстен Данст (возможно, самая недоснятая американская актриса современности) пускает сопли на пару со своим мужем из реальной жизни — артистом Племонсом. На внешность последнего (а выглядит он как герой из картин Говарда Хоукса) клюнули уже довольно многие, в том числе Скорсезе, но не все поняли, как с ней обращаться. Коди Смит-Макфи снова играет себя из «Медленного Запада» — пожалуй, пора запретить актеру исполнять роли соплежуев. От этого укачивает, как и от напускного ретроцентризма Кэмпион, на который она получила деньги от Netflix. То есть получился опять неаккуратно сбитый стриминговый period movie на два с гаком, где Камбербэтч эффектно, но не эффективно ненавидит себя и, хочется верить, все постановочные цеха.
[STAT_ART_1]«Холодный расчет» (The Card Counter)
Вильгельм Телль (Оскар Айзек) выходит из тюрьмы, где ему пришлось несладко. Несладко ему уже довольно давно. До того служба привела его на работу военным следователем в тюрьму особо строгого назначения, где жестокий начальник (Уиллем Дефо) раскрыл в нем любовь к насилию. Сказал: «Это в тебе». Вильгельм подумал: «Это во мне». Теперь он хочет искупить свои грехи, но, как говорится, есть нюанс. Телль до дрожи в коленках зависим от игры в покер.
Пол Шредер — великий режиссер, драматург и гражданин планеты Земля. «Холодный расчет» — предательски умное и хитро вздрюченное кино о любви. Шредер, как всегда, водружает на плечи зрителя немыслимую святость. Герои-изгои (Трэвис Бикл из «Таксиста» и Толлер из «Дневника пастыря» — побочные эффекты общества) в мире сентиментального на самом деле Шредера только и делают, что ищут любви. И получают ее, но словно не в объективной реальности, а в какой-то личной реальности каждого из героев, в летаргическом сне. В этом смысле Шредер — это Малик, но воспевающий не святых в человеческой плоти, а подонков и психов, которые хотели бы лично извиниться перед Богом за свое поведение.
Пожурить «Холодный расчет» можно лишь за некоторую вневременность высказывания. Военная тюрьма и покерные шулеры — едва ли то, что лупит по нам из заголовков, в отличие от поствьетнамских болей в «Таксисте» и экологических и религиозных нравственных выборов из «Дневника пастыря». Но в контексте постоянного поиска повестки в кино миры Шредера неподступны. По структуре «Холодный расчет» — очевидный оммаж «Таксисту», даже, вернее сказать, вольный ремейк с оглядкой на время. В нем звучит такой же закадровый монолог героя, полный знаменитого шредеровского авторского брюзжания, иногда будто бы слышна музыка Бернарда Херрмана (но это все же иллюзия), а в паре кадров схожесть мизансцен не оставляет никаких сомнений. Шредер, как в случае с «Таксистом» и «Пастырем», и тут на голову зрителя обрушивает немыслимо крутой и простой финал, выбивающий из колеи фестивального просмотра. Так может только классик, остальные завистливо кусают локти или критикуют.
[STAT_ART_3.5]