Продолжение коллективного гей-портрета, начатое в первом сезоне сериала — портрета, к сожалению, неоконченного в силу того, что рейтинг у проекта, снятого в лучших традициях инди-кинематографии (о, как играет Сан-Франциско в этой темно-зеленой гамме!) был достаточно скромный. По оценкам НВО, постоянная аудитория «В поиске» составляла около 300 тысяч человек. Преданные, благодарные фанаты, но увы — рейтинги делает не любовь, а количество. Американская киноиндустрия сотворила с «В поиске» то же, что Сан-Франциско (а точнее, «понаехавшие» представители IT-индустрии — с его коренными жителями): вытеснил, не оставив ему места в новом мире.
В какой-то степени «В поиске» — Александр Матросов квир-революции в кино. Задолго до «Лунного света» и даже до массового успеха Райана Мерфи (главного адвоката геев на экране) этот сериал исследовал жизнь гомосексуальной субкультуры (если таковая существует: представим, что да) без плакатности, обязательного добивания «квот» и драматических клише. «В поиске» — очень честный сериал, где-то даже слишком: не все зрители готовы к подробностям о том, как передается ВИЧ (хотя для американского зрителя подобные табу давно сняты).
В сериале ни у кого нет вопросов к тому, что герои геи, и персонажей не угнетает мир, поэтому действие вертится вокруг их отношений, дружбы и работы.
Завязавшиеся отношения Патрика и Кевина претерпевают обычные в такой ситуации испытания: знакомство с родителями, ревность, сомнения в верности и эксклюзивности. «Достаточно ли ему меня?» «Кто этот парень, с которым он говорил на вечеринке?» Патрик, страдая от неуверенности, временами превращается в drama queen (или, с позволения сказать, drama queer). В попытке все вернуть «на свои места» он организует вечеринку в честь Хэллоуина, — и все, конечно, идет совсем не так. Все эти страсти Христовы проходят в сюрреалистическом сеттинге, который возможен только там, где пролегает граница западной цивилизации (end of the Western civilization, как пел солист RHCP Энтони Кидис). Например, они с Кевином отправляются на конференцию геев-разработчиков (как будто айти-таланты зависят от ориентации). Пока Патрик пытается приручить Кевина, Дом определяет границы своей маскулинности. Он идет играть в жесткую и травмоопасную игру — регби. Гей-культура в представлении аутсайдеров — болото неженок. В реальности же все совсем наоборот: нигде не царит такой культ маскулинности, как в гей-сообществе.
Бытует мнение, что гомосексуальные люди совершенно отличаются от остальных. Ну, конечно же, нет. У нас у вех одинаковые желания и потребности.
Еще одна важная сюжетная линия, вырвавшаяся за рамки стереотипа, — дружба гея и гетеросексуальной женщины. Дорис (Лорен Уидман) — правая рука Дома, одновременно героиня-мать (mother figure) и главный его судья. Они искренне любят друг друга, пусть и не в ромкомовском смысле этого слова. В какой-то степени их привязанность даже более сильная, чем между влюбленными мужчиной и женщиной. Правда, их желание помогать друг другу и этот своеобразный симбиоз натыкается на потребность своего lebensraum, жизненного пространства. Тем не менее даже временное дистанцирование не обесценивает их отношения: когда у Дорис умирает отец, именно Патрик и Дом отправятся с ней на похороны.
Джейк Ширз, солист группы Scissors Sisters, прослушивался на роль Дома.
Режиссер Эндрю Хей («Уик-энд», «45 лет») – открытый гей.
