Make Russia Great Again
Первым делом по прибытии в Россию Екатерина, юная розовощекая идеалистка с прогрессивными европейскими взглядами (Эль Фэннинг, «Неоновый демон»), целует прибрежную гальку. Но страна не отвечает взаимностью: ее партия, император Петр (Николас Холт, «Молокососы»), мало заинтересован в новой супруге и больше — в стрельбе по зайцам, попойках с друзьями и битье столовой утвари (всё — с характерным воплем «Ура!»). В отличие от своего отца, нынешний Петр вовсе не Великий: на смену окнам в Европу пришел гедонизм раблезианских размеров. Читающая Дидро, Монтеня и Декарта (с последним знакомая лично — пахнет сыром), Екатерина в ужасе наблюдает придворные будни с боями енотов и собак, пьяными оргиями под «Казачка», показным либертинажем и вопиющей безграмотностью. После бессовестного убийства любимого домашнего медведя, неудавшейся попытки побега и очередного обмена любезностями с мужем («Эх, скучаю я по клубнике… — А я хочу, чтобы мне поскорее отсосали») Катерина теряет терпение. Найдя союзников в своей камеристке — низвергнутой до уровня прислуги дворянке (Фиби Фокс, «Всевидящее око») — и придворном лузере (Саша Дхаван, «Доктор Кто»), Екатерина решает организовать дворцовый переворот.
Из уроков истории зрители знают, что Екатерина свергнет Петра и станет одной из величайших правительниц в истории, поэтому для поддержания интереса к сюжету с предсказуемым финалом создатели «Великой» идут на ухищрение. Вместо того чтобы досконально воспроизводить исторические события, они превращают императорский дворец в нечто среднее между политическим истеблишментом и современной американской школой с князьями-качками, графинями-стервами и шутками про члены. Сыплющиеся как из рога изобилия факапы напоминают о британском парламенте из ситкома Армандо Ианнуччи «В гуще событий», а снятые на ходу пулеметные диалоги — о легендарной технике walk and talk из драмы Аарона Соркина о Белом доме «Западное крыло». Однако создатель «Великой», сценарист «Фаворитки» Тони Макнамара, не может определиться, чем является его сериал — пародией на историческую реконструкцию, политической сатирой, историей взросления девушки или памфлетом о женском эмпауэрменте в эпоху после #metoo. Неуклюжее жонглирование всеми этими составляющими приводит к тому, что ни одна из них в итоге не оказывается раскрытой в полной мере. Если поместить «Великую» в ревизионистские координаты, то она ближе всего к «Анне Карениной» Тома Стоппарда — дикому постмодернистскому пастишу от британцев с любовью, который уже в начале 2010-х казался неуместным, а теперь — абсолютно архаическим.
Когда я писал сценарий "Великой", действие которой по времени происходит до "Фаворитки", я думал об исторических персонажах как современных. Когда они просыпались утром, они сталкивались с теми же дилеммами, что и мы сегодня. Мне не хотелось, чтобы зрители думали, будто смотрят на события, произошедшие много лет назад.
Приступая к «Великой», необходимо понимать, что это американское шоу об имперской России с британским акцентом. Под «американским шоу» имеется в виду политическая сатира на правый популизм и неоконсервативные призывы к возвращению былого величия, а под «британским акцентом» — тенденция на «слепой» (color-blind) кастинг в британском театре последних десятилетий. При наборе актеров не учитывался цвет их кожи, поэтому в сериале фигурируют такие чернокожие персонажи, как отказывающийся сбривать бороду дворянин Ростов и митрополит-самосожженец, а многих приближенных Екатерины играют британцы индийского происхождения. Черные люди как ни в чем не бывало передвигаются по исторически белому дворцу, и, учитывая степень условности сериала, нет никаких причин для того, чтобы этого не происходило. Однако прогрессивное решение почти гарантированно будет воспринято реакционным и отягощенным предрассудками зрительским сегментом (особенно российским) в штыки — совсем как политика Екатерины — ее подданными.
Мы определенно не пытаемся преподать урок истории, но в каждом эпизоде есть события, косвенно основанные на жизни Екатерины.
Стоит заметить, что номинальной прогрессивностью кастинга и поднимаемых тем «Великая» отвлекает внимание от проблем повествования и прорисовки характеров. Персонажи напоминают не живых исторических личностей (пусть и воспринятых весьма условно), а собрание стереотипов и причуд: брат Петра, незаконнорожденный Иван — вылитое исчадие ада из «Омена»; тетка Елизавета — выжившая из ума зоофилка, дрессирующая бабочек; архиепископ (которого все называют Арчи) — макиавеллиевская фигура с садомазохистскими наклонностями; а имеющего амбивалентную сексуальную ориентацию Орлова императрица воспринимает как «карманного» гея. Некий намек на глубину есть в Петре, болезненно зацикленном на фигурах обоих родителей — особенно на умершей матери, скелет которой он выставляет в стеклянном шкафу для всеобщего обозрения. Именно благодаря тому, что император изображен не как дьявол во плоти, а как злоупотребляющий властью ребенок в теле мужчины, не ослабевает интерес к центральному конфликту сериала — противостоянию между Петром и Екатериной.
Исторической феминистской иконой 2000-х была британская королева Елизавета — героиня двух байопиков с Кейт Бланшетт и мини-сериала с Хелен Миррен. 2010-е же ознаменовали возросший интерес к фигуре Екатерины, которой посвящены два российских сериала и прошлогодняя «Екатерина Великая» от HBO. По-настоящему оригинальным решением нового сериала Hulu является то, что он полностью концентрируется на юности императрицы. Если отвлечься от титулов и исторических условностей, мы наблюдаем за знакомой девчачьей инициацией: первым сексом, первым похмельем и первой битвой со сверстницами-сучками. В своем стремлении показать Екатерину как «обыкновенную» сериал следует традиции «Марии-Антуанетты» Софии Копполы. Однако французская королева, пляшущая под постпанк и синти-поп в конверсах, стала одним из самых иконических образов 2000-х, потому что Копполу в принципе не интересовала реконструкция: режиссер помещала в центр внимания испорченную девицу, которой хочется как следует оттянуться. «Великая» слишком отягощена политическими интригами и полижанровой амбициозностью, а элементы исторического ревизионизма перетягивают на себя внимание с истории взросления — наиболее детально проработанного повествовательного слоя.
Надо признать: единственная, кто действительно достойна внимания в сериале, — это тянущая «Великую» на своих мраморных двадцатилетних плечах Эль Фэннинг. Сериал идеально вписывается в фильмографию актрисы, где, вопреки ее поразительной молодости, уже есть несколько ролей простушек, перевоплощающихся в роковых красоток. В финале каждого эпизода звучит шлягер, подытоживающий своим названием события серии: в финале четвертого, где Екатерина познает науку любви, звучит Orgasm Addict (Buzzcocks), а в финале шестого, где она демонстрирует двору чудеса законов физики, — She Blinded Me With Science Томаса Долби. Учитывая, с какой скоростью свежий румянец Екатерины сменяется красными пятнами злости, неудивительно, если в финальных титрах десятого зазвучит Psycho KIller.
При создании сериала был использован «слепой» (color-blind) кастинг — актеры брались на роли российских дворян без учета цвета их кожи.
«Великая» — второй крупнобюджетный иностранный проект об императрице Екатерине II после «Екатерины Великой» (HBO), в которой главную роль сыграла Хелен Миррен.
