В чем концепция вашего перформанса на объявлении фестиваля Outline в «Мутаборе» и как она связана с его переносами?
Зато будет Signal, где вы уже развернетесь в полную мощь?
В этом году мы впервые за пять лет ушли с главного танцпола Signal, потому что подустали уже от мейна, а мейн — от нас. Решили отдохнуть, потому что с этим сетапом сделали уже все что можно. Нам очень хотелось построить инсталляцию, которая сможет объединить людей и природу вокруг — что-то вертикальное, высокое. Мне всегда очень нравилось, как лучи лазеров или световых приборов распространяются в лесу — совсем иное ощущение света на природе. Так у нас родилась дополнительная идея: посылать сигналы в космос, к Всевышнему.
Вы стали использовать технологию extended reality впервые, делая онлайн-концерт Билли Айлиш?
Да.
Чувствуете ли вы себя комфортно в этом онлайн-формате?
Ну вот нам же с тобой сейчас комфортно: каждый сидит у себя дома, в уюте. Технология XR — очень естественное продолжение того, что мы делаем. Наша задача — выплеснуть фантазию во внешний мир, максимально сократить дорожку между ней и реальностью. Сначала мы делали это на слайдовых проекторах, проецировали на дома, а сейчас дополненная реальность дает возможность добавить виртуальные миры к тому, что видишь своим зрением. Мы в первую очередь — контентный продакшен, делаем видео и графику, поэтому нам не составило большой сложности применить другой инструмент — Unreal Engine. Это движок, который пересчитывает графику в real time. Людей, делающих подобное, не так много, но мы специально купили курсы и прокачиваем ребят.
В американском туре Дрейка, который вы оформляли, использована схожая технология: он наступал на «лед», и «лед» раскалывался. Скольким из вас нужно было физически присутствовать на этих гастролях?
Слушай, целой банде: Филу, Антону Нгуену, Саше Погребецкому, Инне, Мадине, Свете Ермолаевой как продюсеру и Полине Захаровой как креативному продюсеру.
А ты?
Я приезжал эпизодически: находиться там все время было просто невозможно. Знаешь, изначально наша команда должна была просто все докрутить и вернуться, а по факту они там чуть ли не месяц прожили, возили с собой эти компы…
Насколько происходящее за кулисами у Дрейка соответствует нашим представлениям о гастролях рэперов?
Нас не пускали во все закулисья. Мы были там скорее как чуваки, которые делают контент для шоу.
И вам приходилось вечером идти слушать кантри в местном баре?
Что-то типа того. Конечно, его сиятельство нас посещало, и мы все были в восторге — прикольно со звездой потусить. Ну и постоянно попадали в клубы дыма, который бесконечно разносился от его свиты. Но мы, считай, были просто обслуживающим персоналом, не входили в окружение Дрейка. И в какой-то степени это честная позиция, потому что у нас есть свой опыт работы и свой PR, у них — свой.
Кстати о PR. Я смотрел скрины отзывов: там Адель восхищается вашей работой, но комплименты адресует Дрейку. Ты ощущаешь некоторую несправедливость, что хвалят заказчика, а не исполнителя?
Да, но я понимаю и Дрейка. Слава всегда достается бренду. Другой вопрос — как ты потом используешь этот кейс себе во благо. Дрейк может захотеть упомянуть нас, а может и нет. Забавно, что буквально несколько треков в этом турне рисовали американцы — как раз они подтусовались к Дрейку. Причем многое нам пришлось за ними переделывать, потому что уровень их был не очень. Но именно их он и отметил. В итоге ребята очень неплохо раскрутились — надо признать, что они воспользовались этим трамплином, прокачали свои скилы и теперь делают прикольные штуки. А на тот момент они постоянно бегали к нам, выясняли, как сделать тот или иной эффект, просили помочь с рендером и так далее. Вот такая ситуация чуть более обидная.
Один из ваших первых резонансных проектов был тоже связан с хип-хопом — с Влади из «Касты». Я так понимаю, что он, как и рейвы, был более личным, авторским проектом, а не заказным?
Моя девушка часто спрашивает: «Зачем вам это надо?» Она не сильный фанат рейвов, да и у нас в команде, признаться, есть ребята, которые не до конца понимают, зачем делать некоторые вещи. Но мы, может быть, нравимся людям как раз тем, что делаем много творческих проектов, которые и дают резонанс. Отличие ремесленника от художника в том, что первый работает по чьей-то инициативе, у него импульс идет не от души, а от кармана. А когда делаешь такие работы, как Rapping mapping, думаешь не о том, как понравиться заказчику, а мыслишь творчески. Это чистый арт.
Но при этом, если уж Sila Sveta берется за коммерческий проект, то своего не упустит. Я читал в одном из твоих интервью, что вы «научили рынок платить за идею».
Да, прекрасно помню эту фразу. Сейчас она актуальна как никогда.
В вашей практике бывало, что заказчик увиливал от оплаты?
Знаешь, это была повсеместная практика агентств — сделать питчинг, объявить какой-нибудь тендер…
...и присвоить идею?
Да-да. Китайцы очень часто так делали. А общий уровень мастерства в нашей сфере растет (в том числе благодаря искусственному интеллекту), поэтому на первый план выходит идея. И в этих условиях — рост профессионализма и воровство идей — нам в один момент пришлось сказать: «Фиг вам! Давайте платите. Вот наше портфолио. Вы понимаете наш уровень. Мы ничего доказывать не будем, держите счет, пожалуйста». И это сработало.
Сработало потому, что сейчас вы уже суперавторитетные игроки в этой индустрии. А на начальном этапе такие ультиматумы были бы невозможны?
Сто процентов! Мы цеплялись за любые возможности, очень много делали в стол и бесплатно, чтобы достичь такого уровня.
На мэппинг с Бастой на «Манеже» вы вообще потратили собственные 700 тыс. рублей. И в рэпе в числе прочего прочего звучали строчки про революционные на тот момент темы — например, про гей-парады.
Мне кажется, на тот момент и Баста, и мы были такими маленькими, что эти строчки прошли мимо ушей. Сейчас-то он уже народный артист и такого не скажет.
Получается, вы развивались одновременно и с рейв-индустрией, и с хип-хопом.
Ну да, знаешь, это неудивительно, потому что мы любим и рейв, и хип-хоп. Так же, как любим тачки, поэтому делаем презентации автомобилей.
Еще мне кажется, вы любите советский футуризм. Фантастика СССР оказала на вас влияние?
Очень сильное. Мне 41 год, и я вырос на советской фантастике, а как директор, оказываю какое-то влияние на деятельность компании. Советский космос присутствовал в моей жизни постоянно, потому что мой двоюродный дедушка был астронавтом и погиб на задании. Речь про космос в моем доме велась с детства, я рос в такой атмосфере.
В последнее время, как ты правильно заметил, мы вдохновились советским модернизмом. И вообще такой идеей: то, что мы считали совком, на самом деле не такой уж совок. Раньше все эти здания на Варшавском шоссе казались какими-то хмурыми гигантами. А спустя время видишь заложенную в них мысль, начинаешь читать книги про реальные архитектурные проекты и понимаешь: там имела место скорее ошибка строителей, нежели архитекторов. Поэтому — да, на нас такая эстетика оказывает очень сильное влияние, и это выливается в такие проекты, как «Космос в Третьяковке» и Space Ark в Ереване.
Еще Петр Федоров с его техно-проектом R.A.I. тоже эксплуатирует эту эстетику, только в более мрачном ключе. Когда смотришь такие видео, ощущаешь себя живущим в фантастическом киберпанк-мегаполисе.
Это, кстати, очень правильное замечание. Когда ты начинаешь влюбляться в советский модернизм, твой мир начинает играть другими красками.
В 2014 году ваши коллеги из группы «Свечение» попытались соорудить Око Саурона в «Москва-Cити», и в итоге возмущенная общественность не позволила им это сделать. Потому что сатанизм. Помнишь?
Да, конечно, помню. Ну что тут сказать: наше общество закостенело в древних догмах.
Это многое говорит об уровне воззрений: кто-то воспринимает как реальную опасность изображение волшебника из детской сказки.
Я не задумывался никогда над этим, но смешно.
А ты допускаешь, что в обозримом будущем офис Sila Sveta будет где-нибудь в районе Таймс-Сквер (где тоже уже красуются ваши инсталляции)?
Мне бы хотелось так думать. Не скажу ничего нового, но я абсолютно убежден, что, как в любом виде спорта, куда ты смотришь — туда рано или поздно и доедешь. У нас не пустые амбиции, мы действительно сильные игроки на рынке. Почему бы и нет? Единственное, что, конечно, мешает, — это политические преграды.
Но ведь логично по мере нарастания этих преград стараться выскользнуть за их пределы?
Знаешь, я не хочу. Мне нравится Америка своей свободой. В Лос-Анджелесе и Нью-Йорке абсолютно безбашенные ребята, я готов там пожить, но просто набегами, развивать компанию. Но жить и работать я хочу в России. Хотя если здесь совсем жопа наступит, то надо будет, конечно, валить. Ну или что-то с этим делать. Но я все равно привязан к России, а в других местах у меня наступает депрессия. Срабатывает режим возвращения, как у дрона. Я очень люблю нашу страну — мы очень интересная, сюрреалистическая нация. Да и мне близки по духу наши люди и их креатив.