Десять лет назад Артем даже представить не мог, что когда-то станет международным диджеем. Он родился в Энгельсе и вообще собирался работать программистом, потому что всегда увлекался компьютерами. Мы узнали у него, как же так вышло, что все пошло не по плану, как переехал в США, познакомился с Армином Ван Бюреном и какой гонорар получил за первое выступление за рубежом.
Артем, как давно ты в диджеинге? С чего все началось?
Мой круг общения всегда на 90% состоял из музыкантов или людей из этой сферы. Я сам семь лет отучился в музыкальной школе по классу фортепиано, а потом внезапно увлекся программированием, 3D-моделированием, захотел связать свою жизнь с разработкой компьютерных игр. Поэтому поступил на системного программиста на механико-математический факультет Саратовского государственного университета. Правда, в первый же год понял, что математика скучновата для меня, да и вообще, я всегда боялся даже подумать о том, что когда-то буду работать в офисе на дядю с девяти до пяти. Переключился обратно на музыку, только она была уже не классической, а танцевальной, электронной. Где-то в шестнадцать лет начал изучать всякие программы и писать свою музыку. Институт, кстати, не бросил, благополучно его окончил, так как не хотел расстраивать родителей.
Почему вдруг ты заинтересовался танцевальной музыкой?
Мир электронной музыки мне открыл близкий друг, который работал диджеем в Энгельсе. Он был резидентом в нескольких клубах, и я с четырнадцати лет уже начал ходить на танцевальные вечеринки. Тусовки не очень любил, но мне всегда нравилось просто слушать музыку и смотреть на то, как двигается народ. Со временем начал играть.
А где прошло твое первое выступление?
Мой первый диджейский опыт получился совсем не таким, как я себе его представлял: фестивали с многотысячной толпой и все в таком духе. Я играл в кофейне в Саратове. Было странно и немного стыдно. Странно, потому что обычно люди приходят в такие заведения просто попить кофе и спокойно поговорить, а не слушать музыку и уж тем более не танцевать. Тогда мне заплатили около 400 рублей. Потом играл в разных клубах, даже были какие-то местечковые гастроли. В общем, так все и закрутилось.
Как родители относились к твоему увлечению?
Поначалу они не думали, что это может вылиться во что-то серьезное и музыка, грубо говоря, меня прокормит. Да и я не был до конца уверен… Но до сих пор помню момент, когда получил свой первый аванс за ремикс, который сделал для зарубежного лейбла. Мы вместе с мамой пошли в банк снимать деньги, и она очень радовалась за меня, поскольку поняла, что перспективы все-таки есть.
Помню еще один случай. Я учился на четвертом курсе и готовился к сдаче одного экзамена. Мама вернулась с работы, зашла ко мне в комнату и спросила: «Как у тебя продвигается?» Я ответил, что тяжело, предмет сложный. А она: «Нет, я не об учебе. У тебя же дедлайн по ремиксу стоит, тебе нужно его завтра сдать». Тогда я почувствовал, что родители в меня поверили, и больше у них вопросов, в принципе, не возникало.
А как ты вообще вышел на зарубежный лейбл?
Через пару лет работы я понял, что качество моей музыки позволяет дать послушать ее разным лейблам. Сделал свой первый трек и разослал во всевозможные компании. На сайте каждого лейбла можно найти электронную почту для прослушивания демо. Я отправил материал где-то на 100 адресов. Тогда почему-то бытовало мнение, что если ты из России, то твою музыку либо не подпишут, либо у тебя просто меньше шансов. Но я об этом не думал. На самом деле это все неправда.
Я понимал, что даже если мне никто не ответит, буду дальше пытаться пробить стену. Все зависит только от нас самих. Никаких преград и лимитов быть не должно. Нужно верить в себя, стараться, работать, и тогда успех придет.
Тебе все-таки ответили?
Да. Из 100 адресов мне пришел ответ от одного британского лейбла. В итоге мы прописали первый трек, затем второй, третий — и так закрутилось. После сотрудничества с европейскими компаниями стал работать с Америкой. Постепенно обо мне узнавали в индустрии, все чаще интересовались разные промоутеры. На тот момент саунд (микс хауса и транс-музыки), который я делал, был своего рода глотком свежего воздуха для транс-направления. Слушателям очень нравилась моя музыка, а большие диджеи ставили мои треки в своих радиошоу.
Расскажи про свои первые зарубежные гастроли.
Когда я учился на пятом курсе университета, в 2010 году, поступило предложение выступить на Гавайях в Гонолулу. Так я впервые приехал в Америку. Вообще, попасть из Энгельса сразу на Гавайи — это очень круто. Тогда же я понял, что если хочешь хорошо говорить на том или ином языке (а с английским у меня никогда не было проблем), то нужно жить в стране-носителе, потому что как бы ты хорошо ни выучил его в российской школе, разница в диалектах, например, между восточным и западным побережьями, очень большая.
Через месяц я полетел в азиатский тур в Индонезию и Сингапур. Затем меня пригласили на знаменитый фестиваль Армина Ван Бюрена A State of Trance в Голландию. Впервые в жизни я выступал перед аудиторией 25 тысяч человек. Там же мы и познакомились. Армин всегда сам берет интервью у участников своего фестиваля. Все это было так сюрреалистично. Еще недавно играл в кофейнях, фанател от мировых диджеев, и вот я выступаю с этими ребятами на одной сцене. Непередаваемые ощущения.
Правда, фестиваль практически совпал с датой моего госэкзамена в университете. Прилетел с гастролей и в семь утра поехал в институт. Тогда я не спал больше 70 часов. Но все сдал, к счастью.
Кстати, сколько составил твой первый гонорар за рубежом?
Мне заплатили около двух с половиной тысяч долларов.
Когда ты переехал в Америку?
В 2011 году я подписал контракт с американским букинг-агентством на 15–16 выступлений в разных городах. После тех гастролей стал задумываться, что проще переехать, чем мотаться между континентами и постоянно менять часовые пояса. По этой причине я часто болел, в какой-то момент понял, что так продолжаться больше не может.
В 2013-м заключил контракт с американским звукозаписывающим лейблом Interscope Records, на котором выпускаются Леди Гага, Imagine Dragons и другие топовые поп-артисты. Мне нужно было работать над альбомом, а это значит, что необходимо постоянно находиться в студии и писать музыку. Все-таки альбом — это очень серьезное дело. Тогда я принял решение о переезде в Лос-Анджелес.
Сам нашел дом, который снимал первое время. Переезд стал для меня небольшим шоком. Совершенно другая страна, и все работает иначе. Где-то два с половиной года я еще привыкал к Лос-Анджелесу.
Насколько дорого снимать дом в Лос-Анджелесе?
Там дорого и покупать, и снимать. В среднем аренда двух- или трехкомнатной квартиры или дома площадью от 150 квадратов будет стоить где-то 4–6 тысяч долларов в месяц.
К чему сложнее всего было привыкать?
К еде, потому что она совсем другая: это большой микс из американской, итальянской, тайской, мексиканской кухонь. Блюда на вкус казались странными. В Лос-Анджелесе люди почти не готовят дома сами. Как правило, они ходят в рестораны или покупают готовую еду.
Была еще одна проблема: Лос-Анджелес — это огромный город со множеством разных районов. Помню, как однажды поехал на встречу с одним из лейблов и был уверен, что доберусь за 15 минут, но у меня это заняло час, потому что между районами огромные расстояния. Правда, со временем я понял, как устроен город, и стало легко по нему передвигаться.
В Лос-Анджелесе довольно много русских. Общаешься ли ты с соотечественниками?
Не особо. Большинство моих друзей — либо американцы, либо шведы. Изначально я старался отгородить себя от общения на русском языке в Лос-Анджелесе, чтобы быстрее выучить английский. Единственное — я хорошо знаю Сашу Овечкина и его жену Настю. Познакомились через общего друга. Саша тогда пришел на мое выступление, а в следующий раз и другие ребята-хоккеисты. Так мы все сдружились. С тех пор периодически хожу на его игры, а он по возможности на мои выступления, либо мы просто где-то встречаемся и ужинаем, если я оказываюсь в Вашингтоне.
Можешь назвать свои любимые места в Лос-Анджелесе, которые ты бы рекомендовал посетить?
Мне очень нравится обсерватория Гриффита, откуда открывается вид на весь город. Еще люблю район Ньюпорт-Бич, расположенный на набережной. Советую обязательно съездить в Санта-Монику, где находится знаменитое колесо обозрения. А еще там вкусные морепродукты. В Беверли-Хиллз очень красиво. Но я больше всего люблю квартал Даунтаун, потому что прожил там последние четыре года. Он чем-то напоминает Манхэттен, только улицы пошире. Там есть район Артс Дистрикт, в котором расположены разные арт-галереи.
Как считаешь, в чем главное отличие американской музыкальной индустрии от российской?
Вопрос очень хороший. Если мы говорим конкретно про танцевальную музыку, то она гораздо более развита в Америке. Там проходит много фестивалей. В Штатах существует хорошо выстроенная и лояльная культура. Людям нравится ходить на мероприятия, в клубы, слушать музыку. У нас в стране, увы, интереса гораздо меньше. Клубов и фестивалей в России почти не осталось. Не знаю, с чем это связано. Возможно, люди просто потеряли интерес к такой музыке.
Ты ведь иногда выступаешь на родине?
Да, бывает. Например, участвовал в VK Fest.
Весь прошлый год мы просидели дома. Границы только-только открываются. Как тебе живется в новых реалиях?
В моей работе мало что поменялось, потому что у меня подписан контракт с лейблом до 2022 года. В прошлом году я писал много музыки, просто дома, а не в студии. Сейчас у меня два крупных проекта: ARTY — больше коммерческая танцевальная музыка — и ALPHA 9 — прогрессив-транс для более узкой аудитории. Осенью 2020-го я выпустил мини-альбом From Russia With Love, который сделал со своими друзьями, русскими диджеями. Хочу, чтобы на их музыку обратили внимание. Также планирую выпуск нескольких крупных синглов.