Середина Первой мировой войны. Лондон. Пока МакГрегор Хоутон (Джек Уайтхолл) отвлекал внимание совета ученых мужей (старых занудных сексистов), его сестра Лили (Эмили Блант) в соседнем зале, уворачиваясь от пуль, карабкалась по шведской стенке из библиотечных лестниц. Все ради заржавевшего наконечника — артефакта, необходимого в поиске древа жизни, цветы которого способны воскрешать и лечить болезни не хуже подорожника. Жертвами этой легенды стали многие, самой известной — Агирре (Эдгар Рамирес), конкистадор, не заслуживший ничего, кроме гнева Божьего. Туземцы прокляли, плюнув вслед, а Амазонка не пощадила. Когда Агирре с товарищами разложились на плесень и липовый мед, покорять джунгли приехали новые белые люди.
Для спуска по водам МакГрегору и Лили понадобился сопровождающий на пароходе. Никого лучше (и дешевле) громилы Фрэнка (Дуэйн «Скала» Джонсон) в порту не нашлось. Он любит выпить, приврать, самозабвенно травит неловкие каламбуры и в общем-то тоже сексист, но не безнадежный. Не путешествие, а легкая прогулка, если не считать череды крутых спусков и увязавшегося за ними в погоню наследного немецкого принца Йоахима (Джесси Племонс) на подводной лодке.
Набивший руку на триллерах, где Лиам Нисон не понимает, что происходит, но очень рассержен («Воздушный маршал», «Неизвестный», «Ночной беглец», «Пассажир»), режиссер Жауме Кольет-Серра без понурого ирландца в кадре совсем потерялся. Быть администратором на детском аттракционе в Диснейленде удовольствия мало, ладно бы в джунгли звали львы и гориллы, но и в зарослях пусто. Животные — CGI, бурлящие воды Амазонки — CGI, неупокоенные души — CGI, Скала тоже давно CGI, проекция самого себя. Режиссеру не привыкать к диким условиям, но Эмили Блант — не Блейк Лайвли («Отмель»), ей акулы не досаждают. Пираньи предпочитают распробовать массивного Дуэйна Джонсона, но в границах разумного, дети же смотрят. Единственный опасный хищник на экране — одомашненная леопардиха Проксима. Это обитающий на пароходе склонный к винному алкоголизму зверь, который предпочитает грызть туфли пассажиров и блевать на палубе. Юмор «Круиза» соответствует общему каламбур-тону Фрэнка — буффонада: пощечины, удары, падения. Почерк авторов «Плохого Санты» не спутаешь, в числе аж пяти сценаристов затесались Гленн Фикарра и Джон Рекуа.
Все это напоминает даже не «Мумию» или «Роман с камнем», а «Шрека», идентичного фильму Кольета-Серра как в титульных архетипах (грозный великан с золотым сердцем, принцесса с характером, надоедливый сайдкик), так и в практически дословном цитировании. Для тентпола заимствование не порок, не было бы все остальное таким постыдным. Кажется, что персонаж техасца Племонса вместо поисков тайника, где покоится древо жизни, вот-вот направится прямиком на «Октоберфест». Достойная монаршая особа для империи зла — истерик с пышными усами — неизменно слушает любимую пластинку Вагнера, говорит с чудовищным акцентом, педантично выглаживает свой камзол. Йоахим что-то бурчит себе под нос в недрах подводной лодки, повелевая своими рабами-матросами, пока на первом плане разрешается настоящая драма имени «Африканской королевы»: хватит ли Фрэнку обаяния бурого циркового медведя, чтобы эмансипированная Лили в него влюбилась? Скала, впрочем, не Хамфри Богарт (в прямом и переносном смысле). Он играет бровями, единожды на гитаре, но ему перевоспитывать себя незачем: какое укрощение строптивых, если на борту собрались лучшие люди континента?
Disney сводит борьбу за права женщин к возможности Лили носить брюки. «Мисс портки», — нараспев около 20 раз за фильм произнесет Фрэнк. Перестал? Уже победа. Престарелые консерваторы и так вскоре вымрут, задохнувшись от пыли в своих ученых кельях, чего с них взять? Но что есть свобода самовыражения, если даже в брюках остаешься женщиной в беде? Лили держит удар, однако плавать не умеет, вечно приходится спасать. Парад инклюзивности продолжает МакГрегор: он отказал трем невестам, ведь его «интересует иное». Но минутка лирики не затмит комично-манерного поведения и потребности персонажа в 20 чемоданах багажа (в основном там парадные костюмы). Когда из Фрэнка будут вытаскивать саблю, МакГрегор спонтанно предложит облегчить страдания бугая и зажать во рту его «палку». Пиарщики Disney успеют продать подобную репрезентацию как тектонический сдвиг в киноиндустрии, но грош цена такой карикатуре. Цирк уехал, аттракцион сломался, развлекательные механизмы отсырели, проведешь ногтем — слезет краска, и окажется, что под увеселительный «Круиз» постарались замаскировать невостребованные черновики к «Пиратам Карибского моря». Единственный подсюжет, который нескрываемо интересует Кольет-Серра, — Агирре и его шайка товарищей, выглядящих как заправские реконструкторы. Причины понятны: зов крови. Флешбэк сопровождает бравурный инструментальный кавер на Nothing Else Matters, Агирре штурмует вечность ради благой цели и напоследок произносит: «Клинок брата ранит больнее». Мудрость, достойная анекдотичности «Круиза».